На пятьдесят оттенков темнее - Э. Джеймс

– Да, верно.

Но впервые после его отъезда на работу напряжение идет на убыль. Для меня успокоительный бальзам – уже то, что он рядом. На задний план отступают и наша злобная переписка, и все гадости, связанные с Джеком, и неприятное письмо от Элены. Остаемся только мы – я и мой любимый диктатор.

– Теперь, раз ты здесь, жизнь налаживается, – говорит он.

Мы сидим и молчим, задумчивые и угрюмые. Тейлор умело лавирует в вечернем транспортном потоке. И я чувствую, как с Кристиана постепенно спадают дневные заботы, он тоже постепенно расслабляется и сейчас в нежном, успокаивающем ритме водит большим пальцем по моим костяшкам.

Тейлор высаживает нас у входа, и мы забегаем внутрь. Кристиан держит меня за руку, когда мы дожидаемся лифта, а его глаза непрестанно сканируют пространство перед зданием.

– Как я понимаю, вы еще не нашли Лейлу.

– Нет. Уэлч ее ищет, – уныло отвечает Кристиан.

Открываются створки лифта, мы входим в него. Кристиан смотрит на меня с высоты своего роста, в его глазах я ничего не могу прочесть. Ах, выглядит он потрясающе – пышные волосы, белая рубашка, темный костюм. И внезапно, ниоткуда, это чувство. О господи – страсть, похоть, электричество! Будь это видимым, вокруг нас и между нами повисла бы интенсивная голубая аура, очень мощная.

– Ты чувствуешь? – шепчет он.

– Да.

– Ох, Ана! – стонет он и обнимает меня дрожащими руками.

Одна рука погружается пальцами в волосы на моем затылке, запрокидывает мою голову, и его губы находят мои. Мои пальцы тоже взъерошивают его волосы, гладят щеки, а он прижимает меня к стенке лифта.

– Я очень не люблю с тобой спорить, – шепчет он возле моих губ, и в его поцелуе соперничают страсть и отчаяние, под стать моему настроению.

Желание взрывается в моем теле, все дневное напряжение ищет выхода, бурлит во мне. Мы забываем про все, растворяемся друг в друге. Остаются лишь наши языки, и дыхание, и руки, и огромная, огромная сладость. Он кладет руки мне на бедра, задирает юбку, гладит мои ляжки.

– Господи Иисусе, ты носишь чулки, – с благоговением бормочет он, а его пальцы ласкают мне кожу над чулками. – Я хочу посмотреть… – Он задирает мне юбку еще выше, до верха бедер.

Сделав шаг назад, он нажимает кнопку «стоп». Лифт плавно останавливается между двадцать вторым и двадцать третьим этажом. У Кристиана потемнели глаза, раскрылись губы, из них шумно вырывается дыхание. Мне тоже не хватает воздуха. Мы стоим, не касаясь друг друга. Я радуюсь, что у меня за спиной стена, поддерживающая меня, пока я нежусь под чувственным, плотским взглядом этого красавца.

– Распусти волосы, – приказывает он. Я подчиняюсь, и волосы густым облаком падают мне на плечи. – Расстегни две верхние пуговки на блузке, – шепчет он с затуманенным взором.

Я воображаю себя ужасной развратницей. Поднимаю руки и медленно расстегиваю каждую пуговицу. Теперь из распахнутой блузки соблазнительно выглядывают мои груди.

Он облизывает пересохшие губы.

– Ты не представляешь, насколько ты меня волнуешь!

Я нарочно кусаю губу и качаю головой. Он на секунду закрывает глаза, а когда вновь открывает, в них пылает огонь. Он шагает ко мне и опирается ладонями на стенку лифта, по обе стороны от моего лица. Он так близко, насколько это возможно, не касаясь меня.

Я поднимаю лицо навстречу, а он наклоняется и трется носом о мой нос, и это единственный контакт между нами в узком пространстве лифта. Я пылаю страстью. Я хочу его немедленно.

– Уверен, что вы знаете это, мисс Стил. Уверен, что вам нравится доводить меня до исступления.

– Разве я довожу тебя до исступления? – шепчу я.

– Во всем, Анастейша. Ты сирена, богиня.

Кристиан подхватывает мою ногу выше колена и кладет себе на талию. Я стою на одной ноге, опираясь на него. Я чувствую внутренней стороной ляжек, какой он возбужденный, как он хочет меня. А он проводит губами по моему горлу. Я со стоном обнимаю его за шею.

– Сейчас я тебя возьму, – шепчет он, и я в ответ выгибаю спину, прижимаюсь к нему, трусь, наслаждаясь фрикцией.

Он издает низкий горловой стон, подхватывает меня, поднимает выше и расстегивает ширинку.

– Держи крепче, малышка, – бормочет он и, как фокусник, откуда-то извлекает пакетик из фольги и держит у моего рта. Я сжимаю его зубами, он тянет, и мы вскрываем пакетик. – Молодец. – Он чуть отодвигается и надевает презерватив. – Господи, не могу дождаться, когда пройдут шесть дней, – ворчит он и глядит на меня затуманенными глазами. – Надеюсь, ты не очень дорожишь этими трусиками. – Он прорывает их ловкими пальцами. Кровь бешено бурлит в моих жилах. Я тяжело дышу от страсти.

Его слова опьяняют меня, все мои дневные страхи забыты. Во всем мире сейчас – только он и я, и мы занимаемся тем, что умеем лучше всего. Не отрывая своих глаз от моих, он медленно входит в меня. Я изгибаюсь, запрокидываю голову, закрываю глаза, наслаждаюсь. Он выходит и опять движется в меня, так медленно, так сладко…

– Ты моя, Анастейша, – бормочет он, обдавая жарким дыханием мое горло.

– Да. Твоя. Когда ты привыкнешь к этому? – задыхаясь, отвечаю я. Он стонет и начинает двигаться быстрее. Я отдаюсь его неумолимому ритму, наслаждаюсь каждым его движением, неровным дыханием, его потребностью во мне, отражающей мою потребность в нем.

От этого я ощущаю себя сильной, властной, желанной и любимой – любимой этим очаровательным сложным мужчиной, которого я тоже люблю всем сердцем. Он берет меня все жестче и жестче, прерывисто дышит, растворяется во мне, а я растворяюсь в нем.

– Ох, детка! – стонет Кристиан, мягко покусывая мою щеку, и я бурно пульсирую вокруг него. Он замирает, вцепившись в меня пальцами, и сливается со мной, шепча мое имя.

Теперь Кристиан другой, усталый и спокойный; его дыхание выравнивается. Он нежно целует меня, потом мы стоим, касаясь лбами, и мое тело – словно желе, ослабевшее, но блаженно сытое любовью.

– Ох, Ана, – со стоном говорит он и целует меня в лоб. – Ты так мне нужна.

– И ты мне, Кристиан.

Потом он одергивает на мне юбку и застегивает пуговицы на блузке. После этого набирает на панели комбинацию цифр, и лифт оживает.

– Тейлор наверняка удивляется, куда мы пропали, – говорит Кристиан с сальной ухмылкой.

Вот черт! Я торопливо поправляю волосы в безуспешной попытке избавиться от следов бурной любви, потом сдаюсь и просто завязываю их сзади.

– Нормально, – улыбается Кристиан, застегивая брюки и убирая в карман презерватив.

Сейчас он опять воплощает собой американского бизнесмена, а поскольку его прическа и без того всегда выглядит так, словно он только что занимался любовью, разница незаметна. Разве что теперь он спокойно улыбается, а в глазах лучится мальчишеский шарм. Неужели всех мужчин так легко умиротворить?