Вожди белых армий - В. Черкасов-Георгиевский

1. Монархия — правление одного, содержащее веру в одного Бога.

2. Полиархия, производная от политеизма, т. е. многобожия (аристократия, в XX веке — и олигархия), — правление меньшинства или лучших.

3. Анархия (демократия), как называется у святителя власть большинства, анархически обрекающая и на атеизм.

Пользуясь современными терминами, укажем выводы свт. Григория Богослова:

1) Монархия предпочтительнее всего, так как она подражает единству Бога.

2) Минус олигархии в том, что она предполагает рассеивание Божьего могущества, разделение Его сущности между несколькими богами.

3) Демократия наиболее бесперспективна, так как заключает в себе распыление Божьей сущности — власть оказывается настолько раздробленной, что при ней становится уже почти невозможно постичь само существование Бога.

Русский религиозный мыслитель К. П. Победоносцев отмечал, что при демократии политическая власть раздробляется "на множество частиц, и достоянием каждого гражданина становится бесконечно малая доля этого права… В результате несомненно оказывается, что… демократия оболживала (от «лгать» — В.Ч.-Г.) свою священную формулу свободы, нераздельно соединенную с равенством. Оказывается, что с этим, по-видимому, уравновешенным распределением свободы между всеми и каждым соединяется полнейшее нарушение равенства или сущее неравенство".

Другой русский мыслитель М. Н. Катков утверждал: противоположность во власти между Россией и Западом в том, что там все основано на договорных отношениях, у нас — на вере. Западное общество — номократично (правит закон), общество русское — идеократично (правит идея). "Плодотворно только то право, которое видит в себе не что иное как обязанность", — говорил он в отношении идеократичного принципа монархии.

Развивая все эти соображения, можно сказать, что монархия — есть верховенство нравственного идеала, который и прижился искони в нашей стране, потому что являлась она Святой Русью. В монархии личность ставит верховной властью не свою волю, а волю своего идеала. Таким образом, раз Церковь богоцентрична — ее прихожане живут при истинной монархии. Тут нет и не может быть места демократии, либерализму.

Исходя из этого, вне Церкви единственным освященным гражданским строем для православного может быть только монархия. Раз ты веруешь в Господа Иисуса Христа, то значит веришь, что лишь в монархии Он через Своего помазанника Царя ведет народ к спасению. Проще говоря, если свести к «идеократичной» формуле — православный «обязан» быть монархистом.

В том-то и незадача Белого Дела, что его основатели и большинство крупных вождей были православно верующими людьми, но не монархистами. Алексеев и Корнилов являлись антицаристами, Деникин и Колчак — либералами, они были февралистами, пытавшимися без монархической идеи победить красных. Хотя, казалось бы, очевидно: раз у красного противника была крайняя — большевистская — левая линия, то на нее должна была быть крайняя — монархистская — правая линия, чтобы увенчаться победой. Однако все главы Белых армий были «непредрешенцами», и даже монархист Врангель. Он, правда, делая "левую политику правыми руками", своей Русской Армией все же доказал "плодотворное право" Русской идеи, в основе которой традиционно-монархические обязанность и вера, а не демократические договор и закон.

Вот выводы на этот счет бывшего белого офицера, ставшего в Зарубежье настоятелем Братства преподобного Иова Почаевского РПЦЗ архимандрита Серафима, сделанные им в 1937 году:

"Я провел почти всю кампанию Добровольческой армии частью в рядах самого непредрешенческого Корниловского полка, частью в Марковской артиллерийской бригаде. Добровольно все время был на фронте, как во время наступления на Орел, так и во время великого отступления к Черному морю. Всем сердцем веровал в Белую идею и считал в то время неправильным навязывать народу ту или другую форму правления — словом, был, как теперь называют, «непредрешенцем», а одновременно, к слову сказать, довольно неважным христианином.

Увы, большинство моих соратников-офицеров тоже были плохими христианами, а оттого, быть может, и непредрешенцами. Православным христолюбивым воинством, к сожалению, мы были только по имени. Счастливые исключения, конечно, не противоречат общей картине. Оттого и не победили мы…

Мы скажем больше: даже национализм Белого Движения не оказался подлинным национализмом, национализмом, достойным русского народа, соответствующим его духу. Он был к беде нашей почти весь в земном плане. Лозунг "за отечество" отодвинул на заднее место святой порыв "за веру" и совсем выбросил среднее — "за царя", — помазанника Божия…

Но, может быть, чин священного миропомазания можно совершить над любым носителем верховной власти, например, над президентом или диктатором? Нет, это было бы профанацией великого таинства. Помазанником Божиим может быть лицо, приявшее власть не от людей или насилием, но от Бога и притом на всю жизнь. Власть Помазанника Божия должна опираться в конечном итоге на право божественное — jus divinum и не зависеть от прихоти народной.

Вот и приходится признать, что истинным Помазанником Божиим может быть только наследственный самодержавный Государь, избранный на Царство Промыслом Божиим через рождение от прежнего Помазанника Божия".

* * *

Начало биографий генералов А. П. Кутепова и М. Г. Дроздовского указывает, что монархическое «вероисповедание», возможно, органичнее усваивается, если его носители имеют в активе две исходные: аристократическое происхождение и службу в гвардии. По крайней мере, лучший образец у белых в этом отношении — генерал Врангель так же прекрасно воплощал обе данные категории.

Александр Павлович Кутепов родился в 1882 году в городе Череповце в семье лесничего. Отец его происходил из потомственных дворян Новгородской губернии. Александр окончил Архангельскую классическую гимназию и поступил в Санкт-Петербургское пехотное юнкерское училище. Вышел он из него в 1904 году подпоручиком в 85-й пехотный Выборгский полк, находившийся в это время в действующей армии, чтобы попасть на идущую русско-японскую войну. В рядах выборжцев подпоручик Кутепов и воюет с японцами.

В ноябре 1907 года А. Кутепов "за боевые отличия" переведен поручиком в Лейб-Гвардии Преображенский полк. В чине штабс-капитана командиром роты преображенцев Кутепов вступает в Первую мировую войну. Он трижды был ранен на ее фронтах, в сентябре 1916 года произведен в полковники и начинает командовать 2-м батальоном Преображенского полка. К этому времени полковник Кутепов награжден многими боевыми орденами, главный из которых орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия IV степени. Заслужено им и Георгиевское оружие.

Михаил Гордеевич Дроздовский родился на год раньше Кутепова, в 1881 году в Киеве в семье генерала, участника Севастопольской обороны. Его сразу отдали в кадеты, и в 1899 году Миша окончил Владимирский Киевский кадетский корпус. Потом была учеба в Павловском военном училище, откуда Дроздовский был выпущен подпоручиком в Лейб-Гвардии Волынский полк.

В 1904 году Дроздовский поступает в Николаевскую академию Генерального штаба, но в связи с началом русско-японской войны уходит добровольцем на ее фронт в рядах 34-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. Там он был ранен и получил первые боевые ордена. После окончания войны вернулся в Академию Генштаба, которую закончил в числе лучших в 1908 году.

Потом М. Дроздовский служит в штабе Заамурского пограничного округа, а с ноября 1911 — в штабе Варшавского военного округа. В 1913 году он прошел в Севастополе, в Офицерской воздухоплавательной школе курс летчика-наблюдателя.

С началом Первой мировой войны Дроздовский служил в оперативном отделе Управления генерал-квартирмейстера Северо-Западного фронта, затем в штабе 27-го армейского корпуса. Осенью 1915 года — начальник штаба 64-й пехотной дивизии. В 1916 году дивизионный начальник штаба Дроздовский в Карпатах повел два полка в атаку и снова после японской войны был ранен. Но в январе 1917 года он вернулся в строй, был произведен в полковники и стал начальником штаба 15-й пехотной дивизии.

Здесь надо в хронологическом изложении биографий остановиться, потому что потом — в феврале 1917 года не только карьеры полковников Дроздовского и Кутепова приостановились, а и Российская Империя перестала существовать.

Продолжим же на событийном материале по линии командира 2-го батальона Лейб-Гвардии Преображенского полка полковника А. П. Кутепова, который в самые революционные февральские дни оказался в Петрограде. Александр Павлович приехал сюда по делам на несколько дней с фронта, и 27 февраля 1917 года ему пришлось горячо поучаствовать в разразившейся революции.

В ночь на 27 февраля восстал запасной батальон Волынского полка. Одним из инициаторов восстания был унтер-офицер Т. Кирпичников, которому первый "революционный командующий" Петроградским военным округом генерал Корнилов потом вручит за это Георгиевский крест. Но потом еще позже — в 1919 году товарища "Георгиевского кавалера" Кирпичникова, пойманного на территории Добровольческой армии, расстреляют по приказу Кутепова, который как был в Петрограде февралем 1917 года с револьвером в руке против любого красного, розового, кумачевого, так истинно белым остался.