Стеклянная Крепость (ЛП) - Дрейк Дэвид

Мальчик открыл глаза. — Что случилось, Кэшел? — спросил он. Как бы он ни старался скрыть это, в его голосе звучал испуг.

— Теперь у нас есть способ пересечь канал, Протас, — ответил Кэшел. Он посмотрел на гида. Как ни старался он быть милосердным, он ненавидел этого мерзкого маленького человечка. — Это верно, не так ли? — потребовал он.

— Вы не говорили мне, что можете управлять талисманом, — прошептал их проводник. — Вы должны были сказать мне. Я не думал, что кто-то может...

Выражение лица Кэшела становилось все жестче. — Да, я вас слышал, — сказал гид. Он облизнул губы; язык у него был раздвоенный. — Да, вы можете перейти. Да, мы должны переправиться.

Он вышел на лед, не произнеся больше ни слова. Кэшел похлопал мальчика по плечу. — Пойдем, Протас, — сказал он. — У нас теперь есть путь.

— Да, Кэшел, — ответил мальчик. — А... это безопасно?

— Я бы сказал, безопаснее, чем оставаться здесь, — сказал Кэшел, ступая на холодную твердую поверхность. Лед представлял собой лабиринт трещин, не скользкий и даже не неприятный для ходьбы после теплой грязи.

Протас поморщился, следуя за ним. На его ногах не было мозолей Кэшела, но эта короткая прогулка не привела бы к обморожению. Они быстро перешли канал. Кэшел оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что за ними никто не следует; грязевые равнины были такой же дымящейся пустошью, какой были раньше.

Скала была именно такой: одиночная скала, острие базальта, торчащее, как кончик пальца, из грязи по другую сторону ледяного моста. Она была Кэшелу по грудь и немного выше головы мальчика. Сверху на ней был символ, но на этот раз у нее было на один угол больше, чем пальцев на руке.

— Мы должны подняться на нее? — вежливо спросил Кэшел.

— Да, если только ты не планируешь остаться здесь, — отрезал человечек с крысиным лицом. Затем он сморщил свой короткий нос и сказал: — Поднимайтесь туда, конечно! Уходите отсюда, пока не причинили мне еще больше неприятностей.

Кэшел поднял мальчика на скалу, и потыкал землю большим пальцем ноги, чтобы найти подходящее место для опоры посохом. Здесь было тверже, чем где-либо по другую сторону канала.

Их проводник оглянулся. Лед уже превращался в слякоть, и кусочки отламывались от краев.

— Я не знаю, как я вернусь, — сказал он. — А мне все равно! Вы уйдете, это все, о чем я прошу!

— Это все, о чем мы тоже просим, Мастер Гид, — отреагировал Кэшел. Держась левой рукой за камень, а правой опираясь на посох, он приподнялся, чтобы сесть рядом с Протасом, затем поднялся на ноги.

— Вы должны были сказать мне, что повелеваете талисманом, — прошептал проводник. Он держал свою книгу обеими руками. — Метан меруитан мен! — прогремел он голосом, резонанс которого, казалось, исходил не из его узкой, изломанной груди.

Вершины фигуры засветились, как рубины, и свет быстро распространился по соединяющим их линиям. Протас крепко вцепился одной рукой в пояс Кэшела, а другой — в корону

— Вы должны были сказать мне... — голос гида звучал как призрачный шепот. Камень под ногами исчез.

***

Шарина продолжала обнимать Теноктрис правой рукой, пока колонна, дергаясь и визжа, поднималась по дороге к холмам, окружающим Залив Калф Хед. На этот раз повозкой управлял офицер Кровавых Орлов. Теноктрис сначала протестовала, но согласилась, когда Шарина указала, что ее силы лучше поберечь для ее искусства.

— Лорд Уолдрон планировал, что его солдаты улучшат дорогу, — сказала Шарина, когда двуколка подпрыгнула на особенно плохом повороте. Было бы удивительно, если бы все фургоны позади них проехали поворот, не потеряв колеса и не потеряв равновесия. — Но я полагаю, что они были ему нужны против растений.

Больше всего на свете она говорила для того, чтобы отвлечься от мыслей, которые крутились у нее в голове. Последние минуты перед рассветом могут оказаться неподходящим временем. Страхи Шарины не имели ни лиц, ни даже форм, но в сером полумраке все они были слишком реальны.

— Жаль, что я не могу сделать больше, — сказала Теноктрис. — Силы, которые собирают Черворан и Зеленая Женщина, это...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Она повернулась к Шарине. Фонарь, который держал грум, ведущий двуколку, отбрасывал ровно столько света, чтобы Шарина могла разглядеть бледную улыбку своей подруги.

— Они похожи на Внешнее Море, — сказала Теноктрис. — Каждый из них таков. Мне трудно представить, что два таких могущественных волшебника идеально сбалансированы по силе, и все же это также является их слабостью. Поскольку я могу видеть их структуры, оставаясь вне их, я могла бы подрезать любого из них и вывести его из строя.

Она улыбнулась, на этот раз с присущим ей добродушием. — Или сбить ее с толку, я полагаю, — добавила она. — Хотя я не уверена, что гендер является приемлемым понятием для Черворана и Зеленой Женщины.

— Пока они оба существуют, — сказала Шарина, дополняя то, что Теноктрис недосказала, — они контролируют друг друга. Но если один уничтожит другого, у нас не останется ничего, кроме наших собственных средств, чтобы противостоять оставшемуся волшебнику.

Они достигли вершины хребта. Новая колея вела на север и запад вдоль изгибов холмов; их колеса натыкались на пни. Несколько дней назад гребень был покрыт лесом, но во время боевых действий деревья были срублены на топливо. В темноте слева от них солдаты надевали доспехи и выстраивались в шеренги с приглушенным ворчанием и лязгом.

— Да, — сказала Теноктрис. — И хотя Черворан утверждает, что является нашей единственной защитой от уничтожения Зеленой Женщиной, я не доверяю его доброй воле настолько, чтобы стать инструментом, дающим ему необузданную власть.

На двуколке впереди Двойник указал на место на вершине последнего холма, входящего в состав хребта. Земля за ним неровно спускалась к морю, видимому теперь в виде полос пены, выделяющихся на фоне сереющего неба. Возница, Кровавый Орел, который никогда не спускал глаз со своего пассажира, послушно затормозил. Шарина с улыбкой заметила, что он сразу же выскочил из повозки, почти наверняка без приказа.

— Остановитесь рядом с ними, — сказала Шарина их собственному кучеру, повысив голос, когда колеса с шумом подбросили их по камням, из которых почва была выдавлена недавним движением. Обращаясь к Теноктрис, более спокойно, пока они раскачивались вместе с повозкой, она сказала: — Вы говорили «Черворан», Теноктрис. Вы имели в виду Двойника, не так ли?

Двуколка, покачиваясь, остановилась; женщины ждали. Их лошадь отступила на шаг, когда Двойник, пошатываясь, направился в их сторону, выбравшись из другой двуколки.

— Двойника Черворана, — сухо ответила Теноктрис вполголоса. — Это Черворан или зеркальное отражение Черворана. Я не знаю, существует ли другой Черворан или нет, но я уверена в том, что сейчас находится рядом с нами.

Шесть тяжелых фургонов, следовавших за двуколками, подъезжали один за другим, ведомые властными жестами Двойника. Пять везли длинные столбы, большинство из которых до вчерашнего дня были стропилами крыш и коньковыми пролетами домов в Моне. Многие жители города теперь жили в ошеломляющей нищете под брезентом в развалинах того, что когда-то было их жилищами. После того, как кризис закончится, им выплатят компенсацию, и, возможно, они поймут необходимость того, что с ними произошло; но, возможно, они не поймут даже тогда.

Если бы все пошло не так, как надо, армия адских растений уничтожила бы их в тех же разрушенных домах, и не имело бы значения, понимают ли они почему. Шарина и сама не понимала почему.

— Теноктрис? — обратилась она. — Растения, Зеленая Женщина… Даже Черворан, и все то, что угрожало королевству за последние два года. Наверняка за ними кто-то стоит, что-то стоит за ними. Что-то, что ненавидит Человечество. Разве не так?

— Потому что человеческие существа так уникально важны? — спросила Теноктрис. — Потому что все, что происходит в космосе, должно быть направлено людьми или на Человечество?

— Я не это имела в виду, — сказала Шарина, вспыхнув. Улыбка волшебницы несколько смягчила резкость слов, но, тем не менее, она присутствовала. — Я знаю, что это не так, но так много всего происходит...