Ледяной лес - Чиын Ха

«Тот мальчик – ровесник вашего сына».

Инспектор замолчал. На душе вдруг стало гадко.

«А ведь и правда. Тот грустный мальчик – ровесник моему Крейзеру».

– Младший… – снова продолжил свой рассказ Бенджамин, – он вроде бы занимается музыкой. Видимо, Морфе-старшему стало стыдно, что в их семье нет ни одного музыканта…

«…играет без перерывов… с раннего утра и до поздней ночи, у него даже нет времени на отдых. Он играет и играет, подушечки его пальцев стерты в кровь».

Крейзер с удивлением смотрел на отца. Бенджамин снова замолчал и задумался, а затем резко поднялся с места.

– Нет, я так не могу. Сынок, папа скоро вернется, есть срочное дело.

Инспектор Крузе не был дураком, поэтому домой к Коннору он не вернулся. Бенджамин решил встретиться с другим человеком, который мог выяснить правду и вытащить мальчика из того проклятого дома. Крузе не любил богачей, но этот человек был единственным среди них, кого Бенджамин глубоко уважал.

– Инспектор, вы ли это?

Бенджамин уже вышел на дорогу, ведущую с площади Монд на тополиную аллею, как вдруг встретил именно того, кого искал.

– Маркиз, рад вас видеть. Надеюсь, вы в добром здравии?

Ионас де Капир. В прошлом году умер его отец, оставив в наследство сыну роскошный особняк. В отличие от своего отца, Ионас был открытым человеком и больше всего любил искусство. Известный меценат, он тратил огромные деньги на поддержку начинающих музыкантов, художников, актеров…

И даже к Бенджамину, который был ниже его по социальному положению, он всегда обращался подчеркнуто вежливо.

– Что привело вас сюда в столь поздний час? Вы искали меня?

– Да, прошу прощения, что не предупредил о своем визите заранее. Сможете уделить мне несколько минут?

– Разумеется. Похоже, дело и правда важное.

Мужчины начали разговор, прогуливаясь по тополиной аллее. Бенджамин рассказал маркизу о мальчике, которого увидел в доме Коннора. Он не упомянул о его непростой судьбе, лишь описал его необычайный талант и предложил маркизу навестить Коннора, чтобы поздравить того с одаренным учеником и заодно посмотреть на самого мальчика.

Маркиз сразу же заинтересовался.

– В Эдене появился гений, а я ничего об этом не слышал. После такого даже стыдно именоваться пилигримом искусств.

– Вы единственный, кто достоин этого имени. Я бы очень хотел, чтобы вы присмотрелись к этому ребенку.

– Я так и сделаю. Мне уже не терпится увидеть его. Но не думал, что гвардия интересуется молодыми талантами.

– Кое-кто обратился к нам с просьбой помочь мальчику. Но я, как вы знаете, очень далек от мира музыки. А вы точно сможете посодействовать.

Маркиз улыбнулся и пообещал навестить мальчика в ближайшее время. Теперь инспектор Крузе со спокойной душой мог вернуться домой.

Но тем же вечером случилось важное событие, и Ионас де Капир совершенно забыл о просьбе гвардейца.

Маркиз всегда посещал мероприятия, на которые его приглашали. В тот день он как раз направлялся на званый ужин в мэрию. Кто бы мог подумать, что этот светский раут станет поворотным в его жизни? Что именно там он встретит свою судьбу?

На вечере присутствовало несколько подданных королевства Анакс, и среди них была та, которая сразу украла все внимание маркиза. Она сидела на диване и с легкой улыбкой вела беседу. Мадлен де Келлаин – позже он узнает ее имя и она станет его женой. В Эдене ее будут знать как госпожу Капир, гостеприимную хозяйку и женщину, боготворимую всем обществом.

Сердце маркиза сразу же покорили ее грация и умение держать себя. А ведь в далеком детстве из-за сложных отношений с матерью он поклялся себе, что никогда не женится. И, только встретив Мадлен, понял, каким дураком был все это время.

Он увидел ее, и в мыслях тут же вспыхнула картина их будущей жизни. Их дом, всегда открытый для самых талантливых деятелей искусства, чудесная женщина встречает гостей мягкой улыбкой и добрыми словами. А рядом он, Ионас Капир, любуется своей прекрасной, статной женой.

Ионас принял решение: он обязательно воплотит это видение в жизнь, чего бы ему это ни стоило. Но во время чаепития маркиз вдруг осознал: не он один заинтересовался этой прекрасной девушкой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Уверяю, как только вы увидите фортепиано, которое я недавно приобрел для Канон-холла, тут же влюбитесь в него.

– Ваша уверенность говорит мне о том, что инструмент, скорее всего, одна из работ вашего дражайшего батюшки, Джея Канона?

– Не угадали. Мастер этого фортепиано – Кристиан Мануэль, самый талантливый ученик моего отца. Вы, должно быть, слышали, что за свою короткую жизнь он успел изготовить лишь два фортепиано, – это одно из них.

– Я слышала, что оба фортепиано Мануэля обладают великолепным теплым звуком.

– Это чистая правда! Вы можете сами убедится в этом. Приходите в Канон-холл в любое время.

Младший сын Джея Канона, симпатичный юноша с густыми каштановыми волосами, разговаривал с Мадлен большую часть вечера. В Эдене его знали все, ведь именно ему теперь принадлежал храм музыки, место, где мечтал выступать любой музыкант, – Канон-холл. Завистники говорили, что ему просто повезло: Канон-холл создал его отец, а сын лишь пришел на все готовое. В этом не было ничего постыдного: все аристократы наследовали титул и имущество от своих отцов.

Маркиз внимательно наблюдал за Ренаром и Мадлен весь вечер и пришел к выводу, что эти двое очень близки и, возможно, даже помолвлены. Сам он с девушкой так и не смог толком поговорить, лишь обменялся парой дежурных фраз. Вернувшись домой, он тут же приказал одному из слуг узнать о ней как можно больше. Выяснилось, что многие отпрыски знатных семей предлагали ей руку и сердце, но, кажется, Мадлен еще никому не дала своего согласия.

Ионас почувствовал облегчение и с того дня стал появляться на всех светских приемах, концертах и встречах, которые должна была посетить Мадлен.

Любовь, вспыхнувшая в сердце маркиза, совершенно вытеснила из его головы обещание, которое он дал инспектору Крузе.

Антонио Баэль провел в том ужасном доме еще полтора года. Андерсон безуспешно пытался найти кого-нибудь, кто помог бы бедному мальчику, но никого не беспокоила судьба гениального ребенка, а кто-то искренне удивлялся, зачем тому нужна какая-либо помощь. В их глазах Коннор был чуть ли не героем: взял на воспитание сироту из приюта, кормит, одевает, учит игре на скрипке. В конце концов Андерсон опустил руки, так и не сумев пробиться сквозь стену непонимания. А ведь именно тогда Баэлем начали интересоваться. В городе музыки очень трудно спрятать истинный талант. И Коннор не сомневался: обязательно появятся те, кто захочет отнять его. На самом деле старику уже нечему было учить Баэля, все, что он мог, – заставлять мальчика играть одно и то же снова и снова.

Старик никому не рассказывал о своем воспитаннике, а если кто-то спрашивал об одаренном ребенке, пытался заверить, что мальчик не такой уж талантливый, и долгое время ему удавалось держать людей подальше от Баэля.

Мальчишка слушался его во всем. День ото дня его игра делалась все лучше. От пронзительной мелодии скрипки у Коннора становилось тяжело на сердце. Но он был уверен, что гладкость и точность исполнения, присущие его воспитаннику, появились лишь благодаря ежедневным упорным тренировкам.

Когда Баэль играл в своей комнате на втором этаже, Коннор обычно пил чай в гостиной или посапывал на диване, наслаждаясь звуками скрипки. К мальчику он поднимался, только если мелодия обрывалась.

Баэль чувствовал себя как никогда одиноким, но не потому, что рядом не было Тристана. С самого детства из глубин его души лилась совершенная музыка, а теперь он задумался: найдется ли кто-то, способный тоже услышать ее? Сколько таких людей он сможет встретить на своем пути?

Он уже начал поиски – исполнял совершенные по звучанию мелодии перед Коннором, его дряхлым слугой, Андерсоном и даже Тристаном. Но никто из них ничего не понял. Как обычно, все лишь восклицали: «Отлично, играй еще!»