Странная дружба - Вера Вкуфь

параллельно спросил у Таньки, зачем она накрасила себе глаза.

Все взгляды машинально переметнулись на Таньку, которая, как назло, сегодня решила навести марафет поярче, и теперь её и без того крупные глаза чем-то отдалённо напоминали павлиньи перья. Красиво, вообще-то. Просто непривычно.

Смущённая таким вниманием Танька стала розоватой и нахмурилась — слова для ответа отчего-то покинули её обыкновенно островатый язык. Видимо, незримым образом переместились к Женьке, которая против обыкновения сильным и уверенным голосом сообщила:

— Это я её накрасила, — чистая неправда. — И, по-моему, ей идёт.

То, что Женька является авторитетом в макияже никто сомнению подвергать не собирался, даже непосредственный Вовка. На том и порешили, прежде чем отправиться к накрытому столу.

Там Вовка уже «насидел» себе место, притащив самый высокий стул в зону прямой досягаемости большой вазы конфет. И подальше от чайника — он был из тез людей, что никогда не понимали смысла в чае. В отличие от смысла того, с чем его пить.

Вообще-то стол оказался маловат для такой внушительной компании. Даже в разложенном состоянии — Максим видел, как его длинные тонкие ножки бесконечно далеко от краёв столешницы, едва-едва прикрытой белой тканью. С размером скатерти тоже не рассчитали. А сам Максим не рассчитал с тем, с какой стати он вдруг любуется столовыми ножками и, тем более, столовой скатертью. Видимо, представление о собственной стрессоустойчивости у парня завышенное. И это в ситуации, когда ничего страшного, по большому счёту не происходит. Интересно, что было бы, начни принимающая сторона метать громы и молнии, причитать и клясть небеса при его виде?

Неожиданно живо представив себе эту картинку Максим не удержался и прыснул — чего с ним тоже, кстати, обычно не бывало. И тут же напоролся на недовольный Вовкин взгляд. Он как раз подвергся «гонениям» с насиженного места — под предлогом тесноты Слава сместил его стул на самый угол стола, и теперь бедный ребёнок был ещё дальше от почти осуществившейся мечты в виде доступных сладостей. А тут ещё какой-то хрен с горы над ним смеётся. Мироздания явно было против этого рыжего, веснушчатого создания. Максим, несмотря на внутренне напряжение и внешнюю весёлость, почувствовал себя виноватым. И постарался загладить воображаемую вину:

— Ты вроде бы динозаврами увлекаешься? У меня есть с ними альбом. С наклейками. Почти заполненный. Хочешь — могу отдать.

По возрасту Вовке, конечно же, не полагалось знать, что такое «альбом с наклейками» и чем он ценен. Но, видимо, какой-то мальчишеский бог, раздающий детям интересы, подсказал ему заинтересоваться предложением. А может, это была простая детская жадность.

— С динозаврами? — уточнил он, с лёгким недоверием глядя Максима. Он был достаточно взросл и закалён общением со Славкой, чтобы не доверять взрослым без оглядки. — И там кентрозавр есть?

— Есть, — кивнул Максим. — И даже компсогнат.

Видимо, чужие познания о динозаврах несколько усыпили Вовкину подозрительность. И он даже согласно кивнул, примиряясь со столовым перемещением. Но всё равно глянул на Максима так, будто мысленно говорил: «Только попробуй не принести. Я вызову тебя на дуэль». И Максим невольно припомнил, как мелкий Вовка в лагере безжалостно лупил гадского Льва игрушкой. Хороший мальчик. Максиму он уже почти нравился.

Все расселись, движения стульев по паркету стихли. И всем даже хватило места. Хоть локтями особенно не размашешься. Но вроде и не надо — не по этикету. Кстати, по этикету ведь полагалось принести что-то к столу. Или цветы? И сколько букетов? Только на мам? Или Женьке с Танькой тоже полагалось? О, боги, сколько вопросов без ответов… Пусть только это будет последний раз, когда Максиму приходится знакомиться с чьими-то родителями.

— Так, где вы учитесь? — весело, будто продолжая уже начатый разговор, спросила его Света, пока Лера вроде как с отсутствующим видом, разливала по чашкам чай. А на самом деле прислушивалась.

Максим оттарабанил название своего универа — бессмысленную аббревиатуру, которую учишься выпуливать на задумываясь ровно до того момента, пока там учишься. И приготовился уже расшифровать название, но этого не потребовалось: оказалось, Стас прекрасно знал, что это и где находится.

— Кажется, это заведение не меняется с самого сотворения мира. Сколько ни ходи мимо, а одни и те же каменные колонны, который вот-вот упадут на головы юным студиозисам, — лёгкий, чуть ли не развязный тон мужчины едва ли сочетался с его внимательными, умными глазами, направленными на Максима.

И во всём лице ни капли подсказки — ни тени улыбки, ни сведённых бровей — намекающих, какого ответа от него ожидают. Что ж, придётся импровизировать в меру своих скудных соображений. И Максим усмехнулся шутке, которая и в самом деле показалась ему забавной.

— Это точно — я видел старые, ещё черно-белые фотографии, и кажется, там были те же самые трещины, что и сейчас. И колонны уже тогда угрожали грохнуться. Но, кажется, их специально не исправляют — чтобы была дополнительная мотивация не торчать на крыльце, а забегать внутрь, — Максим не слишком успевал фильтровать, что он говорит и есть ли в этом хоть какой-то смысл. — Но на качество преподавания это, кажется, не влияет. Знаете, там такие преподаватели, что поймёт даже тот, кто не хочет. Серьёзно, чтобы сессию не закрыть, нужно с закрытыми глазами и ушами на паре сидеть. Ну, это если посещать, конечно. Хотя на посещении у нас не слишком и настаивают — как-то спокойно относятся к прогульщикам, не как в других местах. Но на зачётах, конечно, потом по полной гоняют.

— А ты из прогульщиков или из зубрил? — с интересом подключилась Лера, даже не дав Максу перевести дыхание. И только блеснула в него милой улыбкой, совершенно не вязавшейся с почти издевательским вопросом.

У Максима снова не оказалось времени, чтобы подумать над вопросом, и отвечать пришлось опять по наитию:

— Думаю, не с теми и не с этими. Сильно надрываться над учебниками обычно не надо — всё как-то само запоминается. Ну, кроме теории искусства, которую нам тоже читают. Но я и не слишком понимаю тех, кто тупо числится в универе — работу ведь так не будешь прогуливать.

— С работой вообще интересно, — это подключился Слава. — Многие ведь работают не по специальности. Да и на работу вообще-то не ходят — фриланс всё больше захватывает рынок.

В возникшей паузе все взгляды медленно, но непрерывно потянулись от Славы к Максиму. И тому снова пришлось высказываться. Кстати, на третий раз получалось уже почти само собой.

— Фриланс, мне кажется, предполагает ещё лучшую организацию собственного времени — чтобы и не отпинать дурку, и не свалиться