Рейтинговые книги
Читем онлайн Люди грозных лет - Илья Маркин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 ... 111

— Так неужели, товарищ генерал, — заговорил он, — немецкое командование, однажды избрав направление главного удара и сосредоточив на этом направлении огромные массы войск, отказалось от выполнения своих планов, когда оно располагает еще такими силами?

Велигуров лукаво прищурился, искоса взглянув на Бочарова.

— Вот видишь, какие вы молодые все горячие. Отказались от своих планов! Откажешься, если дали по морде. И дали так, что зубы полетели!

— Так где же полетели? — развернул карту оперативной обстановки Бочаров. — Вот оно, положение. Шестого июля немцы взяли Воронеж, а сегодня семнадцатое. Десять дней прошло, а немецкие армии где? Вот они. Шестая армия Паулюса к излучине Дона подходит, четвертая танковая армия от Воронежа резко повернула на юг и на широком фронте вышла к Дону, у устья Северного Донца, и пытается форсировать Дон у Цимлянской, первая танковая армия захватила Ворошиловград и наступает на Шахты, семнадцатая армия ведет наступление на Ростов. Вот они, четыре ударные немецкие армии. Все они устремились на юг. А на севере кто остался? Все та же вторая немецкая армия, которая и раньше стояла в обороне, а теперь явно прикрывает фланг ударной группировки. Также для прикрытия фланга в районе Воронежа и вниз по Дону заняла оборону вторая венгерская армия. Это же факты. И это показывает, что Воронеж не был главной целью немецкого наступления. Поэтому утверждать, что обороной на Воронежском направлении мы сорвали планы немецкого наступления — это значит вводить в заблуждение и наркомат и Верховное Главнокомандование.

— Та-а-ак! — выслушав Бочарова, протянул Велигуров. — Этого я от вас не ожидал. Выходит, что генерал Велигуров обманывает и наркомат и Верховное Главнокомандование?

Велигуров пытался сказать это шутливо-обиженным тоном, но на последних словах голос его сорвался и взвизгнул.

— Тарас Петрович, — склоняясь к Велигурову, воскликнул Бочаров, — я не думаю этого! Я говорю только о том, к чему может привести неправильная оценка положения…

— Неправильная оценка, неправильная оценка, — старчески бормотал Велигуров, — кто прав, а кто не прав — еще неизвестно. И вообще я должен вам прямо сказать, — рывком поднял он тяжелую голову и, не мигая, в упор взглянул на Бочарова, — да, да, сказать прямо и откровенно! У вас сварливый, неуживчивый характер. Все, что я ни скажу, вы встречаете в штыки, все вам не нравится, все не так.

— Простите, товарищ генерал, — теперь уже не выдержал прежнего тона и Бочаров, — я коммунист и не могу, не имею права поддакивать всему, что мне говорят. Я имею свои мнения и обязан их высказывать…

— Извольте высказывать все что вам угодно и кому угодно, — накаляясь, звенел голос Велигурова, — только я начальник ваш, а вы мой подчиненный, и мои мнения для вас если не закон, то хотя бы авторитет.

— Я не понимаю вашего возмущения, товарищ генерал. Ваши приказы, указания я всегда выполнял и буду выполнять пунктуально и точно. Свои же мнения и взгляды не скрывал и никогда не буду скрывать.

— Можете делать все что угодно! — отрубил Велигуров. — Я считаю совместную работу с вами бессмысленной и ненужной. Мне некогда теорией заниматься и дебаты разводить! Мне работа нужна, а не пререкания с подчиненными! Не нравятся вам мои взгляды, не нравлюсь лично я, извольте подать рапорт о переходе на другую работу.

— Да при чем, товарищ генерал, нравится или не нравится? Речь идет об общем и важном деле, и личные отношения тут ни к чему. К тому же…

— Я свое мнение высказал, — оборвал Бочарова Велигуров. — Дальнейшие разговоры считаю излишними.

— Товарищ генерал…

— Все! Пишите рапорт!

Бочаров, сдерживая дрожь, постоял мгновение, глядя на багровую шею и склоненную голову Велигурова, передохнул и, видя, что генерала не переубедишь, тихо спросил:

— Разрешите идти?

— Пожалуйста, — пренебрежительно бросил Велигуров и крикнул вслед уходившему Бочарову: — О поездке своей письменно, письменно доложите.

Выйдя от Велигурова, Бочаров торопливо пошел к себе, стараясь успокоиться, но мысли его непрерывно возвращались к спору.

«Нельзя же на события смотреть так предвзято, — думал он. — Если главные силы немцев разбиты под Воронежем, то кто же один за другим берет наши города, кто форсирует эти речушки вроде Девицы, Тихой Сосны, Богучара, Айдара, Калитвы? Кто вышел к излучине Дона и добрался до Цимлянской? Если мы действительно сорвали планы наступления немцев, то почему они все же наступают и не просто наступают, а отмахивают по тридцать-сорок километров в сутки, а мы никак не можем остановить их?»

Не замечая ни встречных офицеров и солдат, ни знойной духоты жаркого дня, Бочаров вошел в свой маленький домик, схватил стоявшее в углу ведро и жадно прильнул к студеной, ломившей зубы воде.

«А может, и в самом деле я неуживчивый и сварливый человек?» — подумал он, достал карту обстановки и вновь всмотрелся в ее цветное, исчерканное красными и синими карандашами поле. Страшной громадой между Доном и Азовским морем ползли к Дону, к Сталинграду, к Ростову немецкие, венгерские, итальянские, румынские дивизии, корпуса и армии. Всего полмесяца назад они синими подковами тянулись с севера на юг от Курска до Таганрога; затем устремились на восток, сгущаясь у Воронежа, и вдруг от Воронежа резко повернули на юг и вдоль Дона, вдоль Северного Донца поползли к излучине, к нижнему течению и устью Дона. Теперь синие скобы и стрелы от Цимлянской и до устья Северного Донца, на фронте более ста километров, вплотную надвинулись на голубую ленту Дона.

— Нет! — хрустнув пальцами, выдохнул Бочаров. — Нет! Не в сварливости дело! Пусть будет самое страшное, я не буду молчать! Не буду!

* * *

После ухода Бочарова, Велигуров долго ходил по комнате, то выкрикивая, то едва слышно бормоча:

— Мальчишка! Юнец! Молоко на губах не обсохло. Понахватаются верхушек, и сам черт им не брат!

Он присел к столу и разложил бумаги, намереваясь писать доклад в Москву. Как назло, все карандаши были поломаны. Он достал старый, еще времен гражданской войны, точеный и переточенный нож с истертой костяной ручкой, мечтательно взглянул на него, улыбнулся и, потрогав пальцем узенькое, острое лезвие, тихо проговорил:

— Ничего, браток, мы еще повоюем!

Приятные воспоминания прошлого успокоили Велигурова. Подточив карандаш, он придвинул лист бумаги и своим косым почерком решительно вывел:

«Совершенно секретно. Доклад обстановки…» — и остановился, опять вспомнив спор с Бочаровым.

«Самые боеспособные дивизии немцев ушли из-под Воронежа, — качнув головой, подумал он, — ушли из-под Воронежа».

Он снова склонился над столом. Мысли беспорядочно метались, и то, что так отчетливо представлялось раньше, теперь никак не ложилось на бумагу.

— Товарищ генерал, разрешите обед подавать? — войдя своей неслышной походкой, как и всегда, почтительным шепотом спросил ординарец.

— Пошел к черту со своим обедом! — крикнул Велигуров и опять нацелил карандаш на незаконченную строчку. Еще с полчаса просидел он, так и не написав ни одного слова.

«Устал я, да и этот черт меня взвинтил, — успокаивал себя Велигуров. — Пойду к начальнику штаба. Поговорю, остыну, и все наладится».

С этой мыслью пришел Велигуров к начальнику штаба фронта.

Генерал-лейтенант Ванин сидел за массивным столом, застеленным картой оперативной обстановки, и привычным движением жилистой, с длинными пальцами руки ерошил седые, коротко подстриженные волосы. Внешне моложавое, сухое и бледное лицо его заметно постарело, на щеках и на высоком лбу сбежались глубокие морщины, и только серые, с припухшими веками глаза неувядаемо блестели.

Когда Велигуров вошел в кабинет, Ванин оторвал взгляд от карты и, словно желая размяться, обошел стол и протянул руку Велигурову.

— Как съездилось, Тарас Петрович? — устало заговорил он.

— Благополучно и неплохо, — бодро ответил Велигуров. — Растрясло, знаете, дороги — яма на яме и ни одного шоссе.

— Бич наш бездорожье. Дорожных частей нет, а саперам не до ремонта дорог, минировать все нужно, заграждать… Присаживайтесь, расскажите, что на фронте?

— Что ж, если говорить прямо, — сказал Велигуров, всматриваясь в Лицо Ванина, — то нужно отметить знаменательные перемены на нашем участке фронта. И огонь не тот, и авиации немецкой почти нет, только разведчики летают, да и в поведении немцев заметны коренные изменения.

— Да, да, — согласился Ванин, — мы становимся второстепенным участком фронта. Отгремело у нас, отгрохотало, на юг покатилось, к Сталинграду, к Ростову.

Телефонный звонок перебил Ванина, и, пока он разговаривал, повторяя только: «да», «ясно», «а еще что?», Велигуров никак не мог понять смысла того, что хотел высказать Ванин. По его словам выходило, что Воронежское направление стало второстепенным, а главное — Сталинград и Ростов.

1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 ... 111
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Люди грозных лет - Илья Маркин бесплатно.

Оставить комментарий