Реверс - Михаил Юрьевич Макаров

вариант — искать подчинённого на фазенде.

Скататься на окраину города проблемы не представляло, Пшеничный был на колёсах. Шеф с барского плеча позволил взять из гаража новёхонькую «Chevrolet Niva». Таким образом, разрешилась интрига, какому подразделению достанется недавно купленный внедорожник. Другим претендентом шёл Терентьевский леспромхоз.

Машинально дублируя вызовы, Пшеничный размышлял о своём. Констатировал, что желаемого расслабона после просушки сорокоградусная не принесла. Только густо затуманила голову, ввергла в дурное отупение, не отпускавшее вторые сутки.

На бойкое алёканье Ковальчука начальник СБ отреагировал с опозданием.

— Чего шхеришься, шахтёр? — укорил вместо «здорово».

— Да я на огороде. Не слышал звонка, — отговорки предлагались из детсадовского репертуара.

— Надо поработать.

— Бли-ин, Алка хай поднимет!

— Ты, типа, незаменимый садовод?

— Теплицу с тестягой кроем. И так уж дотянули до конца мая. Ещё яблони в грозу поломало. Опилить надо ветки, варом замазать. До завтра не терпит?

— Нет. Выходи к обувной фабрике, Мичурин, я тебя там подберу.

— Ваня, тогда сам скажи Алке, что это по работе, а то подумает — на бл. дки подрываю…

— Тебя, как маленького, отпрашивать надо.

Алка, не дослушав, визгливо завелась: «Думала — из милиции ушёл, будет домашними делами заниматься! Фигушки! Хоть бы деньги нормальные у вас там платили!»

Сюжет был заимствован из сказки про золотую рыбку. Три оперские зарплаты получал в «Монолите» Юрец, а жинке его голосистой всё мало казалось. Хочется ей стать столбовою дворянкой, про разбитое корыто она не задумывается.

Чужой пример наглядно доказывал преимущества вольной жизни.

«И аллах с ними, с алиментами! Зато мозг никто не выносит».

Пшеничный обитал в двухкомнатной квартире с разделёнными лицевыми счетами. По факту — в коммуналке. Он занимал спаленку площадью десять квадратов, а бывшая жена с дочкой — зал. Комнаты были изолированные, двери в них запирались на ключ. На кухне рядком гудело два холодильника, у зеркала в прихожей висел график уборки мест общего пользования.

Ковальчук, узнав, что на вечер ему доверяется «Chevrolet Niva», приободрился.

— Значит, тачка нам досталась! Круто!

Разумеется, Пшеничный отметил, что Юрцу работа, как таковая, по барабану. Непосредственный начальник из дальней командировки воротился, а он, собака, даже ради приличия не спросил, удачной ли вышла поездка.

«По уму обязан был доложить обстановку по нашей линии! Как в армии: «Во время вашего отсутствия происшествий не случилось!»

Ковальчук злорадно ухмыльнулся, заслышав, что серьёзно влетел Рожнов. Начальник СБ также не испытывал симпатий к директору по персоналу, но понимал, что варятся они в общем котелке. Проблемы Рога легко могут икнуться сопредельным службам.

А вот при упоминании ФСБ Юрец заёрзал, как на иголках.

Пшеничный инструктировал, хищно сощурившись, снимал реакцию. Видя, что приятель включил начальника, Ковальчук насупленными бровями и ртом, сжатым в гузку, старательно изображал предельное внимание.

— Повтори, — под конец сказал Пшеничный.

Кривясь, как от кислого, Юра повторил цэухи.

— И не надо мне одолжение делать! Понял?! — не спустил ухмылки Пшеничный. — Альбертыч тобой недоволен. Одно моё слово, и опять пойдёшь куда-нибудь ворота открывать!

Ковальчук добросил его на улицу Машиностроителей, высадил около магазина «Продукты».

Главный минус личной свободы заключался в проблеме регулярного питания. Её приходилось решать самому. По будням Пшеничный обедал в столовке энергомеханического колледжа. Ужин стряпал на скорую руку. Жарил яичницу, варил сосиски или сардельки. Раньше в качестве гарнира у него хорошо шла лапша быстрого приготовления. Потом на неё стал обижаться желудок и от бомж-пакетов пришлось отказаться. Когда дома не было бывшей, ему кухарила дочка-шестиклассница.

Сегодня Пшеничный решил купить пельменей. У прилавка задумался, не взять ли чекушку. Затею решительно отмёл: «Лучше кефирчику, он хорошо оттягивает. Пожру, завалюсь на диван, позырю телек, пока не отрублюсь. Может, хоть сегодня дадут выспаться».

Ковальчук, возвращаясь с Машинки в центр, дулся на Пшеничного: «Выступает, как путный. Забыл уже, как в ментуре кафтан прожёг. Как коммерсов на бабло разводил вместо того, чтоб убийства раскрывать. Отделение под монастырь крохоборством своим подвёл».

Вводные Юра начал выполнять с наиболее реальной. Подрулил к милиции, взбежал на крылечко КПП. Куковавший на вахте сержант помнил экс-убойщика в лицо. Содействие от постового требовалось минимальное — соединить по внутренней связи с дежурной частью.

— Чья смена, братишка?

— Медведева.

Фишка легла криво. Медведев недолюбливал Ковальчука за один стародавний случай.

— Слушаю тебя, — голос оперативного дежурного, полагавшего, что его тревожит постовой, звучал властно.

— Здравия желаю, товарищ майор. Ковальчук беспокоит. Не забыли такого?

— Слушаю, — интонация не потеплела ни на градус.

— У вас там в КАЗе сидит такой Рожнов О.Г.

— И чего?

— Ну, мы с ним сейчас, Владимир Николаич, как бы в одном месте работаем…

— Короче, — дежурный нещадно торопил.

— Начальство поручило узнать, как он…

— Жалоб на условия содержания не заявляет. Чего ещё?

— А сейчас он где?

— То есть? — майор практически глумился над собеседником.

— Ну, в обезьяннике или, может, на выводе?

— Служебная информация. Отбой, — колюче сказал Медведев, водворяя трубку в гнездо на пульте.

Постовой слышал весь разговор. Теперь он заартачится, если попросить пустить во двор. Не рискнет нарываться на неприятности. Оперативный дежурный для него царь и Бог.

Юра поскрёб в затылке. Как считать, выполнил он первое задание или нет? Рассудил, что скорее выполнил.

Следующая часть поручения называлась: «Пойди туда, не знаю куда».

Место проживания сотрудницы управления архитектуры Шаталовой можно было разведать несколькими способами. Простейший — узнать адрес у её знакомых. Однако не то, что связей интересантки, дохлой зацепки Пшеничный не дал. На этом направлении — тупик.

Второй путь — пробить через адресное. В ПВС личный состав преобладал дамский, посему позиции там Юра сохранил. Но нынче суббота и в ПВС — шаром кати.

Установить домашний телефон оказалось куда легче. Справочное по «09» выдало одну-единственную Наталью Викторовну Шаталову. Пятизначный номер Ковальчук записал на пачке сигарет.

Звонил он по уличному автомату, который впору было в «Красную книгу» заносить. Ответивший мужской голос звенел от напряжения.

— Алло!

— Добрый вечер, — Юра расточал елей. — Будьте любезны, пригласите, пожалуйста, Наталью Викторовну к трубочке.

Он понимал, что общаясь с мужем, не избежать стандартного в таких случаях вопроса: «А кто её спрашивает?».

— Коллега, — пояснил миролюбиво.

— Фамилия у коллеги есть?! — на другом конце провода нарастало раздражение.

Установщик собрался назвать первую попавшуюся, не успел.

— Вы заколебали! — взорвался мужчина. — Целый день — то тюлень позвонит, то олень! Оставьте мою жену в покое! Не разрушайте нашу семью!

В мембране тяжеленной эбонитовой трубки зачастили басовитые гудки.

«Опять ни хрена непонятно. Но, скорее всего, Шаталовой дома нету. Иначе бы её мужик так не психовал».

На улице стемнело, и это значило, что пришло время браться за третье