Алхимик - Питер Джеймс

Она села за стол, разочарованно закусив нижнюю губу, и набрала внутренний номер Коннора. Ответил он без промедления.

— Привет, как вы там? — спросил он. — Как прошел уикэнд?

— Все было прекрасно. А как вы?

— У вас больной голос… в чем дело?

— Ничего особенного, я… со мной все в порядке… выдалось плохое утро.

— Послушайте, прошу прощения, я занимаюсь отчетом для доктора Кроу. Он хочет получить его сегодня же. Так что мне придется основательно поработать. Можете ли вы освободиться попозже… скажем, вечером, чтобы выпить и перекусить?

Поняв, что он все так же хочет сегодня с ней встретиться, Монти снова оживилась.

— Я должна на полчаса заскочить в нашу старую лабораторию в Беркшире — у меня там встреча с человеком, который хочет купить все наше лабораторное оборудование. А потом я могу вернуться.

— В этом нет необходимости. Я где-нибудь встречу вас. Беркшир, вы говорите? Около часа езды?

— Да… в зависимости от движения на дорогах. Полтора — в час пик, сорок пять минут — когда час пик кончается. Когда вы освобождаетесь?

— Точно не знаю… если повезет, то, может быть, около семи.

— Могу я пригласить вас к себе домой? Я что-нибудь приготовлю.

— Домашняя еда? — Он был искренне обрадован. — Знаете, вот именно этого мне и не хватало!

— Договорились! — сказала Монти, испытывая откровенное удовольствие от возможности увидеться с ним и провести вечер в его обществе. Ей отчаянно хотелось выложить ему все новости, но сделать это по телефону она не рискнула, лишь объяснила Коннору, как к ней проехать.

Настроение у нее улучшилось. В поисках отца она прошлась по коридору и обнаружила его сидящим за рабочим столом в рубашке с короткими рукавами. За те несколько недель, что он провел в «Бендикс Шер», его огромный кабинет утратил всю свою респектабельность и приобрел растерзанный вид, в котором он чувствовал себя как рыба в воде.

— Здравствуй, дорогая, — посмотрел он на дочку поверх бифокальных очков. — Где ты была? Я пытался найти тебя.

— Я… м-м-м… должна была заскочить к дантисту, — соврала Монти.

— Какие-то проблемы?

— Всего лишь пломба.

Он нахмурился:

— Как я выяснил, у меня еще кое-что пропало. Не могу найти свои досье по генам диабета — в прошлом году все материалы исследований мы отложили в долгий ящик, когда убедились, что «Уэлкам фаундейшн» опередил нас в этой игре. — Он безнадежно махнул рукой. — Можешь ли ты придумать, что нам с этим делать?

Она обвела взглядом окружающий хаос:

— Ты и на ночь все оставляешь в таком же виде?

— Конечно.

— Ты знаешь, что это запрещено правилами компании?

Он ухмыльнулся ей:

— Nil illegitimi carborundum!

— Что это значит?

— Это неофициальный девиз армии США во Второй мировой войне. «Не позволяй ублюдкам взять над тобой верх!» — вот что это значит!

— Сомневаюсь, чтобы кто-то мог взять над тобой верх, папа. — Она помолчала. — Зачем тебе было нужно досье по диабету?

— Журнал «Американский ученый» попросил дать информацию о моих исследованиях — они, как ты знаешь, совершили прорыв в идентификации генов диабета — и хотят представить его на вашингтонском симпозиуме.

Монти осторожно взглянула на него:

— Ты обговорил это с доктором Кроу?

— С педерастом доктором Кроу.

Монти перевела дыхание.

— Папа, — устало сказала она, — ты подписал соглашение, в котором говорилось, что ты не имеешь права общаться с прессой без письменного согласия доктора Кроу.

— Я все равно не могу найти материалов, — обиженно сказал он.

— Может, оно и к лучшему.

Он побарабанил по столу пальцами.

— Думаю, ты не понимаешь, что меня волнует, дорогая, — сказал он. — Досье исчезли — а ведь они не могли взять и уйти сами по себе.

— Их нет и в Беркшире. В субботу я там все перерыла, почистила, как зубной щеткой. Наверно, ты искал не там, где надо. Все досье, которые не имели отношения к текущим работам, я сложила в Кучу.

Глядя на нее, он снова нахмурился:

— Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая? Ты бледная как полотно.

Она кивнула:

— Я… по пути сюда я видела несчастный случай. Просто ужасный, он потряс меня.

— Авария на дороге?

— Да, — согласилась она, потому что ей не хотелось упоминать о докторе Корбине.

— Я подумал, что стоит воспользоваться преимуществами этих дворцовых покоев и после работы поплавать и посидеть в сауне. Хочешь присоединиться ко мне? А потом перекусить. Тебе надо расслабиться, это пойдет только на пользу.

— Не могу… только не сегодня. Мне надо к половине пятого вернуться в лабораторию — придет человек, который интересуется мебелью. Нужно поторговаться с ним.

Отец скорчил гримасу:

— Не думаю, что мы много получим.

— Но все достанется нам — таков контракт. И все пойдет на пользу.

— Конечно. — Он положил подбородок на руки и задумчиво посмотрел на дочь. — Ты хорошая девочка, дорогая. Но и так перерабатываешь… а ты должна получать от жизни хоть немного радости.

— Я займусь Кучей и поищу твои досье… может, ты их сунул не в то место, — сказала она, пропустив мимо ушей его замечания.

— Ты сущий ангел.

Она спустилась этажом ниже и направилась в обширное помещение архива. Из своих предыдущих визитов она вынесла представление о нем как о довольно странном месте: архив занимал почти весь этаж здания, и высокие серые огнеупорные шкафы с досье стояли так тесно, что любому посетителю приходилось боком протискиваться по узким проходам, покрытым блестящим линолеумом.

Этим святилищем командовал только один сотрудник — мрачная, без чувства юмора женщина-архивист неопределенного возраста, чьи седеющие волосы были связаны узлом на макушке; она не поднимала головы от своей клавиатуры. Как часовой, она встречала всех, кто приходил в архив, но никогда ни с кем не пыталась познакомиться. За ней тянулся ряд компьютерных терминалов, на которые можно было вывести разнообразные данные, а также емкости для хранения микрофильмов и микрофишей. Качество оборудования не уступало университетской библиотеке, но Монти никогда не видела, чтобы кто-нибудь еще пользовался Кучей.

Устроившись за одним из терминалов, она набрала на экране название материала, который был ей нужен, — просто убедиться: он на месте, никуда не делся. На экране появился его «адрес»: «Ряд М. 2307-15». Она прошла по коридору со стальными стенками, нашла указанное место, вытянула ящик из стеллажа и внимательно изучила его содержимое. Отец был прав — досье исчезли.

Она вернулась к стражнице и спросила, не перемещал ли их кто-нибудь.

— Никому не разрешено перемещать материалы, — резко ответила женщина. — Никому без письменного разрешения начальника департамента. Если сюда помещен документ, принадлежащий доктору Баннерману, то требуется письменное разрешение от него прежде, чем его можно будет переместить.

— Есть ли у вас записи того, что изымается?

— Конечно.

Монти показала ей номер досье. Дежурная вывела его на свой экран и нажала клавишу «Enter». Через мгновение Монти стала свидетельницей какой-то странной реакции на ее лице.

— Нет никаких данных, что эти документы были перемещены, — сказала она, поднимая голову, но избегая смотреть Монти в лицо.

Она лгала. Монти умела улавливать сигналы, посылаемые языком тела — быстрым морганием, оцепеневшей позой, внезапной растерянностью.

— Наверно, кто-нибудь положил их не туда, — хрипло сказала она. — Все время так бывает, а потом месяцами ищешь.

Не испытывая желания и дальше спорить с ней, Монти согласилась:

— Люди бывают так невнимательны…

Следующие три часа она провела в бесплодных поисках, роясь в Куче. Это напоминало поиски иголки в стоге сена, но бессмысленная монотонная работа сейчас была именно тем, в чем она нуждалась: она все еще не пришла в себя после пережитого.

Ее преследовала картина того, что случилось с доктором Корбином. Крюк свалился в самый неподходящий момент. Или именно в нужный? Она вернулась мыслью к предыдущему случаю, когда падающие шкив и полиспаст едва не угодили в машину. Совпадение. Это слово неотрывно звучало у нее в мозгу, пока она работала.

Тут были материалы, датированные восьмидесятыми годами XIX века, данные по любой болезни, о которой она когда-либо слышала; по каждому органу человеческого тела; об ученых, университетах и исследовательских институтах. Она копалась в этой информации, пока время не подошло к концу.

Наконец она сдалась и, вежливо поблагодарив архивистку, вернулась в свой кабинет, чтобы, взяв пальто, ехать в Беркшир. Перед уходом она поставила сумочку под стол и заглянула в нее. Флакончик с таблетками лежал, завернутый в бумажный носовой платок. Она запихала его подальше и завалила содержимым сумочки.