Огни возмездия - Эван Уинтер

и замахнулся мечом, целясь Джабари в корпус. Тот отреагировал так, словно дрался в темном мире. Повернулся боком, чтобы стать меньшей мишенью, и меч прошел мимо, всего на расстоянии пальца от того, чтобы выпустить ему кишки. В Умлабе он двигался медленнее, и с каждым движением морщился от боли, шипя и сверкая оскалом.

Тау не знал, был ли это просто боевой клич или признак кровожадности Джабари. Он понимал, что Джабари сражался с собственной агонией, и шагнул к нему, чтобы положить поединку конец. Индлову увидел приближение Тау, и хотя это было непросто, постарался сохранить позицию между Тау с Джабари и Ньей с Танди, которые уже были готовы ослабить его своим даром.

Джабари тоже увидел Тау и отмахнулся от него.

– Я сам закончу, – сказал Тау.

Джабари покачал головой.

– Я сам, – повторил Тау.

Джабари ладонью свободной руки стал бить себя в грудь. Каждое движение причиняло ему боль. Тау видел это – как и то, что Джабари было все равно. Его друг велел ему не подходить. Он говорил, что сделает все сам.

– Чемпион, это не игра, – сказала Нья.

– Разве похоже, что они играют, визирь? – спросил Тау, убирая мечи.

Глаза Индлову метались между Тау, Ньей и Джабари, и не желая упускать шанс остаться в живых, он атаковал ударом сверху. Удар вышел неуклюжим, слишком поспешным. И заставил Индлову открыться. Он попросту не придал этому значения. Он сражался с Малым Вельможей, который был так сильно обожжен, что казалось удивительным, что он вообще мог держаться на ногах. И это стало роковой ошибкой Индлову.

Джабари не просто держался: он по-настоящему дрался. Уже только это должно было показать чистокровному, что он имел дело с чем-то непостижимым. Но было слишком поздно.

Двигаясь так, будто его дергали за ниточки, Джабари уклонился от смертоносного удара Индлову и шагнул вперед, оказавшись сбоку от противника. Индлову повернул голову, стараясь не выпустить Джабари из поля зрения, и едва успел заглянуть в его налитые кровью глаза, как меч Малого Вельможи вонзился ему в бок.

Поединок окончился. Индлову обмяк, вздохнув, как крестьянин, присевший после трудового дня. Его веки затрепетали, глаза закрылись. Джабари резко вытащил лезвие, оставив противника умирать.

Тау услышал всхлип. Это была умбуси. По ее лицу текли слезы.

– Мои сыновья, – бормотала она, дрожа всем телом. – Мои мальчики…

– Предательница, – сказала ей Нья.

– Вы убили моих мальчиков! – Ярость Умбуси была бессильной, но пугала своим напором.

То, что сам Тау давно не был ребенком, мало что значило. Его реакция на Вельможу в гневе была обусловлена инстинктом. Когда Вельможи гневались – Меньшие погибали.

Нья повернулась к Циоре, все это время хранившей молчание.

– Измена карается смертью, – сказала королева. – Никто, ни Меньший, ни Вельможа, не выше этого закона. Никто.

С этими словами Циора вышла из зала. Асет и Рамия последовали за нею.

– Привяжите умбуси к креслу, – велела Нья. – Привяжите и выбирайтесь из крепости.

– Да заберет Укуфа тебя и все, что тебе дорого, бессердечная ты негодница! – воскликнула умбуси.

– Выбираться… почему? – спросил Тау.

– Мы ее сожжем, – ответила Нья.

– Визирь, – обратился к ней Келлан.

– Измена карается смертью, – повторила Нья. – Привяжите ее к креслу и сожгите крепость дотла. Пусть умбуси воссоединится со своими сыновьями, и да смилостивится над нею Богиня. Пусть история о том, что здесь случилось, станет предупреждением для всех, кто вздумает отказать королеве.

Умбуси шагнула вперед, и Тау приготовился дать отпор. Но она подошла к ближайшему из убитых Индлову и опустилась перед ним на колени. Ее руки замерли над телом, словно она боялась потревожить мертвеца. Темба подошел к двери, из которой выскочили ее сыновья, и закрыл ее, заблокировав выход из зала.

– Я не стану в этом помогать, – сказал Тау Нье, подав Тембе сигнал отступить. – И мои бойцы тоже.

Нья не стала настаивать.

– Приведи сюда других солдат, – сказала она Танди. – Пусть они выполнят мой приказ.

Танди печально кивнула и вышла.

– Чемпион, – сказала Нья, глядя на трех мертвых Индлову и плачущую умбуси, – вы и ваши бойцы уже помогли.

ЛИШЕННАЯ ДАРА

Тау вошел в шатер королевы и увидел, что огонь в очаге потушен. И это было объяснимо: снаружи жарко бушевало пламя, уничтожая остатки крепости.

Решение поджечь крепость ему по-прежнему не нравилось. Тау не был глуп и знал, что нельзя позволять Вельможам вроде умбуси Луапулы открыто демонстрировать неповиновение. Это было опасно. Но то, что сделали победители с поверженным врагом, было скорее личным, чем обусловленным политическими соображениями.

– Утром выдвигаемся обратно в Цитадель-город, – сказала королева.

– Есть, – ответил он.

Она переоделась после того, как он видел ее в последний раз. Возможно, чтобы избавиться от запаха дыма. И если так, то новая одежда помочь здесь не могла. Запах того, что они сотворили, впитывался в кожу.

– Полагаем, сегодня у нас последняя из историй, – сказала Циора.

– Хорошо.

Сегодня они одержали победу. Но он не чувствовал себя победителем.

– Так на чем мы остановились? – Королева была растеряна. Возможно, она сама задавала себе те же вопросы, что и Тау.

– На принцессе Эси, – напомнил он.

– На нашей сестре.

Он молчал.

– Мы близнецы. Большинство людей не может нас различить. Наши тела, наши души были созданы одинаковыми по воле Богини, и наше рождение – это знак, потому что у Эси нет дара, – начала она ровным голосом. – Нас обеих испытывал Теневой Совет, и когда они поняли, что Эси лишена даров, ее стали испытывать снова и снова. – Теперь в ее голосе слышалось напряжение. – Им нужно было выяснить наверняка, Тау. Они сделали все, что требовалось, и Эси – предостережение Богини о том, что даже в роду Омехиа, дары могут истончаться, угасать, могут просто исчезнуть.

Тау не нравилось то, к чему она вела.

– Теневой Совет научил вас использовать свои дары в детстве, а значит, и испытывали вас, когда вы были еще детьми. Сколько раз они отправляли Эси в Исихого?

– Мы призваны действовать, – сказала Циора, словно не слыша его вопроса. – Мы должны вернуть Избранных на их законное место. Если мы этого не сделаем, будет поздно. Вот почему мы хотели добиться мира на Ксидде. Богиня посылала нас сюда не драться с ксиддинами. Она послала нас драться вместе с ними против Отсева. Тау, ксиддинов нужно убедить, что если Отсев не остановить, они выпустят в мир Укуфу, и когда они это сделают – мы все погибнем.

Тау пристально всмотрелся в ее лицо и увидел на нем лишь искренность. Для нее это было правдой. Если ей не удастся вернуть омехи