На пятьдесят оттенков темнее - Э. Джеймс

Когда дверцы лифта раздвигаются, Тейлор уже ждет.

– Проблемы с лифтом, – бормочет Кристиан, когда мы выходим, а я не могу смотреть им в лицо и поспешно скрываюсь за двойными дверями в спальне Кристиана, чтобы найти свежее белье.

Когда я возвращаюсь, Кристиан уже сидит без пиджака за баром и болтает с миссис Джонс. Она ласково улыбается мне и ставит на стол две тарелки с горячим ужином. О, восхитительный аромат – кок-о-вэн, петух в вине, если я не ошибаюсь. Я умираю от голода.

– Кушайте на здоровье, мистер Грей, Ана, – говорит она и оставляет нас вдвоем.

Кристиан достает из холодильника бутылку белого вина и, пока мы едим, рассказывает, как он усовершенствовал мобильный телефон на солнечной батарее. Он увлечен этим проектом, оживлен, и я понимаю, что не весь день был у него плохим.

Я задаю вопрос о его недвижимости. Он усмехается, и я узнаю, что квартиры у него только в Нью-Йорке, Аспене и «Эскале». Больше нигде. Мы доедаем, я беру наши тарелки и несу к раковине.

– Оставь. Гейл вымоет, – говорит он.

Я поворачиваюсь и смотрю на него, а он внимательно наблюдает. Привыкну ли я когда-нибудь, что кто-то убирает за мной?

– Ну, мисс Стил, теперь у вас более или менее кроткий вид. Поговорим о сегодняшних событиях?

– По-моему, это ты выглядишь более кротким. Мне кажется, я делаю полезное дело, укрощая тебя.

– Меня? Укрощая? – удивленно фыркает он. Я киваю, и он морщит лоб, словно размышляя над моими словами. – Да. Пожалуй, ты права, Анастейша.

– Ты был прав насчет Джека, – говорю я уже серьезно и наклоняюсь к нему, чтобы посмотреть на его реакцию. Лицо Кристиана вытягивается, глаза становятся жесткими.

– Он приставал к тебе? – шепчет он смертельно ледяным тоном.

Я мотаю головой для убедительности.

– Нет, и не будет, Кристиан. Сегодня я сказала ему, что я твоя подружка, и он дал задний ход.

– Точно? А то я уволю этого мудака, – грозно рычит он.

Я вздыхаю, осмелев после бокала вина.

– Ты должен мне позволить выигрывать собственные сражения. Ты ведь не можешь постоянно опекать меня. Это душит, Кристиан. Я никогда не добьюсь ничего в жизни, если ты будешь все время вмешиваться. Мне нужна некоторая свобода. Ведь я не вмешиваюсь в твои дела.

Он серьезно выслушивает меня.

– Я хочу лишь твоей безопасности, Анастейша. Если с тобой что-нибудь случится, то я… – Он замолкает.

– Знаю и понимаю, почему ты так стремишься защитить меня. И мне отчасти это нравится. Я знаю, что если ты мне понадобишься, то ты будешь рядом со мной, как и я – рядом с тобой. Но если мы хотим надеяться на совместное будущее, то ты должен доверять мне и доверять моим оценкам. Да, я иногда ошибаюсь – делаю что-то неправильно, но я должна учиться.

Он с беспокойством смотрит на меня, сидя на барном стуле, и это заставляет меня обойти вокруг стола и встать возле него. Я беру его руки и завожу их вокруг своей талии.

– Ты не должен вмешиваться в мою работу. Это неправильно. Я не хочу, чтобы ты появлялся как светлый рыцарь и спасал ситуацию. Понятно, что ты хочешь держать все под контролем, но не надо этого делать. Все равно это невозможно. Научись терпению. – Я поднимаю руку и глажу его по щеке. Он глядит на меня широко раскрытыми глазами. – Если ты научишься терпению и дашь мне свободу действий, я перееду к тебе, – тихо добавляю я.

От удивления он прерывисто вздыхает.

– Правда? – шепчет он.

– Да.

– Но ты меня не знаешь. – Кристиан мрачнеет, и внезапно в его сдавленном голосе слышится паника. Сейчас он не похож сам на себя.

– Я уже неплохо знаю тебя, Кристиан. Теперь я ничего не испугаюсь, что бы ты ни рассказал о себе. – Я ласково веду согнутыми пальцами по его щеке. Тревога на его лице сменяется сомнениями. – Вот только если бы ты смог ослабить свой контроль надо мной, – умоляюще заканчиваю я.

– Я стараюсь, Анастейша. Но только я не мог позволить тебе поехать в Нью-Йорк с этим… слизняком. У него нехорошая репутация. Ни одна из его секретарш не задерживается дольше трех месяцев, они уходят из фирмы. Я не хочу, чтобы такое случилось с тобой. – Он вздыхает. – Я не хочу, чтобы с тобой вообще что-нибудь случилось. Меня приводит в ужас мысль, что тебя могут обидеть. Я не могу обещать тебе, что не буду вмешиваться, особенно если увижу, что тебе что-то угрожает. – Он замолкает, потом вздыхает. – Я люблю тебя, Анастейша. Я буду делать все, что в моих силах, чтобы защитить тебя. Я не представляю себе жизни без тебя.

Черт побери… Моя внутренняя богиня, мое подсознание и я сама в шоке глядим на Пятьдесят Оттенков.

Три коротких слова. Мой мир замирает, кренится, потом вращается на новой оси. Я наслаждаюсь этим замечательным моментом, глядя в искренние, прекрасные серые глаза.

– Я тоже люблю тебя, Кристиан.

Я наклоняюсь и целую его. Поцелуй затягивается.

Незаметно вошедший Тейлор деликатно кашляет. Кристиан отстраняется, но не отрывает от меня взора. Встает, держа меня за талию.

– Что? – резко спрашивает он Тейлора.

– Сюда поднимается миссис Линкольн, сэр.

– Что?

Тейлор пожимает плечами, словно извиняется. Кристиан тяжело вздыхает и качает головой.

– Что ж, будет интересно, – бормочет он и лукаво усмехается, взглянув на меня.

Мать твою так! Почему эта проклятая баба никак от нас не отвяжется?

Глава 12

Ты говорил с ней сегодня? – спрашиваю я у Кристиана, когда мы ждем миссис Робинсон.

– Да.

– Что ты сказал?

– Что ты не хочешь ее видеть и что я понимаю причины твоего нежелания. Еще сказал, что не одобряю ее активность за моей спиной.

Его взгляд бесстрастный, не выдающий никаких чувств. Ну хорошо.

– А она что?

– Отмахнулась от меня так, как может только Элена. – Его губы растягиваются в лукавой усмешке.

– Зачем она явилась сюда, как ты думаешь?

– Понятия не имею. – Кристиан пожимает плечами.

В комнату снова входит Тейлор.

– Миссис Линкольн, – объявляет он.

Вот и она. Проклятье, почему она так хороша? Одета вся в черное: облегающие джинсы и рубашка подчеркивают ее идеальную фигуру, а вокруг головы – ореол ярких, блестящих волос.

Кристиан обнимает меня за талию и привлекает к себе.

– Элена, – говорит он удивленным тоном.

Она с ужасом замечает меня и застывает. Какое-то время просто моргает, но потом к ней возвращается дар речи.

– Прости, Кристиан. Я не знала, что ты не один, а в компании. Ведь сегодня понедельник, – говорит она, словно это объясняет, почему она здесь.

– С подругой, – говорит он, как бы объясняя, наклоняет голову к плечу и холодно улыбается.

Лучезарная улыбка, направленная прямо на него, появляется на ее лице. Она меня нервирует.