Вожди белых армий - В. Черкасов-Георгиевский

Яростный противник большевиков, несокрушимый монархист полковник Кутепов становится командиром Преображенского полка 2 апреля 1917 года, чтобы в летнем наступлении показать преображенцев в полной боевой мощи, и все же распускает знаменитый полк как "Правильный человек" 2 декабря — в ожесточенный протест против новоявленного красного режима. Его идейный собрат полковник Дроздовский 6 апреля 1917 года становится командиром 60-го пехотного Замосцкого полка, чтобы, как позже отметят, "успеть с этим полком совершить ряд блестящих дел". Дроздовский награжден орденом Святого Георгия, а 24 ноября его назначают командующим 14-й пехотной дивизии на Румынском фронте. И все же полковник Дроздовский сам сложил с себя это командование 11 декабря 1917 года, чтобы начать вооруженно бороться с большевизмом.

Как красочно выразился А. И. Деникин о том, что удалось сделать М. Г. Дроздовскому, "было новой героической сказкой на темном фоне Русской Смуты". Поэтому, приняв к сведению подвижничество монархиста Кутепова Февралем 1917 года, его активнейший вход в Белую борьбу на Дону и Кубани, внимательно разглядим так же вдохновенные действия монархиста Дроздовского, возглавившего Белое дело на Румынском фронте сразу после того, как стали известны последствия октябрьского переворота.

В конце ноября 1917 года на Румынском фронте состоялось совещание русских офицеров Генерального штаба по вопросу восстановления и спасения гибнущей от красных России. Точки зрения присутствующих разделились на три позиции.

Одна группа выступила за непротивление новому советскому режиму, за службу большевикам; они рассчитывали не на контрреволюцию, а на эволюцию, прикидывая, что на мирное восстановление нормальной жизни в России теперь уйдет никак не меньше тридцати лет. Вторая группа офицерства их стратегию поддерживала, но тактически предлагала организовывать восстания, чтобы расшатать большевизм лет за десять.

Третья группа была самой малочисленной, но эти бескомпромиссные люди собирались немедленно вооруженно бороться с большевизмом. Они стояли за объединение заслуженных, убежденных офицеров и солдат, не смирившихся с большевистской гибелью Родины. Их лидерами был только что назначенный командир 14-й пехотной дивизии 36-летний полковник М. Г. Дроздовский и тоже бывший участник японской войны, ныне начальник штаба 118-й пехотной дивизии 39-летний полковник Михаил Кузьмич Войналович, который станет помощником Дроздовского во всех его белых делах.

Об этих двоих в военном лагере врангелевцев в Галлиполи в 1922 году на четвертой годовщине празднования дня выступления Добровольческого отряда дроздовцев в свой легендарный поход его участник-артиллерист, потом один из организаторов белой военной авиации полковник В. А. Андреянов в своем докладе отметит:

"Полковник Дроздовский, человек чрезвычайной храбрости и высоких нравственных качеств, непоколебимой силы воли, оценил положение и взял на себя объединение этого круга офицеров. Высокого роста, худощавый, с резко очерченными чертами лица, с орлиным взглядом, с сухой рукой (после ранения в японскую войну), тотчас и определенно формулирующий свои мысли, он сразу производил сильное впечатление на всех с ним встречавшихся.

Выбор ближайшего своего помощника, впоследствии начальника Штаба Отряда, Дроздовским был сделан крайне удачно. Единство взглядов и убеждений, полное самоотречение, патриотизм, храбрость, решимость свойственны были в полной мере им обоим.

Некоторые различия характеров только дополняли их. Несколько нервный и порывистый не в боевой обстановке Дроздовский и рядом с ним спокойный во всех случаях жизни Войналович — вот те начальники, которым не могло не поверить и не довериться офицерство с первой встречи с ними".

Вначале вербовка добровольцев Дроздовским началась тайно. В городе Яссы на улице Музилер в доме 24 он открыл вместе с единомышленниками так называемое Бюро помощи офицерам. С приходящими сюда беседовали, чтобы убедиться в решимости и самоотверженности офицера освободить от большевиков Родину. Потом знакомили с планами сколачивающегося отряда, предлагали подписать соглашение о службе в нем. Одних отправляли обратно в их части для дальнейшей пропаганды добровольчества среди офицерства, других поселяли в общежития, расположенные в христианской Евгениевской Общине, выдавали пособие.

Полковник М. Г. Дроздовский разослал своих вербовщиков по прифронтовым городам. Сам, оставив в Яссах с отрядниками полковника Войналовича, поехал в Кишинев, потом в Одессу, где открыл такие же Бюро. В Одессе Михаил Гордеевич так увлекся работой с офицерами, что не успел скрыться из города, когда его заняли красные. Дроздовского арестовали, и встал бы он у расстрельной чекистской стенки, если бы не его находчивый адъютант подпоручик Кулаковский. Тот сумел убедить еще не опомнившихся после взятия Одессы большевиков в совершенной благонадежности его командира. Дроздовского выпустили, они с Кулаковским вернулись в Яссы.

В декабре бывший помощник Главнокомандующего Румынским фронтом короля Фердинанда, теперь — Главнокомандующий армиями Украинского фронта генерал Д. Г. Щербачев, получивший письмо от основателя Добровольчества на Дону генерала М. В. Алексеева, решил развернуть такое же добровольческое дело, начатое Дроздовским, в масштабе своего фронта. С его разрешения по штабам армий разослали приглашение русским офицерам, желающим поступить на "американскую службу", согласовав этот фокус с союзническим Консульством США в Румынии. Когда такие являлись в Консульство, им говорили:

— Вы еще нужны Родине.

В Яссах офицеров направляли на улицу Музилер в Бюро дроздовцев.

Генерал Щербачев отдал приказ о формировании офицерских добровольческих частей. Наметили создать три Отдельные Русские добровольческие бригады: в Кишиневе, в местечке Соколы, находившимся в двух верстах от города Яссы, а также — в военном лагере у железнодорожной станции Скинтея, расположенной в 28 верстах от Ясс. Командиром штаба Национального корпуса Русских добровольцев, в который предполагали слить бригады, назначили генерала Кельчевского. Начальником Кишиневской бригады сначала поставили генерала Осташева, потом генерала Белозора. Но ходко дело шло лишь в Ясской бригаде полковника Дроздовского, которая насчитывала уже 200 бойцов.

Несмотря на приказ Щербачева, в штабах армий идеей добровольчества не воодушевились. Там просиживали галифе люди в погонах, больше поддерживающие офицерское большинство, какое выявилось на совещании выпускников Академии Генштаба в ноябре, предпочитающее как-то «пережить» большевизм и даже сосуществовать с ним в ближайшие 10, 30 лет… Бланки печатных объявлений, подписок, размноженные по образцу из дроздовских Бюро, пылились в штабных канцеляриях. Офицеры частей узнавали о наборе в добровольческие бригады больше через неугомонных вербовщиков Дроздовского.

Инициатора Добровольчества на русском фронте в Румынии полковника Дроздовского, сложившего с себя командование 14-й дивизией, в главное руководство добровольцами не ввели, ему предоставили возможность командовать лишь их частями под Яссами. Но направляющимся туда офицерам деньги, отпущенные на пособия, выдавались крайне неохотно. Если они собирались следовать к дроздовцам с оружием, боеприпасами, их обвиняли в расхищении воинского имущества части.

Прибывавшие в Яссы добровольческие офицеры и солдаты сначала отправлялись в городские общежития, потом — в Соколы или Скинтею. Первоначально больше людей направляли в совсем близкие от Ясс Соколы, но начались постоянные стычки с местными красными. Тогда в Соколах оставили лишь команду для караулов у складов и разгрузки вагонов на местной железнодорожной станции, а всех перевели в Скинтею.

В Скинтейском лагере спали в нескольких холодных и темных летних бараках на нарах. В январе 1918 года здесь двум с лишним сотням офицеров разных родов войск при пятистах конях, шести орудиях и десяти пулеметах приходилось заниматься самым черным трудом. Они несли все хозяйственные работы вплоть до колки дров. Ухаживали за конями, водя каждого на водопой за полторы версты. А для добывания вооружения, пропитания и фуража требовалось им еще налетать на соседние большевистские части.

Нареквизировали за месяц под дулами дроздовцы у марксистски настроенных военных масс добро, в десятикратных количествах превосходящее личный отрядный состав: 15 бронемашин, радиостанцию, много тяжелой и легкой артиллерии, пулеметов, автомобилей. В лагере постоянно велось строевое обучение. Вся эта огромная нагрузка, особенно непривычная тем, кто не был знаком с уходом за конями и с запряжками, не понизила духа, а сплотила белых, отборно собравшихся сюда под крыло добровольца номер один Дроздовского.

Правда, в январе сбило поток добровольцев формирование в армиях фронта офицерских команд для охраны складов. Этим подразделениям, напротив, в штабах деловито выделили хорошее довольствие и жалованье. В «сторожа», где напрягаться было не надо, и потянулись нерешительные, бездельники, увлекая других, чтобы «пересидеть». Многие на отдаленном от большевистских центров бывшем Румынском фронте все еще плохо себе представляли что за беспощадная, сокрушительная гидра кумачево распростирает конечности по матушке-России.