Антиохийский и Иерусалимский патриархаты в политике Российской империи. 1830-е – начало XX века - Михаил Ильич Якушев

подобному документу святогробцы относят фирман халифа Омара ибн аль-Хаттаба (араб, аль-ухда аль-‛омариййа)3 от 638 г., согласно которому храмы Воскресения Христова в Иерусалиме и Рождества Христова в Вифлееме с пещерой (вертепом) Воплощения (Рождества) были отданы во владение «патриарху мелькитов»4 как первоиерарху Иерусалимской православной церкви (936, с. 41). По примеру халифа Омара аналогичные фирманы выдавались иерусалимским патриархам и новыми завоевателями Святого Града (Салах ад-Дином в 1187 г. и Сулейманом Великолепным в 1520 г.). Опираясь на эти три документа, предстоятели «Матери всех Церквей» отстаивали свои преимущественные права на обладание Святыми местами Палестины. Копты, абиссинцы и сиро-яковиты получили некоторые права в Храме Гроба Господня еще при мамлюках.

С завоеванием Сирии и Палестины новыми хозяевами и полными распорядителями прав на христианские святыни Палестины становятся османские султаны5. Постепенно другие неправославные конфессии Иерусалима (францисканцы-католики и армяне) начали ходатайствовать перед Портой о предоставлении им прав на Святые места. Как отмечалось выше, для сохранения прав Иерусалимского патриархата на Святые места Палестины и их защиты от посягательств других исповеданий патриарх Герман возродил монашеский орден Святогробского братства.

Проживая в Константинополе, Иерусалимский патриарх как игумен Святогробского монастыря выступал перед Портой в качестве юридического лица по вопросам защиты прав Сионской церкви и восстановления «первоклассных святынь» Палестины. В 1711 г. патриарх Хрисанф (1707—† 1731)6 добился от султана Ахмеда III (1703–1730 гг.) разрешение на ремонт Воскресенского храма в Иерусалиме (704, с. 148).

Со второй трети XVIII века в спор за христианские святыни вступило армянское духовенство. При этом оно стало опираться на активную поддержку великого визиря Хекимоглу Али-паши, который с поста иерусалимского наместника был переведен в Стамбул на должность «первого визиря» (1732–1735 гг.). Благодаря его протекции армяне получили фирман в нужной им редакции. Согласно документу, Армянский патриархат в Иерусалиме получал контроль над Святыми местами, которые находились в ведении Иерусалимского патриарха. После отставки Али-паши новый патриарх Иерусалимский Мелетий (1731–1737 гг.) обвинил в Константинополе армян в подделке государственных документов. В результате расследования, произведенного новым великим визирем Гёрче Исмаил-пашой (14 июля 1735 – 25 декабря 1735 гг.), султан Махмуд I (1730–1754 гг.) издал новый фирман, нейтрализовавший документы армянского духовенства и возвращавший святогробцам отобранные у них Святые места (там же, с. 149).

Францисканские монахи не желали уступать ни греческому, ни армянскому духовенству в вопросе о Святых местах. В качестве их защитников перед Портой чаще всего выступали Венеция и Франция, соперничавшие между собой за единоличное право покровительствовать христианам в Святой земле. В результате победу одержала Франция, установившая в XVI–XVII веках привилегированные военно-политические и экономические отношения со Стамбулом, названные при французском дворе «союзом лилии и полумесяца» (871). В первой половине XVIII века Париж сумел еще больше укрепить союз с Османами в результате дипломатических ходов французского посла в Константинополе маркиза де Вильнёва (1728–1741 гг.) после поражения Порты в войне с Россией и Австрией (1735–1739 гг.). Выступивший посредником на переговорах Стамбула с Петербургом и Веной французский посол, умело сыграв на противоречиях между Австрией и Россией, «добился от русского правительства отказа от завоеванных территорий» (712, с. 187–188). В результате султан Махмуд I (1730–1754; 1696–1754) щедро отблагодарил своего «благодетеля» короля французов Людовика XV (1715—† 1774). В 1740 г. французский посол получил высочайший фирман (хатт-и шериф) в форме одностороннего акта (ахед-наме), в котором падишах возобновил дарованные ранее французскому монарху и его подданным привилегии по ранее выданным «капитуляциям», предоставленные его предшественниками. По словам турецкого историка Эдхема Элдема, этот документ был дарован Людовику в качестве отступного за посреднические услуги королевского посла (833, с. 319)7. Если срок действия дарованных Османами ранее привилегий ограничивался в основном сроком правления издававших их султанов, имевших право их даже отменить, то «капитуляционные статьи» 1740 г. получили особый правовой статут (712, с. 188). В выданном французскому послу ахед-наме Махмуд I допустил, по словам Э. Эдхема, «радикальную инновацию», закрепив в нем (ст. 85. —М.Я.) положение, придавшее этому документу «вечный и бессрочный статус» и наделившее капитуляционными правами Францию «на всей территории Османской империи» (833, с. 320)8. При этом падишах обязался «от своего имени и за всех своих преемников не допускать нарушений статей» ахед-наме 1740 года (там же, с. 188). Кроме того, в тексте капитуляций султан назвал короля Людовика «нашим уважаемым, старым и преданным другом», что свидетельствовало о признании за французским монархом равного с османским падишахом императорского статуса (663, с. 607; 833, с. 320)9.

В соответствии с «вечными капитуляциями» в пользу Франции за «франкскими монахами» (францисканцами. – М.Я.) закреплялись дополнительные права и привилегии в Святых местах

Палестины, поставившие всех христианских паломников из Франции и других европейских стран в Святой земле под защиту французского флага. Впоследствии официальный Париж стал трактовать это положение как основание для того, чтобы выступать перед Портой в качестве единственного покровителя христианства в Сирии и Палестине (846, с. 672). В ст. 33 договора 1740 г. говорилось о том, чтобы «религиозные латиняне», проживавшие в то время за пределами Иерусалима и в стенах города, в том числе в Храме Гроба Господня (именуемом «Камамэ»), сохранили в своем владении места поклонений, которыми они обладали в прошлом. Никому не дозволялось причинять им вред или требовать от них контрибуций (660, с. 1–3, 6; 160, л. 1– 15об). Статья 34 предусматривала беспрепятственный проезд в Иерусалим и обратно для «французов и других наций, от них зависящих». В следующем «артикуле» речь шла о двух других католических орденах (иезуитов и капуцинов), во владении которых в Галате «с давних пор» находились костелы. При этом в статье говорится о том, что одна из сгоревших церквей будет восстановлена и останется во владении капуцинов. Фирман запрещал кому бы то ни было причинять вред церквям «французской нации» (католикам. – М.Я.) в Смирне, Сайде, Александрии и других местах, а также облагать эти церкви денежным налогом (660, с. 6). Как явствует из документа, дарованные Франции капитуляции распространялись не только на Константинополь и Иерусалим, но охватывали еще Сирию и Египет.

В соответствии с ахед-наме 1740 г., католические монахи получили преимущественные права на «первоклассные» христианские святыни Палестины. Более того, они стали скупать долги Святогробского братства, чтобы затем по векселям отобрать у него Святые места. В этот тяжелый для святогробцев период на помощь им пришли Константинопольские патриархи Паисий II (1726–1732, 1740–1743, 1744–1748 гг.) и Кирилл V (1748–1751, 1752–1757 гг.), которые помогли Иерусалимскому патриарху Парфению (1737–1766 гг.) собрать средства не только