Ленинградский панк - Антон Владимирович Соя

комнате за рабочим столом. Горит фаянсовая настольная лампа. Ты наконец-то занят нужным и полезным делом и очень доволен собой. Пока вы гуляли с Кузявой, родились гениальные строки в подарок Объекту. Правда, совсем не то, что ты собирался ей писать. Никакой лирики. Полное стебалово. Но совершено гениальное стебалово. Реальная нетленка. И ты корябаешь в свой «гроссбух», как курица лапой: «Зачем я, зачем я полюбила идиота? Ну зачем я, зачем – полюбила его». На стенных часах половина второго. Кузя поскуливает во сне у тебя под ногами.

День пятый. Прекрасный дилетант на пути в гастроном – того ли ты ждал, того ли ты ждал?

Глава 49. Доброе утро, последний герой

На часах девять утра. Комната до краев залита утренним светом. Трезвонит телефон. Вот черт! Да ты заснул за столом. С трудом продираешь красные глаза. Во рту точно кошка сдохла. Башка трещит. Обогнув барабаны, доходишь до телефона, который стоит на полу рядом с твоей кроватью. На кровати лежит довольный песик.

– Привет, ма. Сколько сейчас времени? Угу. Угу. Я ходил на концерт. Все нормально. Пес в порядке. Дедушке звонил. Хватит меня контролировать. Мне шестнадцать с половиной! Ладно. Хорошо. Ладно. Хорошо. Ну все, пока, ма.

Кладешь трубку. Потягиваешься всем телом до хруста. Тебе нравится этот звук. Бросаешься на кровать, шуганув испуганного пса. Снова тянешься. Садишься. Набираешь любимый номер.

– Доброе утро! Надеюсь, я тебя не разбудил.

Объект в пижаме заходит в комнату с телефоном в руках.

Забирается под одеяло, устраивается в норке поудобнее.

– Привет. Не разбудил. – Она сладко зевает в кулачок. – Что случилось?

– Ничего. Просто соскучился. Утро такое красивое и доброе. Прямо как ты. Решил сообщить тебе об этом.

– Ты такой забавный тип, Фролов. То сбегаешь, то звонишь ни свет ни заря с комплиментами. А утро добрым не бывает. Так мой папа говорит.

– Папа у тебя классный.

– А я? – Объект любуется своими блестящими ногтями.

– Ты тоже ничего. Приходи сегодня ко мне домой на репетицию. А потом на «Аквариум» пойдем. У меня проходки есть. Сам Борис Борисович вчера для тебя дал.

– Сам Гребенщиков из «Аквариума»? Здорово! Только я сегодня вечером в луна-парке работаю.

– Точно, блин! – Как же ты мог забыть, идиот. – Дэн же тоже с репы туда бежит. Вот вместе и пойдете. Приходи к двенадцати.

– А знаешь что, Фролов! – говорит Объект со значением. – Я, может, и приду.

Она кладет трубку и снова долго смотрит на свой идеальный маникюр.

Глава 50. Жизнь сюрпризами полна

На часах в твоей комнате без десяти одиннадцать. Ты в рваных шортах и футболке Sex Pistols сидишь за барабанами и яростно давишь ногой в педаль бочки, декламируя стих, который накропал этой ночью. Чем больше ты его орешь, тем больше он тебе нравится. Гениальнейший! Полчаса под душем и кислый гриб поставили тебя на ноги. Но главное – у тебя есть песня в подарок Объекту. Правда, сегодня ее показывать нельзя, а то сюрприза не получится. А так хочется. Так хочется.

Звонок заливается. Песик лает. Ну вот и народ подтягивается. Ты подходишь, смотришь в глазок. Хрена себе! Вот у кого точно сюрприз удался! Открываешь дверь и в прихожую с лестничными запахами заваливает веселая компания: Дэн, Весельчак, Труха и Алиска.

Весельчак радостно размахивает барабанными палочками над головой:

– Здорово, чувак! А вот и мы! Что? Не ждал?

Ты слегка испуганно поглядываешь на Алиску.

– Если честно, то нет, – говоришь и уже жалеешь об этом. – В таком составе не ожидал.

– Не ссы, Энди! Все в теме. – Дэн уже на кухне. Шарит в холодильнике. Наливает себе гриб. – Труха на губной гармошке будет играть. А Алиска фоткать. Она теперь официальный фотограф «Каждого Человека». У каждой уважающей себя группы должен быть свой фотограф.

Тут не поспоришь. Ты идешь к Дэну. Весельчак заходит на кухню, отбирает у Дэна стакан с грибом, морщится:

– Как вы это пьете? Тебе повезло, Энди, что мы не в полном составе приехали. Просто Крыса спит до часу дня, а Черепа батя на дачу забрал чего-то строить.

Действительно, повезло. Особенно с Крысой. Не очень-то он тебе понравился.

– Дача – это хорошо! – радуешься ты. – Соседи вот тоже все разъехались на дачи. Картоплю свою окучивать. Так что можно спокойно репетировать.

Весельчак и Труха по-хозяйски ходят по квартире, заглядывают в каждую комнату, берут книги с полок.

– Отличный буржуйский флэт, – констатирует Весельчак. – Надо у тебя факсейшн замутить. Близняшек позовем, Арабейку.

И этот туда же. Задолбали вы уже со своими факсейшенами. У тебя и диванов-то столько нет! И опять эта Арабейка. Прямо какая-то суперпопулярная жаба. Секс-бомба панковская! Звезда факсейшенов. Взглянуть бы на нее хоть одним глазком. Но только не у себя на хате.

– Не-не-не! – неожиданно приходит тебе на помощь Дэн. – У Энди предки завтра к ночи возвращаются. У нас единственный шанс завтра днем альбом записать.

– Да? Ну ладно. Пойду барабаны смотреть. – Весельчак удаляется в твою комнату.

– Жаль, – вздыхает Труха. – Такая хата пропадает.

– Энди, а твой песик сосиски ест? – деловито спрашивает Алиска. – Я тут купила на всех.

Вот это другое дело. Не знаю, как Кузя, а ты сосиски уважаешь.

– О, это очень кстати. А то у меня в холодильнике мышь повесилась, – радуешься ты.

– Я тогда сварю, – Алиска достает из рюкзачка бумажный сверток. – Какую кастрюлю можно взять?

– Только не в целлофане вари, как в прошлый раз, – издевается Труха. Из твоей комнаты по всей квартире разносится грохот барабанов. А Весельчак действительно недурно стучит. Ровненько так. Ритм держит. Не гонит. Не то что ты.

– Энди! А чего у тебя дверь открыта? – В коридоре стоит испуганный Тихоня с басом и комбиком и старается переорать барабаны.

Вы с Дэном спешите поприветствовать блудного товарища. Он какой-то очень грустный.

– Тебя ждем! – протягиваешь ты Тихоне руку (по-простецки, ведь он не плютик). – А где твоя Нина Хаген?

Тихоня становится еще грустнее.

– Они с Мурзилкой позже подойдут.

– Я думал, вы теперь вообще не расстаетесь, – удивляется Дэн.

– Все. Тема закрыта, – Тихоня истерично отмахивается рукой. – Не хочу о ней говорить.

Во дела! Таким Тихоню ты еще не видел. В воздухе разливается грусть-печаль. Даже барабаны траурно замолкают.

– А где ты вчера тогда был? – искренне не понимаешь ты.

Тихоня закрывает глаза и выпаливает:

– Где, где. В КВД я был.

Вы с Дэном разом орете:

– Где?

В коридор разболтанной походкой выходит Весельчак. На его ехидном клоунском лице понимающая грустная улыбка. Весельчак протягивает