Огни возмездия - Эван Уинтер

Тайфой? – спросил он.

– Они сделали из нее пример в назидание, – сказала Циора. – Они, насколько могли явно, показали, как дорого может обойтись правление без поддержки Вельмож.

Когда она это сказала, Тау понял, что не хотел этого знать. Он говорил с наследницей Тайфы, и ему было слишком легко представить Циору на месте ее предшественницы, но он не хотел этого делать. Он не хотел думать о том, что Придворные Вельможи и Абаси Одили сделают с его королевой, если они проиграют битву за Пальм.

– Они выпотрошили ее, – бесстрастно сказала Циора. – С тех пор и пошла традиция проводить публичные казни.

– Ясно.

– Тау, – сказала она, вдруг назвав его по имени, – мы принадлежим к непрерывному роду Одаренных, который восходит к первой королеве омехи. Наш род возник на Озонте, и теперь нам пора вернуться домой.

– Домой? Зачем? Почему сейчас? – спросил он. – Почему это должно произойти сейчас?

– Из-за нашей сестры, – ответила Циора.

ТРОН

В последнем феоде, который они собирались посетить перед возвращением в Цитадель-город, умбуси совершила ужасную ошибку. Заперев ворота своей крепости, умбуси Луапулы поднялась на крепостную стену, и, встав между вооруженными Ихагу, отказалась впустить королеву.

Нья, подъехав к воротам вместе с Тау, крикнула:

– Именем королевы Циоры, я требую, чтобы вы открыли эти…

– Королева… королева Эси, – ответила умбуси, – взошла на трон в Пальме и ничего от меня не требует!

От слов умбуси на лбу Ньи вздулась вена – словно червь, вырвавшийся из земли.

– Что вы сказали? – процедила визирь сквозь зубы.

– Ты меня слышала, иньока черная, – ответила умбуси. – Королева в Пальме, а других претендентов я не признаю. Уходите из моего феода.

Начало не задалось. Но с учетом всех обстоятельств, Тау был удивлен, что они не сталкивались с подобным непокорством раньше. В самом деле, чем больше он об этом думал, тем больше жалел, что они отослали почти всех Ихаше и Ихагу, которых призвали из других феодов, в Цитадель-город.

Он понимал, почему они так поступили. Нужно было привести людей под командование Хадита как можно быстрее, чтобы он смог составить из них чешуи и когти, назначить в каждый по инколели, снарядить их, организовать и подготовить к будущим сражениям. В этом был смысл, но стоя перед закрытыми воротами и высокими крепостными стенами, Тау не мог не признать, что теперь последствия этого решения обратились против них.

– Что теперь? – прошептал Тау Нье.

Она, не ответив ему, предпочла обратиться к умбуси.

– Это наше последнее предупреждение. Открывайте ворота, пока еще можете.

– Отсоси скорпионьего жала, кудливе бескрылая! – крикнула умбуси.

Тау сказал себе это запомнить. Он вращался среди посвященных и чистокровных, но за весь цикл не слышал ничего подобного.

Нья, которую это удивило куда меньше, дернула лошадь за поводья, развернув ее назад, и, оглянувшись через плечо, крикнула:

– И не говорите, что вас не предупреждали!

Тау хотел что-то добавить – хоть что-нибудь, чтобы заставить умбуси внять голосу разума. Но та крикнула высоким голосом, словно обращалась к ребенку:

– Смотрите, фальшивая королева одела своего Батрака в чемпионскую броню!

Тау пожал плечами и повернул Ярость обратно к лагерю. Есть же такие люди, подумал он, которых одними словами не переубедить.

___________

На то, чтобы составить план, как отнять власть у мятежной умбуси, много времени не потребовалось. План был основан на той же идее, с которой они собирались захватить Пальм. Келлан, во главе воинов и в сопровождении Одаренной Танди, подошел к главным воротам крепости. Королева осталась в тылу с Ньей, под защитой и в безопасности, хотя ее чемпиона и служанок не было рядом.

Тау, служанки, Удуак, Яу, Темба и даже Джабари, который без слов дал понять, что в тылу не останется, обогнули крепость и заняли позицию в тени ее задней стены. Над ними восемь-девять Ихагу пытались понять, что происходит, перекрикиваясь с другими дозорными на стене.

Атака на феод Луапула должна была стать проверкой, и если шестерым его товарищам думать об этом было необязательно, сам он не мог избавиться от этой мысли. Он хотел понять, как время, проведенное в Исихого, изменило его и изменило ли вообще. И прорыв в защищенный феод, чтобы схватить умбуси, представлялся для этого хорошей возможностью.

Какая-то его часть, однако, желала, чтобы Джабари не было с ними. Но другая часть не могла приказать другу остаться в лагере. Тау не желал отделять его от остальных. Он не хотел, чтобы Джабари чувствовал себя… хуже их.

Но он все же решил за ним присматривать. Восстановление Джабари было настоящим чудом, и пусть он еще испытывал немалые трудности, Малый Вельможа передвигался самостоятельно и с ним всегда был его меч.

– Я правда решил, что мы просто забросим веревку на стену и будем надеяться, что она зацепится крюком? – прошептал Темба.

– У Индлову же получилось, когда они напали на Крепость Стражи, – напомнил Тау.

– Если мне не изменяет память, их было чуть больше, чем нас сейчас.

– Нас немало, – сказал Удуак, держа веревку с крюком.

– А они не могут просто перерезать веревки, чтобы мы упали? – спросил Темба.

– Тут высота всего-то двенадцать шагов, трусишка, – сказала Асет, – и все веревки они не перережут.

– Но чью-нибудь точно перережут – я не сомневаюсь, – пробормотал Темба.

– Хватит болтать, – сказал Тау. – По сигналу Келлана!

Они прождали в темноте около четверти промежутка, прежде чем раздался сигнал. Даже на дальней стороне крепости был слышен голос Келлана, которого разъярила Танди.

– Умбуси! – прогремел он. – Ваша королева требует открыть ворота.

Как и ожидалось, Ихагу на стене повернулись туда, откуда донесся голос Келлана.

Тау знал, что они так и будут смотреть в противоположную сторону, хотя у главных ворот крепости никого не было.

– Бросайте веревки, – приказал Тау своим бойцам, и они повиновались.

Все крюки зацепились, и бойцы принялись взбираться по стене.

– Слышите? – спросил голос сверху.

Когда Тау оставалось три шага до вершины, он поднял глаза и увидел, как за край стены высунулась голова в шлеме.

– Сик! – услышал он возглас охранника, который тут же крикнул остальным Ихагу:

– Они взбираются на стену! У них веревки с крюками!

Прибавив в скорости, Тау не сводил глаз со стены. Он не собирался терять пальцы из-за какого-нибудь чрезмерно усердного стражника.

– Сюда! Они здесь! – крикнул тот же голос.

Стражник снова высунулся за край. На этот раз в руке Ихагу был меч, и он рубанул им по ближайшему канату.

– Нет! Нет! Только… – воскликнул Темба. Его веревка