Взять живым ! - Владимир Карпов

Из-за спины замполита Василию лукаво улыбалась чернобровая физиономия Гулиева. В руках у него был тот злополучный ящичек, похожий на этюдник.

Ромашкин обменялся встревоженным взглядом с Початкиным. А Гулиев уже тянулся на цыпочках к уху Гарбуза, торопливо шептал что-то.

- Очень хорошо! - громогласно объявил Гарбуз. - Командир полка прислал нам трофейный гостинец.

- Какая прелесть! - воскликнула Ковальская, увидав уложенные на плюше красивые бутылки с яркими наклейками.

- Таким чудесным вином сейчас могут угостить только на передовой, многозначительно сказал Зельдович.

"Ты попробуй сначала, а потом уж нахваливай", - мысленно упрекнул его Ромашкин.

Замполит налил всем понемногу из первой бутылки.

- Очень приятное вино, - одобрила Ковальская.

- Какой-то особый привкус, - неопределенно высказался Зельдович.

Баритон помалкивал. "Этого не проведешь", - подумал Василий.

И тут в небе загудели "юнкерсы". Застолье притихло, все подняли головы вверх. Зенитки, словно кашляя, ударили по самолетам. Черные облачка взрывов повисли в вышине. Но бомбардировщики все-таки построились в карусель и стали пикировать на тот берег, на плацдарм.

- Наших бомбят, - сказал Гарбуз и поднялся. - Значит, готовят сильную контратаку.

Все встали. Гарбуз оглядел присутствующих, как-то жалко улыбнулся гостям:

- Извините нас, товарищи, мы должны идти. Там сейчас очень трудно. Оставляем вас на попечение подполковника Головачева.

"Юнкерсы" сбрасывали бомбы порциями, чтобы подольше держать защитников плацдарма в напряжении. Однако не успела их карусель сделать и два круга, как появились наши истребители. Один "юнкерс" задымил сразу. Еще один сперва завалился на крыло, а потом тоже рухнул на землю. Третий бомбардировщик окутался дымом уже вдали, над немецкими позициями.

- Вот это артисты! - восторженно сказал Зельдович.

А за Днепром все азартнее била артиллерия. Перекрывая общий гул, иногда с треском рвались тяжелые мины. Гарбуз в сопровождении Ромашкина, Початкина, Пряхина, всех разведчиков и саперов, только что сидевших за столом, бежал к переправе.

На противоположном берегу из кустов выскочил навстречу им сержант с перевязанной головой.

- Товарищ майор, дальше нельзя: гитлеровцы.

- Какие гитлеровцы?! - вскричал Гарбуз. - А где командир полка? Караваев где?

- Там, на высотке. И батальоны там. Фашисты их обошли. С фланга прорвались.

- А вы почему здесь?

- Мы раненые. На переправу шли. А пока вот держим фрицев.

- Сколько вас?

- Человек двадцать. Еще связисты подходят.

- Где немцы? Много их?

- Рота, не меньше. Вон там, в старых траншеях засели.

Гарбуз посмотрел в бинокль, куда показывал сержант, приказал:

- Ромашкин с разведчиками и ты, Початкин, со своими - за мной!

Всех, кто прибыл с ним, Гарбуз повел вдоль берега, прикрываясь обрывом. Потом они вылезли наверх и по кустам приблизились к траншее, занятой фашистами. Их заметили, начали обстреливать из минометов и пулеметов. Группа залегла.

- Огонька бы, - вздохнул Гарбуз.

Пряхин чиркнул трофейной зажигалкой.

- Не такого, артиллерийского, - улыбнулся замполит. Мокрые волосы прилипли к его лбу, он настороженно вслушивался.

Вдали кипел бой, рычали танки, слышались взрывы гранат и длинные пулеметные очереди.

- Надо выручать командира, - сказал Гарбуз.

- Давайте ударим напропалую, - поддержал замполита Пряхин. - нас тоже почти рота. На плацдарме в первый день у меня двенадцать человек было ротой считали. А тут вон сколько людей. Да каких! Одни разведчики чего стоят!

- Ишь ты, заговорил! Что же за столом молчал? - спросил Гарбуз. Беги, Пряхин, к тем раненым и всех, кто может встать, подними в атаку. Отвлечешь фрицев на себя, а мы здесь ударим.

- Есть! - крикнул сержант и побежал исполнять приказ.

- Сколько у нас, Ромашкин, патронов, гранат?

- На одну атаку хватит.

- Давайте поближе подползем.

- Вы бы остались здесь, - не то попросил, не то посоветовал Ромашкин. - Мы сами все сделаем.

- Ты думаешь, я только тосты могу произносить?

- Не знаю вас, что ли?

- Вот и не обижай, - пожурил Андрей Данилович и пополз вместе со всеми.

Из прибрежных зарослей затрещали автоматы, донеслось жиденькое "ура"! Василию показалось, что он слышит тонкий, визгливый голосишко Кузи Пряхина.

- Жаль, если Пряхина убьют. И Золотую Звезду не поносит, - сказал неожиданно Гарбуз. Поднялся во весь рост и скомандовал: - Вперед, за мной!

Ромашкин, привыкший действовать тихо, подумал: "Надо бы и здесь без шума, без "ура!" подползти по кустам ближе". Но саперы и все, кто примкнул к их группе, уже закричали "ура!" и, стреляя на ходу, кинулись к траншее.

Немецкие пулеметы заработали остервенело. Ветки, срезанные пулями, посыпались на головы атакующих. Пулеметчики взяли высоковато, и это спасло многих.

Рогатин, взмахнув ручищей, на бегу добросил гранату до пулемета и тут же метнул вторую. Два взрыва грохнули почти одновременно.

Разведчики выбежали из кустов. Ромашкин заметил, что один пулемет свалился набок, а у другого что-то заело, и зеленые в касках пулеметчики лихорадочно дергают затвор. "Успеют или не успеют? - пронеслось в голове. Если успеют, нам крышка. Да что же это я!" - спохватился он и, прицелясь, дал очередь из автомата. Пули взбили землю возле пулемета.

Разведчики вбежали на взгорок, где была траншея, и, не спускаясь в нее, ринулись поверху, стреляя в мелькающие под ними каски. Вражеские солдаты сталкивались на поворотах траншеи, лезли через убитых.

Рядом с Ромашкиным зарокотал пулемет. Василий оглянулся. Из немецкого пулемета шпарил по немцам Пролеткин. Он устранил задержку и теперь, уткнув приклад в живот, волоча по земле длинную ленту, как метлой, мел огнем впереди себя.

- Давай, давай, чертенок! - весело поощрил его Гарбуз.

Гитлеровцы сбились кучей в конце траншеи, мешая друг другу, пытались еще отстреливаться. Но когда Саша Пролеткин полоснул из пулемета в самую их гущу, оттуда послышались крики, стоны и знакомое "Гитлер капут!".

- Хенде хох! - приказал Ромашкин.

Несколько рук поднялось из траншеи.

Початкин побежал было к ним, но Ромашкин схватил его за гимнастерку.

- Погоди, не горячись. Может, руки подняли не все!

Женька остановился.

И тут произошло непоправимое. Из траншеи раздался одиночный выстрел. Немцы присели, опасаясь ответного огня.

- Вот видишь, - сказал Ромашкин и услыхал, как позади кто-то свалился.

- Комиссар! - жалобно крикнул Саша Пролеткин.

Ромашкин оглянулся и увидел Гарбуза на земле.

Струйка крови текла с виска под воротник гимнастерки.

- Товарищ майор! - позвал Ромашкин, склоняясь над Гарбузом и уже понимая, что тот мертв.