Реверс - Михаил Юрьевич Макаров

свою вину Зингер перегорел, возместил терпиле моральный вред. Дело закончилось примирением. В другой раз в гараже у него нашли краденые запчасти. Кололи на приобретение имущества, заведомо добытого преступным путём. Не доказали. А прошлой осенью Геру тормозили за незаконную порубку леса в Ивановской области, и снова он отделался лёгким испугом.

Всякий раз попав в блудную, Митрохин бежал за помощью к куратору. Лицедей Давыдов реагировал творчески. Иногда выручал реально. Чаще, понимая, что кручёный агент вывернется сам, лишь создавал видимость помощи. Зингер верил в реальность покровительства и не оставался в долгу.

Авторитетный блатарь старой закваски, он варился в гуще криминала, имел связи в соседних регионах. Слитая им за годы сотрудничества информация помогла раскрыть не один десяток тяжких преступлений. Контролируемое лидерство Зингера в ОПГ отвечало стратегическим интересам оперативной службы.

На современном этапе группировка в основном занималась легальным бизнесом. Имела в собственности шиномонтаж, охраняемую стоянку на полсотни парковочных мест, сдавала в аренду торговые площади.

Оброк, собираемый Митрохиным с привокзальных бомбил, конечно нельзя было отнести к законной деятельности. Но частные извозчики, промышлявшие, кроме основной деятельности, бутлегерством и сутенерством, воспринимали поборы бандитской крыши как норму. За всё время ни одной жалобы от этой братии не поступило.

Безусловно, за Зингером числились грехи, Давыдову неведомые, но даже с их учётом он был куда меньшим злом, чем временно изолированный социопат Клыч.

Подполковник углубился в сквер. Сосредоточенно закуривая «Marlboro Lights», Гера проследовал за ним. Цветущий куст сирени укрыл их от любопытных глаз.

— Денис Владимирыч, я чё хочу спросить-то, — Зингер со всхлипом затянулся сигареткой. — Вы на пенсион уходите, дело хорошее, а со мной-то чё будет?

— Передам тебя Комарову, — Давыдов озвучил давно решённое.

— Зашибись, чтоб он меня на автоматах проиграл, — пагубная страсть опера не составляла для Геры секрета.

— Дыми в другую сторону, — отмахнулся некурящий рубоповец.

Возразить по сути ему было нечего.

— Я тут книжку одну читал, — с преувеличенно серьёзным видом сообщил Митрохин.

— Ни фига себе! А я думал, ты букварь ещё в первом классе скурил! — Герино заявление рассмешило Давыдова, на щеках у него проткнулись озорные ямочки.

Зингер притворился, что подначка его не задела.

— Писатель такой есть — Корецкий или Дворецкий… Красной масти, полкан. Кухню вашу знает от и до. Короче, он там расписал, как опер один, когда из ментуры сваливал, секретное дело своего человека похерил. Чтоб не спалили его эти, как их, оборотни в погонах…

— В книжках всё просто, — улыбка сошла с лица подполковника.

Опасения Митрохина имели под собой почву. Передача агента из одних рук в другие болезненна в психологическом плане. У нового курирующего оперативника свои требования и амбиции. Кроме того, пертурбация грозила засветкой.

Комаров — опытный, честный опер, но кто знает, сколько он продержится на плаву при обновлённом руководстве… Вадим Львович Птицын не бросит Пашку, возьмёт под своё крыло. Но при переводе в уголовный розыск все дела оперучёта Комарову придётся сдать. Сумеет ли очередной рубоповский куратор сберечь конфиденциальность ценного «барабана»[183]?

В агентурном деле Митрохин фигурировал под псевдонимом «Абакум». Настоящая фамилия имелась в специальной карточке, хранившейся отдельно под грифом «совсекретно». Только фамилия. Ни особых примет, ни, тем более, фотки осведомителя документ не содержал.

На ум Давыдову пришёл вариант, как спрятать концы в воду. Подобных комбинаций раньше он не проворачивал, но нет предела совершенству.

«А оно мне, отставнику, надо?» — разум остудил кураж.

Вслух подполковник многозначительно произнёс:

— Посмотрим на твоё поведение, Гера.

Зингер повеселел, прицельным щелчком отправил окурок в урну и заверил, что будет хорошо себя вести.

— Владимирыч, тут базар один катался. За двойную мокруху в районе «Вечного огня». Ну, где двух баб мочканули. Интересно тебе, или лучше по полтинничку за пенсион накатим? «Рябинка» вон открылась, — сочтя официальную часть встречи оконченной, Митрохин перешёл на «ты».

Он откровенно балагурил. Знал, что Давыдов за один стол с ним не сядет. И не только потому, что трезвенник по жизни.

— Говори, — пренебречь такой информацией рубоповец не мог.

— Тяжелик[184] заделал Валера Жидких. Помнишь такую гориллу плешивую? Он у себя в Ярике попал на бабки. Решил заделать делюгу на малой, бляха, родине. Шукал по городу подельников. Сыскал двоих махновцев. Кого — не ведаю, не пытай.

— Жидких планировал нахлобучить конкретно офис на Фурманова?

— А чё же ещё?! — изумился Зингер. — Другой мясни не было.

Как ни странно, в его вывернутой логике просматривался резон.

— Откуда дровишки? — Давыдов накинул вопрос из разряда обязательных.

Происхождение информации определяло степень её достоверности.

— Молодятина моя на хвосте притащила. Боксё-орики… Кружат по городу, собирают всякую байду. За чё купил, Владимирыч… Может, параша[185].

В действительности надуло от Костяна Молоткова. Нарколыга, поднимая авторитет, хлестался в кельдыме[186] на Малеевке, что Валерон Жидких подписал его на крупное дело.

Будучи прошаренным агентом, Гера знал, что всю наличность выкладывать на блюдечке не стоит. Мент в любом случае заставит разнюхивать дальше. Всегда надо иметь заначку, чтоб в нужный час её грамотно сцедить. Если, конечно, слив этот не выйдет тебе боком.

Зингером руководили природные инстинкты, не здравый смысл. Жидких был гораздо опаснее и авторитетнее Молоткова, а вломил Гера его. Ливером почуял — надо именно так.

Задав уточняющие вопросы, получив на них расплывчатые ответы, рубоповец подвёл черту:

— Проверим. Выйдет в цвет, за мной не заржавеет.

— Как на родного надеюсь, Владимирыч. До отдела тебя подбросить? Чё ты, в натуре, ноги бьёшь, как бродяга?

— А угореть не боишься, Гера? Или тоже на пенсию собрался?

— Я тебя у пожарки высажу. Ни одна холера не срисует.

Подполковник двинул по аллее в сторону шумного проспекта. Валкая походка добавляла его громоздкой фигуре сходство с медведем, вставшим на задние лапы.

— Корецкий, Корецкий тому писателю фамилия! — закричал вслед Зингер. — Почитай, Владимирыч, на досуге!

Когда рубоповец скрылся из виду, Митрохин вытащил из кармана понтовый «Samsung» в корпусе «слайдер», набрал номер одного из своих боксёриков и велел ему пулей мчаться на шиномонтаж. Гера уже знал, что ночью пацаны сработали на совесть. Тачка Савелия пылала, как олимпийский факел. Жалко, бензина в баке мало оказалось, не бабахнуло. У парней нужно было выспросить подробности, а потом пересечься с Рогом, получить вторую половину честно отработанного гонорара.

9

31 мая 2004. Понедельник.

09.45–11.30

На двери, обитой потёртым дерматином, красовалась нулёвая пластиковая табличка. Серебряная аппликация на благородном вишнёвом фоне извещала, что в кабинете № 255 прописался «Начальник отдела по борьбе с организованной преступностью Булкин О.И.» Табличка была богатая, а обивка старомодная, в нескольких местах изрезанная