По-настоящему - Екатерина Болдинова

А Татьяна начинает новый виток «вражды». Смотрит на меня исподлобья, не здоровается. Может быть, она видит то же, что и я? Нет, мне всё-таки кажется. По сравнению со Стёпой я – серая мышка. Ему больше подойдёт яркая Татьяна, разодетая в пух и прах, а не скромная отличница.

Мы с Машей ездили выбирать свадебное платье. Странно, что она пригласила для этого именно меня, а не кого-то из своих подруг. Говорит, у меня очень хороший вкус. М-да, что-то сомневаюсь… Сначала Маша собиралась шить платье в ателье, но потом передумала. Тем более буквально две недели назад в центре города открылся большой магазин для новобрачных. Туда мы с Машей и направились. И не только туда. Мы так приятно провели время: ходили по магазинам, смотрели каталоги, пили коктейль в кафе. Потом приехала Машина подруга Лена. Она мне очень понравилась, умная и симпатичная. Но Маша лучше. Она такая добрая и нежная. Я понимаю, почему Димка в неё влюбился. И уже почти верю, что она и правда моя сестра.

А потом мы отправились в парикмахерскую. Маша обсуждала с мастером свадебную причёску и вдруг… уговорила меня подстричься! Я сама от себя такого не ожидала – ведь у меня всегда были очень длинные волосы. И, если честно, я всегда была ими недовольна. Длинные, прямые и такого хитрого «качества», что с ними невозможно сделать практически ничего. Никакой причёски! До десятого класса я ходила в школу с косой, а в десятом стала распускать волосы и носить обруч. Маша предложила мне сделать стрижку с чёлкой. Я сначала опешила, потом посмотрела журналы, которые подсунула нам заботливая парикмахерша, зажмурилась и… согласилась! Через час из зеркала на меня смотрела совсем другая девушка. Чёлка, стильная причёска – сзади подлиннее, спереди покороче, лёгкий макияж… «А ты ничего, симпатичная!» – сказало мне зеркало. И я ему подмигнула.

Вечером я зашла к Наташке – похвастаться своим новым обликом. Нате понравилось. Оли, увы, дома не было. Родителям, как ни странно, моя стрижка тоже понравилась, хотя папа и поворчал немного насчёт того, что «коротковато, а у девушки должны быть длинные волосы». Димка сказал, что я стала даже внешне похожа на Машу. Думаю, это теперь высший комплимент…

(Судя по всему, тот же день. Написано другим стержнем. Почерк неровный, словно спотыкающийся).

…Сейчас два часа ночи. Я только что посмотрела «Up Close & Personal» («Близко к сердцу») с Мишель Пфайфер и Робертом Редфордом. Замечательный фильм! Ах, как бы я хотела стать репортёром! Этот таинственный мир телестудий, съемок, разъездов, словно магнитом притягивает меня к себе. У меня была бы уникальная возможность увидеть столько интересного! Дневничок, поверишь ли, у меня нет слов, чтобы описать свои чувства. Только какая-то ненормальная жажда действий. Понимаешь, я ведь не рвусь стать знаменитой – просто хочу делать то, что мне интересно. А папины и мамины законы почему-то кажутся мне слишком сухими и бездушными. В юриспруденции не видно человека. А в журналистике – он король положения. Да, родители никогда не позволят мне пойти на журфак. Но, может быть, я ещё переболею? Проснусь завтра (то есть уже сегодня) и забуду о своей невозможной мечте. О новостях, о бессвязных идеях, о ненаписанных строчках… Забуду? Если б знать…

20 октября 1999 года

Моя стрижка произвела в классе фурор. Чтобы достичь «сокрушительного эффекта» (каюсь, мне так хотелось немного побыть «красавицей»), я надела чёрный костюм с очень короткой юбкой (мама считает, что юбка нормальная, но меня она почему-то смущает) и сапожки на каблуках. В итоге в школе меня просто не узнали. Оля ахнула и полдня говорила со мной только междометиями. Татьяна хотела сказать что-то язвительное, но не смогла. Учителя не сразу узнавали меня в этой новой девушке с чёлкой, но потом улыбались и непременно говорили комплименты. Учитель риторики даже подмигнул мне перед уроком и посетовал, что его семнадцать лет уже далеко позади.

И Стёпа весь день не сводил с меня глаз. А потом подошёл и сказал: «Марина, тебе очень идёт эта причёска». Класс затаил дыхание, ведь сказано это было при всех.

Как же мало надо девчонке для счастья! Сегодня я была счастлива!

21 октября 1999 года

День, полный событий. На перемене подошла Татьяна и сказала, что после уроков ждёт меня за школой. У неё было такое злое лицо, что мне стало ясно – намечается «разборка». Оля и Наташа были со мной согласны. Мы вышли из школы вместе. Татьяна и ещё целая банда девчонок и парней – человек десять, все из параллельных классов – уже ждали нас на спортплощадке.

– Ну что, – сказала Татьяна, – ты сама от него откажешься, или тебе помочь?

– Я не понимаю, что тебе от меня нужно, – ответила я.

На самом-то деле я, конечно, понимала.

– Не корчи из себя идиотку, Андреева, – произнесла Таня. – Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю. Ты здесь и сейчас пообещаешь мне, что никогда не посмотришь в сторону Стёпы. Иначе тебе грозят очень большие неприятности.

– Так мне теперь и здороваться с ним нельзя? – съехидничала я. У Таньки перекосилось лицо.

Думаю, в этот момент её единственным желанием было меня убить.

– В таком случае можешь считать себя покойницей, – процедила она сквозь зубы. И мне стало по-настоящему страшно. Я никогда ни с кем не дралась. В конце концов, мы цивилизованные люди и вполне можем решить спор «словами, а не кулаками»[2]. Но объяснять это озверевшей Татьяне – всё равно что говорить грозе: «Не греми!» Я лихорадочно пыталась придумать хоть какой-то выход. Оля и Ната с ужасом смотрели то на меня, то на Таню.

– Может, объяснишь несведущим, в чём тут дело? – неожиданно крикнул кто-то. Я повернулась и увидела Шаманова. Ната с силой сжала мою руку, а Оля вопросительно подняла брови.

– У меня стрелка с этой, – зло ответила Татьяна. – Не мешай! Я ведь не лезу в твои дела!

– Ещё бы, – усмехнулся он. – У тебя нет ни малейшего шанса в них влезть. Я знаю, что ты перехватила мою записку. Давай её сюда.

От ярости лицо у Тани покрылось красными пятнами.

– Не отдам! – крикнула она. – И вообще, с чего ты взял, что она у меня?

– Улики поведения, – бросил он. – Имей в виду, если ты или кто-то из твоих шестёрок хоть пальцем тронет Марину, сильно пожалеете. Понятно излагаю?

Все затихли. Степан подошёл ко мне и чуть слышно сказал: «Я провожу тебя до дома, хорошо?» У меня дрожали коленки, ноги не слушались Оля и Ната подхватили меня под руки. Стёпа взял сумку. Так мы и ушли с «поля битвы».

Когда девчонки поняли, что я могу идти без посторонней помощи, то тактично обогнали нас, шепнув, что будут ждать меня у подъезда. Стёпа молча нёс мой неподъёмный рюкзак. Неожиданно для себя я повернулась к нему и шёпотом сказала: – Спасибо.

Он улыбнулся:

– За что?

– О какой записке говорила Татьяна? – спросила я, постепенно приходя в себя.

Стёпа как-то странно посмотрел на меня и спросил: – Так ты не знаешь ничего?

Я отрицательно покачала головой. Он вздохнул:

– А может, так даже лучше. – Мне показалось, что у Стёпы дрогнул голос. У Стёпы, которого полшколы боится! Я не верила своим ушам. Тем временем мы подошли к моему подъезду. Увидев Наташку с Олей, мой провожатый поспешно сунул мне в руки рюкзак, кивнул девчонкам и убежал.

…Вот так я и поняла, что страхи Татьяны, по всей видимости, не беспочвенны. Меня поразило только, что она узнала обо всём этом раньше, чем я. И ещё – что же было в той записке? Я могу предположить, но почему-то моя догадка кажется мне слишком невероятной. Я просто не в состоянии поверить в то, что могу нравиться.

22 октября 1999 года

Теперь я знаю, что было в записке. Татьяна сегодня пыталась разозлить Стёпу, цитируя избранные отрывки.

– Марина, ты удивительная девушка, – приторно-сладким голосом шептала она, перебегая от меня к нему, – я тобой просто восхищаюсь… Стёп, а мной ты тоже восхищался? Мариночка, ну не надо морщить носик. Такой парень предлагает тебе дружбу, а ты делаешь кислое личико…

Мне было противно её слушать. Но и отвечать не хотелось. Я презрительно улыбнулась и, гордо подняв голову, вышла из класса, собираясь навестить Наталью. В кабинете остались, кажется, только Стёпа и Таня. Когда я вернулась, Татьяна сидела за своей партой, обиженно поджав губы. Больше она ко мне не приставала.

Не знаю, чем всё это закончится. И не могу представить, что стану встречаться с Шамановым. Я даже не понимаю, нравится ли он мне. Вообще-то, да, Стёпа симпатичный, темноволосый, высокий… Неглупый. Иногда на уроках такое выдаёт, что все, включая учителей, страшно удивляются. У него есть своё мнение. Правда, мне совсем не нравятся его глупые выходки – как тогда, с дверью в кабинете физики. А так…

До Димкиной свадьбы осталось всего три дня. Нервничает, бедняга. Сегодня пойдём с мамой помогать ему выбрать подарок для Маши. Как странно – через три дня мой братишка станет мужем. С ума сойти!..