Легенда о заячьем паприкаше - Енё Йожи Тершанский

выбирают нового президента, чтобы до каждого из величайших поэтов могла дойти очередь.

Ну так вот, к тому времени, о котором в нашей сказке пойдет речь, в Стране снов очень уж много развелось поэтов. Жил там тогда и молодой поэт по имени Гергей Эстэвер. Разумеется, он тоже был одним из величайших поэтов своей отчизны и никак не мог дождаться того часа, когда после всех своих многочисленных конкурентов он сможет наконец занять президентское кресло. Его все время проваливали на выборах. Все время находился какой-нибудь нелепый повод, чтобы отклонить его кандидатуру, как бы он ни усердствовал и ни совершенствовался из года в год в рифмоплетстве.

В конце концов Гергей Эстэвер вынужден был признать, что честным трудом он никогда ничего не добьется. И это его чрезвычайно огорчило.

Была неподалеку от столицы Страны снов одна бездонная пропасть. И вот в один прекрасный день Гергей Эстэвер надел шляпу и, крайне огорченный, направился к этой бездонной пропасти. Он подошел к самому ее краю, снял с головы шляпу и бросил ее оземь. А потом возвратился в столицу.

Возвратиться-то он возвратился. Но здесь важно вспомнить об одном существенном обстоятельстве.

У торговца маскарадными костюмами Гергей еще накануне приобрел просторную монашескую сутану и длинную, в полметра, искусственную бороду. Сверток с этими вещами он принес с собой под мышкой и, бросив на краю пропасти свою шляпу, облачился в монашескую сутану, приклеил бороду. А потом никем не узнанный возвратился в столицу.

«Какие тайные намерения были у Гергея Эстэвера?» — возможно, спросите вы. Об этом не трудно догадаться. Он хотел побывать на собственных похоронах. Хотел узнать, насколько он знаменит в своей стране и еще кое-что помимо этого. Но прежде всего — насколько знаменит.

Потому что, к сожалению, как и в реальной жизни, в Стране снов люди больше любят умерших, чем живущих. Могилы поэтов, к примеру, всегда увенчаны такими лаврами и такими красивыми словами, каких эти поэты никогда не удостаивались при жизни.

Так вот, у Гергея Эстэвера и возник смелый план устранить эту несправедливость. Да, я забыл сказать, что у себя дома на столе Гергей оставил листок бумаги, на котором написал:

«Я устал от жизни. Не ищите меня. Будьте счастливы!»

На следующий день, когда этот листок бумаги был обнаружен, неожиданное и трагическое исчезновение поэта Гергея Эстэвера произвело настоящую сенсацию в столице Страны снов.

На третий день еще большая сенсация: отыскали Гергея Эстэвера — ну нет, не его самого, а его шляпу — на краю пропасти.

Самая главная газета страны поместила вместо передовой статьи извещение о его смерти. Другая самая главная газета страны тоже в передовой статье язвительно писала: разумеется, при жизни в известных нам газетах Гергей Эстэвер удостаивался лишь упоминания в редакционных обзорах, да и то среди критикуемых авторов.

Так развивались события. Раз уж тело покойного никак нельзя было достать из той бездонной пропасти, то решено было организовать символическое погребение праха Гергея Эстэвера, пышное и торжественное. Самый первый в стране миллионер не пожалел средств на великолепный надгробный камень. Другой самый первый в стране миллионер учредил фонд под названием «Пожертвования на надгробие Эстэвера» — для оказания помощи таким же усердным молодым поэтам, как Гергей Эстэвер.

А сколько надгробных речей, хвалебных слов прозвучало над его могилой? Скажу только, что наиболее яростный его противник, его конкурент, которого среди величайших поэтов страны всегда упоминали сразу следом за Гергеем, произнес об Эстэвере самую пылкую, самую проникновенную речь. Он бросил своей стране обвинение: ее великий сын потому расстался с жизнью, что давно уже должен был занять президентское кресло, и такое пренебрежение его кандидатурой его ужасно огорчило. Ну а теперь? Разве есть в стране кто-либо достойнее, чтобы занять его место?.. И так далее все в этом же духе. У Гергея Эстэвера теперь не было недостатков. Только сияние окружало его преображенный лик в благоговейной памяти сограждан.

А он тем временем стоял рядом в монашеской сутане и посмеивался.

Случилось все это за несколько дней до окончания срока правления очередного президента в Стране снов.

Как обычно, народ Страны снов собрался, чтобы путем аккламации выразить свою волю, назвать того, кого он желает видеть главой государства. Процедура была очень простой. На самой большой площади столицы установили огромный помост, на котором выстроились кандидаты на пост президента, самые лучшие из всех поэтов. Кругом шумел, толпился его величество народ. Каждый поэт, когда подходила его очередь, делал шаг вперед и представал перед народом, и любой гражданин республики, имеющий хоть какое-нибудь возражение против этой кандидатуры или же желающий указать на ее достоинства, мог выступить. Потом из числа достоинств вычитали число недостатков, и тот, у кого оказывался наилучший результат, становился президентом республики.

Итак, один за другим представали перед народом поэты.

Разумеется, не было ни одной кандидатуры, по поводу которой не прозвучало бы из толпы возражений. Одного видели, как он бежал поглазеть на скандал на улице. Другой — вопиющий факт — тут же вскакивал с постели, как только просыпался. Был и такой, которого признали виновным в подстрекательстве к спешке. Правда, сам он не торопился, но подгонял других. Например, своего портного, требуя, чтобы тот к условленному сроку сшил ему костюм. Был среди поэтов и такой, вина которого, помимо подстрекательства к спешке, усугублялась еще и взяточничеством. Несколько человек слышали, как он обещал младшему кельнеру двадцать филлеров, если тот сию секунду принесет ему вечернюю газету. Следующий претендент — и того хуже — тараторил, как ненормальный. У него, правда, было смягчающее вину обстоятельство — этот недостаток его был врожденным. И обвинения, обвинения, обвинения до бесконечности…

Но не это было самое интересное. Самое интересное было то, что всякий раз, когда какой-нибудь претендент на президентское кресло представал перед судом народа и затем терпел поражение, над толпой раздавался голос почтенного старца, чья густая, доходящая до пояса борода внушала всем огромное уважение.

— Теперь вы видите, братья мои, — звучал его громовой голос, — насколько и этот кандидат уступает Гергею Эстэверу, которого вы не уберегли от трагической гибели. Вот что случается, когда люди бывают глухи к таланту.

— Верно говорит! Верно! — одобрительно гудела в ответ толпа, с каждым разом все громче, все единодушнее.

Но монах на этом не успокоился. Когда чью-либо кандидатуру народ уже вот-вот готов был одобрить, почтенный старец чуть ли не в последнюю минуту налагал свое вето: как ничтожны достоинства этого претендента и как жалки его попытки ничегонеделания по сравнению с вечным покоем великого усопшего.

Вот уже осталось