Духовно-нравственное воспитание в теории и опыте православной педагогической культуры - Светлана Дивногорцева

Но при этом необходимо помнить о том, что праведность не может быть вменена человеку. Так называемые «темные глубины» человеческой природы берут свое начало в злоупотреблении свободной волей. В последней заложены и человеческое достоинство, и его трагизм. Противоестественное употребление свободы ведет ко злу, и данный факт говорит о том, что зло не является природой человека, а лишь его состоянием, в котором он может оказаться. Объясняется это тем, что грех не свойство человеческой природы как таковой, но есть лишь искажение этой природы. Данное положение объясняет и догмат православного вероучения о безгрешности Иисуса Христа. Говоря о полном восприятии человеческой природы Христом, Церковь отрицает восприятие Им греха. Христос воспринимает человеческую природу свободной от греха благодаря сверхъестественному рождению от Девы: «Дух Святой найдет на тебя, и сила Всевышняго осенит тебя, посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим» (Лк. 1, 35). Православное богословие говорит о том, что Бог зла не творит. Зло возникает в индивиде, когда тот уклоняется от блага. «Таким образом, – заключает М.А. Остапенко, – зло является категорией не онтологической, а этической. Зло (грех) рассматривается как отсутствие блага (добродетели). Зло – не сущность, но состояние человеческой природы» [137, c. 63].

Такое понимание свободы человека неизбежно пробуждает в нем оптимизм и надежду на искоренение зла путем добровольного возвращения к своему первозданному состоянию. При этом, конечно, нельзя недооценивать реальной силы зла над человеком, которая, разрастаясь, становится «пусть ложной, но своего рода второй природой творения» [9, c. 45]. В этом случае человек движется уже не в добродетельном направлении, но мнит, что спасает и сохраняет свое достоинство. «Сущность человеческого падения, – как отмечает митрополит Амфилохий Радович, – состоит именно в этой неверной направленности человеческих сил» [9, c. 46], которая со временем на самом деле становится бесцельной.

Итак, человек, созданный по образу Божиему, до грехопадения был существом простым, цельным. Адамов первородный грех расколол сущность человека. В православном богословии понятие «первородный грех» означает не личный грех прародителей, а возникшее вследствие преслушания первых людей глубокое наследственное повреждение самой природы человеческой, ставшей тленной и смертной. Это ее повреждение носит конститутивный характер, то есть относится к «структуре» природы человека, поэтому первородный грех уже не может быть исцелен ни покаянием, ни подвигами. Поэтому даже самые праведные люди не могли прийти в совершенное единение с Богом (спасение). Это невозможно сделать никакими человеческими средствами. Для этого потребовался истинный спаситель – Бог Спаситель. Только один Иисус Христос имел непорочную природу: во-первых, в силу бессеменного рождения, во-вторых, в силу исключительной чистоты Его Матери-Девы, ведущей свой род от праведных «богоотцов». Поэтому само понимание спасения мыслится как осуществление особого (т. н. халкидонского) единения человека с Богом, богочеловечества, или обожения, которое стало возможным благодаря Боговоплощению и жертве Христовой. Эта жертва есть основание всей христианской сотериологии. (учение о спасении). А усвоение этой спасительной жертвы человеком невозможно без его воцерковления, то есть без глубокого вхождения в литургическую жизнь Церкви, начинающейся с Таинства Крещения, в котором омывается первородный грех.

Но даже крещеный человек может легко потерять свободу, если начнет жить по воле и разуму падшего естества. Усвоение жертвы Христовой не может произойти автоматически при Крещении. Для этого необходимо желание самого человека, решимость, упование на Божию помощь и кропотливый труд. Этот труд невозможен без помощи Божией, поэтому Господь дает в помощь человеку Свою Церковь. Он оставляет верующим Таинства, через которые ниспосылает Свою благодать молящимся. Святитель Игнатий Брянчанинов в «Слове о спасении и Христианском совершенстве», обобщая многовековой опыт Церкви, писания святых отцов, приходит к выводу, что христианин, желающий наследовать спасение, должен совершить следующее:

• верить в Бога, как Бог повелел в Него верить, то есть принимая учение о Боге, открытое Им Самим, сохраняемой во всей чистоте в недрах православной Церкви;

• уверовавший должен принести покаяние в прежней греховной жизни и твердо решить от нее отказаться;

• необходимо Крещение, которое рождает общение с Богом;

• жить по Евангельским заповедям;

• участвовать в Таинствах (особенно в Евхаристии);

• постоянно прибегать к Таинству исповеди после Крещения, так как Исповедь – для поддержания немощи нашей и для врачевания язв, которые нами получены после Крещения [64, c. 335339].

Таким образом, помимо верной оценки своего состояния, помимо правильной веры, человек должен совершать некие действия, прилагать усилия для изменения своего состояния, для преодоления последствий первородного греха.

Важно понимать, что при всей своей силе первородный грех не лишил человека свободы выбора добра или зла. Эта поврежденность – не рок, непреодолимо заставляющий его грешить. И по грехопадении человек сохранил способность к определенной праведной жизни, соответствующей степени его ревности и полученных им «талантов» (Мф. 15.25). Но все же первородное повреждение поразило душу и тело человека, раскололо их изнутри. Возникли т. н. «естественные, безукоризненные и не зависящие от нас страсти (преп. Максим Исповедник) как в душе, так и в теле (гнев, забота о поддержании жизни, нужда в пище, сне, одежде, зависимость от природы, подверженность болезням, старости, смерти и т. д.). И хотя сами по себе безукоризненные страсти не являются греховными, не оскверняют человека, тем не менее они являются той зыбкой почвой, на которой человек легко может перейти грань естественности и впасть в состояние страстей. Поэтому нет человека, который бы не согрешил.

Однако в прямом смысле грехом, за который человек несет духовно-нравственную ответственность, является только грех личный. Под ним подразумеваются такие деяния или намерения человека, которые противоречат заповедям Божиим, совести, законам общественной и государственной жизни. В православной жизни личный грех изглаживается в церковном Таинстве покаяния, при искреннем личном раскаянии. Имеющиеся же пороки (как и добродетели) отцов, в которых зачинаются, рождаются и воспитываются дети, реально воздействуют на наследственные свойства родителей и затем передаются потомкам как некая воспаленность или особая возбужденность определенной страсти. Это есть так называемый родовой грех. Родовым грехом называется наследственное болезненное влечение человека к чему-либо безнравственному (например, воровству, жестокости, скупости, лжи), которое передается от родителей детям и особенно явно ощущается в трех-четырех поколениях. Это патологическое предрасположение является следствием беззаконной и нераскаянной жизни родителей, то есть представляет собой определенное «дурное» наследственное свойство (свойства). Если оно не изжито праведной жизнью в первых поколениях, то передается дальше и может стать устойчивой характерной чертой рода, племени, нации. История дает нам разные примеры жизни людей при одной и той же первородной поврежденности: и преступных, нераскаянных (Каин, Иуда), и праведных, святых (Пресвятая Дева Мария, Иоанн Креститель). Родовой грех (в отличие от первородного) можно искоренить подвигом правильной христианской жизни. И каждый праведно живущий может дать начало родовой добродетели. Для этого он должен приложить определенные усилия. Необходимо помнить, что человек согрешил произволением, воля его повредилась прежде всего. Следовательно, в этой же области должно произойти и его исцеление. Согласно православному вероучению, Христос совершает то, что мог сделать Ветхий Адам, но не сделал. Христос объединяет Свою человеческую волю со Своей же божественной. «В этом соединении человеческой воли с божественной произошло объединение в Боге всего тварного бытия. Именно это объединение всего тварного бытия через человека в Боге делает человека макрокосмосом, делает его больше всего мира. Во Христе человек переполняет мир материальный и мир идеальный, вырывается за границы бытия в вечность, получает возможность стать связующей нитью мироздания, объединить исходную точку своего существования и конечную его цель. Таким образом, соединяя свою волю с волей Божией, человек приобщается божественной вездесущности, он обретает вечность» [137, c. 67].

Преподобный Максим Исповедник разделяет в человеке «волю естественную» и «волю гномическую». Первая неотделима от человеческой природы. Вторая соотносится с образом жизни человека, ее сфера – повседневная практика индивидов, порочная или добродетельная. Становление гномической воли определяется постоянной свободой воли. Однако эта свободная воля, будучи искажена грехом, заключает человека в узкие рамки индивидуального существования через так называемую «филаутию» (себялюбие, греховная самость). Поэтому для возрождения человека необходимо преображение его воли, а это возможно только в любви. Только любовь может обратить человека к его «ипостасному призванию», избавив от греха абсолютизации своего «я».