Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа - Наталья Литтера

и тут… была баба… я ее как увидел – переклинило. Такая… это не передать… – Слава все-таки решился посмотреть на друзей, лицо его кривила усмешка… – Не, это надо видеть. И пришла по какому-то пустяку. Но ноги! В общем, я решил, что мне ее надо позарез. Она сказала, что любит играть, а в Москве все прикрыли, но есть одно место… Тин, не смотри на меня так! И ты, Ванич, не смотри! Не знаю, где были мои мозги. Не знаю! Повелся, как прыщавый подросток, решил показать себя во всей красе. Ну и это… Показал.

Сначала был тихий смешок. Потом смех. А потом Тин захохотал уже в голос. И смеялся долго, до кашля и выступивших слез. Снова в дело пошел огромный клетчатый платок – тот самый. И лишь после, вытерев лицо и отдышавшись, хозяин ресторана смог продолжить разговор:

– Узнаю Ракету. Влип из-за бабы. Из-за чего же еще? Но масштаб… Рося, ты не мелочишься. Баба хоть стоила этих денег?

– Тихий… заткнись.

– Минуту назад извинялся, а теперь – заткнись, – почти весело изумился Тихон. – Почему сразу не сказал? Почему брал тайком, а?!

– Я не хотел… чтобы ты знал. Стыдно. Из-за бабы… Вот так, по-глупому. Да еще и бабы после этого не видел. Меня просто… как последнего лоха…

Тин снова расхохотался. Веселого во всем этого было мало, и смех служил лишь способом спустить лишний пар.

– Ты не лох! Ты три раза лох! Потому что правда все равно всплыла наружу!

Тихий махнул рукой, а потом задумчиво оперся о ладонь щекой. Между бровей залегла глубокая морщина. Тин явно принялся активно шевелить мозгами, обдумывая полученную информацию.

– Слав, а где ты собирался денег брать, чтобы вернуть на счет Тину? – для Вани в рассказе было еще слишком много белых пятен.

– Заработать, – Ракета пожал плечами. – Ну… не сразу, конечно, но я бы все возвратил. Все до копейки. Ну… и машину выставил на продажу.

– А что за срочность? Ты… тебе угрожают? – Иван сам не понял, почему спросил. Но в воздухе сразу разлилось напряжение. И снова Рося медлил с ответом. И снова слова прозвучали негромко:

– Да деньги мне уже не нужны. Я все верну сегодня же, как сказал. Я думал, что если рассчитаюсь с долгом, то соскочу… но нет, не соскочил. Они, гады, специально все это сделали, бабу подослали, специально подстроили все. Мой проигрыш для них мелочь. Там на кону здание в центре Москвы, по которому уже второй год идет судебная тяжба. Там такие бабки… и я им нужен, чтобы дело в их пользу выгорело. Судья… женщина. У нас когда-то был… в общем, спали мы долго вместе, почти год. И вот теперь, как последняя проститутка, я должен… Короче, я тысячу раз лох и птичка наивняк, если думал, что, закрыв долг, соскочу с крючка. Надо мной поржали, прямо в лицо, и сказали, что возвращение моего долга никого не интересует, а вот решение суда – очень. И разойтись мы можем только в случае хорошей работы. С неподкупной судьей. А она правда честная. Принципиальная. Копали под нее основательно, со знанием дела, всю биографию перерыли. И вышли на меня. Вот так, в общем.

Тут и Тобольцев сел. Под теплый Тинов бок. Вот это новости…

На этот раз пауза могла смело претендовать на звание мхатовской. И все трое «артистов» ее мастерски держали. А потом заговорил Тин – тихо и серьезно.

– Теперь, Слава, иди сюда. Не бойся, бить не буду. Садись и подробно рассказывай все. Все-все. Все пароли, адреса и явки. Что за здание, кто эти люди – в общем, все.

– Тиныч, я тебя очень прошу, не ввязывайся в это дело, – Ракитянский нервными движениями принялся растирать ладони. – Там такие люди… несмешные. Там все серьезно. И своим отлично поставленным ударом ты ничего не решишь.

– Это ты за других не решай, – к Тину вернулось его обычное спокойствие. – Тебе велели рассказывать – рассказывай. Пока я не передумал тебя бить.

Рося демонстративно и горестно вздохнул. Прошел и сел рядом, уперся локтями в колени.

– Здание офисное в центре Москвы, в пределах Садового кольца. Тысяча двести квадратов класса В. В суде оспаривается право собственности между господином Благородовым и господином Смирновым. Там все очень сложно и запутанно. Не лезь. И Ваньку не впутывай, – Ракета выразительно посмотрел на Тобольцева. – Меня подцепил на крючок Благородов. И, как я понял, казино – его. Через подставных лиц, естественно. Мне даже показали копии документов по делу офисного здания. У них там орудуют очень крутые юристы. Думаю, с противоположной стороны тоже. Так что весь вопрос в судье. Которую не подкупишь. Но можно… шантажировать либо склонить на свою сторону через постель. Баба одинокая. Они ее пробили по максимуму.

– Жениться тебе надо, барин… – вздохнул Тин. – Все беды твои – от баб. Ваня, слышь, он велел тебя не впутывать. Ступай, мальчик, попроси лимонаду в баре. Пока взрослые дяди вопросы решают.

– Бегу прямо, – странно, но на душе у Ивана вдруг полегчало. – Только шнурки завяжу на красивый бантик.

– Угу. Росе. Штиблеты между собой свяжи, – в голосе Тина тоже слышались привычные ехидные интонации. – Ты глянь, Рося, Ванька тебя не слушается. Такой неслух – и куда только Идея Ивановна смотрит! И я тебя слушаться не буду. Мы с Ваней люди взрослые – в отличие от тебя. Сами решим, во что нам вмешиваться, а во что – нет.

– Упрямый ты, Тихий… – Ракета, видимо, хотел упрекнуть. А вышло почти восхищенно.

– На том стоим, – самодовольно ответил Тин. – На том, глядишь, и ляжем. Не может быть, чтобы там не за что было зацепиться. Давай, Рося, шевели извилинами. Вспоминай. Не верю, чтобы было все гладко. Где-то что-то есть.

– Ты хуже клеща, Тиныч. Говорю тебе, там команда первоклассных юристов. Все очень грамотно и серьезно, и никаких доказательств. Хотя… – тут Слава задумчиво потер висок. – Видел я… правда, мельком… парочку нотариально заверенных бумаг. С печатью очень дорогого нотариуса. Только про него слухи ходят, что он за определенную мзду может заверить и липу. Доказательств нет, но слухи… В нашей среде шила в мешке не утаишь. И, возможно, со стороны Благородова далеко не все так прозрачно, как надо бы.

– Ну вот! – Тин только что в ладони свои огромные не хлопнул. – Я же говорил! – А потом прищурил один глаз на блеснувшее в окно солнце. – Слушайте, ребятки… А вам выпить не хочется?

– Нет, – покачал головой Рося. – Я уже не хочу кушать. Я уже хочу