Тьма после рассвета - Александра Маринина

так? Руки есть, ноги есть, глаза видят, уши слышат — и не работать? Неправильно это. «Меньше придуриваться надо, — сердито говорила сама себе Тоня. — Если совсем псих, то пусть в буйном отделении лечится, а если может дома жить, то и работать может. И нечего государственные деньги на них переводить». Но вслух она, конечно же, ничего такого не произносила.

Когда сегодня начальница вызвала ее и строгим голосом велела оказать содействие товарищу из милиции и подобрать все карточки на инвалидов по психзаболеваниям, Тонечка даже поначалу решила, что в их райсобес нагрянула какая-то проверка. Она тщательно выбрала нужные карточки, а товарищ из милиции по имени Николай их просматривал и раскладывал на две кучки. «Наверное, в одну стопку он складывает карточки, в которых все в порядке, а в другую — те, где что-то неправильно», — испугалась Тоня поначалу. Мало ли что там могло быть… Очередной ВТЭК просрочили, пенсионер сам не позаботился, а собес проглядел и теперь незаконно выплачивает пенсию, или еще что-нибудь. Ей очень хотелось узнать, по какому принципу этот симпатичный оперативник раскладывает карточки, но подсмотреть не удавалось, а спросить девушка не решалась.

Николай закончил со стопками, составил какой-то список, зашел в кабинет к Тониной начальнице и вышел уже вместе с ней.

— Пойдешь с товарищем, — начальница кивком головы указала на Николая. — Проведешь проверку условий проживания.

Тоня обрадовалась. Во-первых, куда бы ни идти — это в любом случае лучше, чем сидеть в кабинете и возиться с бумажками. А во-вторых, совсем неплохо провести время в обществе такого славного молодого человека. Тонечка побежала одеваться и не забыла чуть-чуть подкрасить губы и припудрить предательски блестевший носик.

Сначала они с Николаем поехали на милицейской машине в райотдел, Тоня осталась ждать на улице, а Николай зашел внутрь и вернулся минут через двадцать. Когда он достал из папки список, чтобы назвать водителю адрес, девушка успела заметить, что многие фамилии почему-то вычерк­нуты.

— А этих уже не нужно проверять? — спросила она, забыв о стеснительности.

— Всех проверят. Вычеркнуты те, к кому поедут другие сотрудники, а нам с вами предстоит навестить тех, кто остался.

— Николай, а можно спросить?

— Можно. И давайте без реверансов, ладно? Я — Коля.

— Тогда я — Тоня, — улыбнулась она. — А что мы будем проверять? На что обращать внимание?

— Тонечка, мы ищем мальчика, который, по идее, не должен находиться на проверяемой жилплощади. На вид лет тринадцать, вот его фотография, посмотрите.

— Его что, украли? — с ужасом проговорила Тоня, разглядывая снимок. — Его бандиты похитили и прячут у какого-то сумасшедшего?

— Ну что вы, не надо придумывать всякие ужасы. Мальчик просто не хочет возвращаться домой, а психически нездоровый человек не понимает, что нужно сообщить его родителям, и приютил подростка. Ваша задача, Тонечка, вести себя так, как обычно ведут себя работники собеса, когда проверяют людей на дому. Спрашивайте, вовремя ли перечисляют пенсию, не нужна ли помощь по дому, с продуктами, лекарствами. Ну, тут вы лучше меня знаете, о чем разговаривать.

— Вообще-то, если честно, мы никого не проверяем, — призналась Тоня.

— Но ведь можете? Имеете право?

— Да, конечно. По инструкции мы даже обязаны. Мы же «социальное обеспечение», то есть должны не только пенсиями заниматься, но и помогать тем, кто не в состоянии сам себя обслуживать. Кто в крупных городах работает, тем проще, у них плотность населения в разы выше, поэтому участки территориально не очень большие, они могут побегать по квартирам и домам. А у нас — сами видите, какие расстояния, а машин нам не положено. Не набегаешься.

Она будто оправдывалась, потому что не хотела, чтобы симпатичный серьезный Николай ее осуждал. Но он и не думал осуждать.

— Вот сегодня и покатаетесь, заодно и посмотрите, как ваши подопечные живут, — весело сказал он и улыбнулся.

— А нам много адресов проверять? — озабоченно спросила Тонечка, посмотрев на часы.

До конца рабочего дня осталось чуть больше часа, за переработку платить не принято, но это-то ладно, а вот подружка, с которой они договорились сходить в кино, может обидеться. Впрочем, знакомство с московским сыщиком и «совместная операция» — это такое приключение, такое яркое пятно среди постылых серых будней, что размолвка с подружкой — небольшая цена.

— К ночи управимся, — неопределенно ответил Коля. — Сначала подъедем к участковому, с ним поговорим, потом заглянем в адрес.

Тонечку, у которой в школе всегда были хорошие оценки по русскому и литературе, слегка покоробило от такого неправильного словосочетания, но она тут же сообразила, что «заглянем в адрес» это милицейский жаргонизм, и ей даже стало приятно, что с ней разговаривают как с коллегой, с равной.

— И так по каждому?

— Это как повезет. Может получиться, что два или даже три адреса находятся на территории обслуживания одного участкового, тогда время сэкономим. Но вы, Тонечка, на это не рассчитывайте.

— Почему? Вы не верите в удачу?

— Верю. Знаете, что такое сыщицкая удача? Это когда то, что ты ищешь, находится не в самом последнем пункте списка, а хотя бы в предпоследнем. А уж если оно находится сразу, в первом же пункте, с первой попытки, то это считается чудом, которое за все годы службы выпадает сыщику только один раз.

— А если начинать сразу с конца списка? — робко предложила Тоня.

— Пробовали, — махнул рукой Николай. — Не помогает. Есть законы природы, против которых не попрешь.

Тоня Сергунина была оптимисткой и в чудеса, в отличие от старшего лейтенанта Разина, верила. Она нутром чуяла, что потерявшегося мальчика они найдут сразу же. Однако нутро надежд не оправдало, и поиски действительно оказались долгими и муторными. Как и предсказывал Николай.

***

Первый же участковый, к которому они приехали, и не думал, как выяснилось, их ждать, хотя из райотдела поступила команда всем прибыть на свои опорные пункты для оказания помощи уголовному розыску. Пришлось потратить время на ожидание и поиски. Могли бы и не ждать: этот участковый почти ничего не знал о людях, проживающих на его территории. Журнал учета домо­владений заполнен кое-как и явно давно не обновлялся, сам участковый работал здесь меньше трех месяцев и ситуацией владел крайне плохо, даже не знал точно, сколько на его участке проживает психически больных людей, и уж тем более не смог дать достоверную информацию о составе их семей и количестве совместно проживающих лиц.

— Значит, явочным порядком, — вздохнул Разин, а про себя подумал, что было бы неплохо, если бы оказалось, что Гордеев не прав и Сережа Смелянский отсиживается не у одинокого инвалида, а у проживающего с кем-то из родственников. Или вообще не у неработающего инвалида, а у работающего и вполне здорового человека с семьей. Как ни ерепенился старший лейтенант, но не мог не признать, что такой паренек, как Сергей, обязательно должен был засветиться, если бы остался на улице. С этим не поспоришь, Гордеев правильно говорит. А вот все остальные его догадки насчет одинокого неработающего инвалида по психзаболеванию вполне возможно опровергнуть, и было бы просто замечательно, если бы этот напыщенный индюк ткнулся мордой в дерьмо. Такие силы задействовал, столько времени потратил — и все впустую! Следак, этот старый хрен, сделал вид, что псих инвалид — его собственная идея, и Коля даже поначалу поверил, но когда Гордеев собрал всех