На пятьдесят оттенков темнее - Э. Джеймс

Я упрямо гляжу на него.

– Да, чуть не забыл, – добавляет он. – Твоя машина прибыла на день раньше. Она в гараже. Ключ у Тейлора.

Э-ге-ге… «Сааб»?

– Завтра можно поехать?

– Нет.

– Почему?

– Сама знаешь. И вот что еще. Если ты соберешься выйти из офиса, дай мне знать. Вчера там был Сойер, наблюдал за тобой. Похоже, я вообще не могу тебе доверять.

Он хмурится, а я чувствую себя провинившимся ребенком – опять. В другой раз я бы поспорила с ним, но сейчас он взвинчен из-за разговора об Элене, и я не хочу доводить его до крайности. Тем не менее не могу удержаться от язвительного замечания:

– Я тоже не могу тебе доверять. Мог бы предупредить, что за мной наблюдал Сойер.

– Ты и тут лезешь в драку? – огрызается он.

– Я и не знала, что мы деремся. Думала, мы разговариваем, – недовольно бормочу я.

Он закрывает глаза, словно пытается сдержать гнев. Я сглатываю и с тревогой наблюдаю за ним. Я не знаю, что будет дальше.

– Мне надо работать, – спокойно сообщает Кристиан и с этими словами выходит из комнаты.

Я делаю шумный выдох. Я и не замечала, что затаила дыхание. Падаю на кровать и лежу, уставившись в потолок.

Сможем ли мы когда-нибудь нормально разговаривать, не пускаясь в споры? Как это утомительно.

Просто мы пока еще недостаточно хорошо знаем друг друга. Хочу ли я перебраться к нему? Я даже не знаю, могу ли я предложить ему чашку чая или кофе, когда он работает. Могу ли я вообще ему мешать? Я плохо представляю, что ему нравится, а что нет.

Ему явно надоела вся эта история с Эленой – он прав, я должна что-то решить. Успокоиться. Что ж, он хотя бы не ждет от меня, что мы подружимся. И я надеюсь, что теперь она не будет приставать ко мне с предложениями о встрече.

Встаю с кровати и подхожу к окну. Отпираю балконную дверь и подхожу к стеклянному релингу. Он прозрачный, и это меня немного нервирует, ведь здесь так высоко. Воздух прохладный и свежий.

Я смотрю на мерцающие огни Сиэтла… Тут, в своей крепости, Кристиан далек от всего. Он ни перед кем не в ответе. Он только что сказал, что любит меня, а потом случилась вся эта ерунда из-за заразы Элены… Я тяжело вздыхаю. У него такая сложная жизнь, а он такой сложный человек!

Бросив последний взгляд на Сиэтл, распростершийся золотым покрывалом у моих ног, решаю позвонить Рэю. Я не говорила с ним несколько дней. Как обычно, разговор у нас недолгий, но я удостоверилась, что с ним все в порядке и что я отрываю его от важного футбольного матча.

– Надеюсь, что у вас с Кристианом все хорошо, – говорит он как бы невзначай. Я понимаю, что он выуживает информацию, но не очень стремится ее услышать.

– Да. Все хорошо. – Типа того, и я собираюсь переехать к нему. Хотя мы не обсудили сроки.

– Целую тебя, па.

– Я тебя тоже, Энни.

Я гляжу на часы. Всего десять вечера. После нашего напряженного разговора я нервничаю, не могу успокоиться.

Быстро приняв душ, я возвращаюсь в спальню и хочу надеть одну из ночных рубашек, которые Кэролайн Эктон прислала для меня от фирмы «Нейман Маркус». Кристиан все время нудит из-за футболок. Рубашек три штуки. Я выбираю бледно-розовую и надеваю ее через голову. Ткань приятно скользит по коже, лаская ее, и облегает фигуру. Ощущение роскошное – тончайший атлас. Ого! Я выгляжу как кинозвезда тридцатых годов. Рубашка длинная, элегантная – и очень не моя.

Я накидываю подходящий халат и хочу поискать в библиотеке какую-нибудь книгу. Я могла бы почитать что-нибудь и на айпаде – но сейчас мне хочется взять в руки настоящую книгу, это успокаивает. Кристиана я оставлю в покое. Возможно, к нему вернется хорошее настроение после работы.

Как много книг в его библиотеке! Одни только названия можно читать целую вечность. Мой взгляд случайно падает на бильярдный стол, и я краснею, вспомнив вчерашний вечер. С улыбкой смотрю на линейку, все еще валяющуюся на полу. Поднимаю ее, бью по ладони. Ой! Больно.

Почему я не могу вытерпеть чуть больше боли ради любимого мужчины? Опечалившись, кладу линейку на столик и продолжаю поиски хорошего чтива.

Большинство книг – первоиздания. Как ему удалось собрать внушительную библиотеку за такое короткое время? Возможно, в обязанности Тейлора входит и покупка книг. Я останавливаю выбор на «Ребекке» Дафны дю Морье. Давно ее не перечитывала. С улыбкой устраиваюсь, поджав ноги, в одном из мягких кресел и читаю первую строчку:

«Прошлой ночью мне снилось, что я вернулась в Мандерли…»

Я выныриваю из сна, когда Кристиан поднимает меня на руки.

– Эй, – бормочет он. – Я тебя обыскался, а ты тут спишь.

Он прижимается губами к моим волосам. В полусне я обнимаю его за шею и вдыхаю его запах – ах, какой родной и приятный, – а он несет меня в спальню. Кладет на кровать и накрывает.

– Спи, малышка, – шепчет он и прижимается губами к моему лбу.

Внезапно просыпаюсь и не сразу понимаю, где я. Мне приснилось что-то тревожное. Я всматриваюсь в темноту, мне мерещится чей-то силуэт, стоящий в изножье кровати. Нет-нет, всего лишь показалось. Из большой комнаты доносятся еле слышные аккорды рояля – какая-то очень сложная ритмичная мелодия.

Который час? Я гляжу на будильник – два часа ночи. Неужели Кристиан так и не ложился? Оказывается, я сплю в длинном халате. Выпутав из него ноги, я слезаю с кровати.

Выхожу в комнату, стою в тени, слушаю. Кристиан весь отдается музыке. Он сидит в круге, вернее, даже в пузыре света, и мне сейчас кажется, что стенки пузыря надежно защищают его от всех тревог и опасностей. Мелодия, которую он играет, мне слабо знакома. Ах, как мастерски он играет!.. И почему меня всегда удивляют его бесчисленные таланты?

Что-то в этой картине кажется необычным, и я не сразу понимаю, что опущена крышка рояля. Поэтому я так хорошо вижу музыканта. Он поднимает голову, и я гляжу в его серые глаза – они чуть сияют в рассеянном свете лампы. Не сбившись ни на миг, он продолжает играть, а я тихонько иду к нему. Его глаза устремлены на меня, они разгораются все ярче и ярче. Когда я подхожу близко, музыка обрывается.

– Почему ты остановился? Было так чудесно.

– Ты не представляешь, как ты желанна мне сейчас, – ласково произносит Кристиан.

Ах…

– Пойдем спать, – шепчу я. Он протягивает мне руку; его глаза пылают. Когда я беру ее, он внезапно тянет меня к себе, и я падаю к нему на колени. Он обвивает меня руками, припадает губами к моей шее; у меня по спине бегут сладкие мурашки.

– Почему мы воюем? – шепчет он, покусывая зубами мочку моего уха.

На секунду у меня замирает сердце, потом стучит с удвоенной силой, разгоняя по телу жар.

– Потому что в спорах мы познаем друг друга. А ты упрямый, капризный, тяжелый и вздорный, – чуть слышно бормочу я и поднимаю кверху подбородок, чтобы ему было легче добираться до моего горла. Он проводит по нему носом, и я ощущаю на коже его улыбку.