По-настоящему - Екатерина Болдинова

Плохо без Димки… Я очень по нему соскучилась. Сейчас мы знаем только, что его отряд добрался до места назначения. Он не может даже позвонить – неоткуда. А так хочется снова услышать его голос. Неужели ещё и недели не прошло? Я совсем не умею ждать…

Знаешь, я решительно не понимаю, что происходит со Стёпой. В классе он такой весёлый, задорный, активный, может даже что-нибудь натворить. Но когда мы вдвоём – его словно подменяют. Он сразу становится таким тихим и скромным, что я просто не знаю, как себя вести. Когда Оля или Наташка не идут со мной из школы, Стёпа провожает меня до дома. Мы разговариваем. И всё. После того свидания он как будто бы стал меня бояться. Не понимаю, в чём дело…

25 ноября 1999 года

Мой доклад по истории взяли на конференцию. Выступать буду в январе. Не хочется совершенно. Во-первых, я же не собираюсь поступать на исторический! Во-вторых, просто не хочу. Мне надоело делать уроки до часу ночи, беспрекословно выполнять указания учителей и сидеть в библиотеках. Надоело! И новый директор меня просто бесит. Он уже раз десять вызывал меня к себе. То нужно устроить собрание старост, то решить какие-то организационные вопросы… Но самое главное – он всё время твердит о чести школы, о престиже, о статусе и о том, что, как отличница и будущая медалистка, я просто обязана подтверждать свои знания на всевозможных конференциях и олимпиадах. Вчера меня отправляли на районную олимпиаду по химии. Отбрыкивалась, как могла. Почему я? Химию – терпеть не могу, для поступления глубокие познания в этой области мне не нужны. Так с какой стати я буду тратить время на подготовку к олимпиаде? Ведь есть биолого-химический класс! К счастью, за меня вступилась Татьяна Мироновна. Она сказала Рудольфу Петровичу, что мне нужно заниматься другими предметами и что я просто не в силах выступать на всех мероприятиях. На этот раз её послушали…

27 ноября 1999 года

Дневничок, совсем я тебя забросила. Некогда: то одно, то другое. Уроки замучили…

От брата нет никаких вестей. Мы с мамой успокаиваем друг друга разговорами о том, что там нет телефона, что письма идут очень долго и что мы услышим о Димке как минимум ещё дней через десять. Папа хмуро молчит. Но я вижу, что и он очень переживает. Я зачёркиваю дни в календаре. Как же много их осталось!..

…Наташа снова просила меня написать письмо Петровскому. У нас с ней был длинный разговор, я пыталась ей объяснить, что совершенно не представляю, о чём писать, и что эта идея с письмом не приведёт ни к чему хорошему. Наташа меня и слушать не хотела. В итоге сегодня после уроков мы пришли к ней домой, и я села сочинять. Натала вроде бы осталась довольна (ну да, если учесть, что текст переписывали четыре раза!) Побежала перепечатывать на компьютере. Как мне всё это не нравится…

30 ноября 1999 года

Утром в школе случилось нечто ужасное. Когда мы на литературе включили телевизор, чтобы посмотреть учебный фильм о Блоке, я случайно услышала кусочек из сводки местных новостей. «Несколько наших земляков оказались в группе, попавшей в чеченский плен. Как стало известно нашей программе, среди них есть молодые ребята, отправленные в Чечню только две недели назад. Мы попросили прокомментировать ситуацию…» Дальше я не слышала. Мне показалось, что пол подо мной зашатался, а стены неожиданно ударили какой-то странной, звенящей тяжестью. Не знаю, что это было, – я выбежала из класса и помчалась куда-то вниз по лестнице. Что было потом – не помню. Неожиданно я почувствовала, что сижу прямо на ступеньке, укрывшись чьим-то пиджаком. Кто-то ласково обнимал меня за плечи. Я почти ничего не понимала и, словно издалека, слышала чей-то голос, уговаривавший меня подняться. Я даже не плакала. Просто сидела, тупо уставившись в одну точку. «Димка… Димка…» – стучало в голове. «Несколько наших земляков попали в чеченский плен…»

– Пожалуйста, встань, – сказал кто-то, причём, судя по всему, уже не в первый раз. – Я отведу тебя к врачу.

– Зачем к врачу? – Я подняла голову. Рядом стоял Стёпа. На плечах у меня был его коричневый пиджак.

Вместо ответа Стёпа с силой поднял меня на ноги.

– Что случилось? На тебя так подействовали новости?

Это была последняя капля. Пол и ступеньки снова зашатались, и я провалилась в темноту…

Когда темнота рассеялась, я увидела, что лежу на кушетке в кабинете школьного врача. Надо мной склонилась Маргарита Петровна, наша медсестра. Она помогла мне подняться и дала успокоительное. У меня закружилась голова, и я снова легла. Такого со мной ещё никогда не было.

Маргарита Петровна села на стул возле кушетки, смерила мне давление, послушала сердце. Потом спросила:

– Что случилось, Марина? Может, расскажешь?

По её обеспокоенному лицу я поняла, что лучше сказать. Ведь она могла подумать всё что угодно. Говорить было тяжело. Неожиданно я разрыдалась.

– Мариночка, скажи честно, ты ведь не беременна? – Маргарита Петровна ласково гладила меня по голове. Абсурд полнейший. Я бы рассмеялась, если б могла.

– Моего брата взяли в плен в Чечне. В новостях передали. А месяц назад погибла его невеста. За три дня до свадьбы. – Я с трудом совладала с собой. Успокоительное начинало действовать. Маргарита Петровна покачала головой и вздохнула. Она держала меня за руку, и я чувствовала, что это значит больше, чем любые слова.

– Поспи немного. На уроки не ходи. После занятий я попрошу кого-нибудь проводить тебя до дому.

Я спала чуть меньше двух часов – как раз до конца уроков. Кажется, меня разбудил очередной звонок. Сначала я никак не могла понять, где я. А когда поняла, увидела, что на стуле рядом с кушеткой сидит Стёпа.

– Как ты? – шёпотом спросил он.

– Ничего, спасибо, – прошептала я в ответ. Мне стало чуть-чуть стыдно, что он видит меня в таком состоянии. – А ты чего здесь сидишь?

– Жду, когда ты проснёшься, чтобы отвести тебя домой.

Маргариты Петровны в кабинете не было. Я стала подниматься, Стёпа тоже вскочил.

– Я подожду за дверью.

…Пока я собиралась, вернулась Маргарита Петровна. Я спросила её, как я оказалась в медкабинете: этот момент начисто стёрся из моей памяти. Выяснилось, что меня, полубесчувственную, привёл, а точнее, принёс Шаманов. Маргарита Петровна хотела найти моих подруг, но их не было в школе. Конечно, ведь Наталья простыла, а Оля уехала на фестиваль бальных танцев.

Потом Стёпа проводил меня до дверей квартиры. Я поблагодарила его и снова расплакалась. И тут он меня обнял. Мы стояли на лестничной клетке, и я плакала у него на плече.

– Только не думай, что я плакса. Просто…

– Я всё знаю. Маргарита Петровна рассказала. Я попробую выяснить что-нибудь о твоём брате. Может быть, это не он попал в плен.

– Спасибо тебе, – тихо сказала я. – За всё.

– Так говорят, когда расстаются. А я не хочу с тобой расставаться.

Я смутилась. Мы попрощались.

Мама и папа пришли с работы только час назад. За день они обзвонили немыслимое количество людей. Точно известно пока только одно – Димка и ещё несколько человек пропали без вести. Они уехали на какое-то задание и до сих пор не вернулись. Вероятнее всего, попали в плен. Мама плачет и курит уже вторую пачку сигарет. Папа собирает вещи: завтра он вылетает в Грозный. Не представляю, что теперь будет. Думать страшно. А не думать невозможно…

1 декабря 1999 года

В Грозный папа не уехал. В шесть часов утра зазвонил телефон. Папа, уснувший на кухне, прямо над чашкой кофе, опрокидывая стулья, побежал в коридор. Мы с мамой дремали на диванчике в гостиной и обе буквально подскочили от резкой телефонной трели.

– Да, – закричал папа в трубку. – Слушаю вас!

На другом конце провода очень долго что-то говорили. Папа молчал. Мы с мамой стояли в коридоре, напряжённо пытаясь услышать хоть что-нибудь.

– Слава Богу! – вырвалось вдруг у папы. Он медленно сел на тумбочку и продолжал слушать, что говорила трубка. – Спасибо вам! Огромное спасибо! Когда мы сможем его услышать? Хорошо, будем ждать! Конечно, конечно… Спасибо огромное…

Послышались короткие гудки. С посветлевшим лицом папа повернулся к нам и порывисто обнял маму и меня.

– Всё в порядке, он жив!

Бог мой, я никогда не думала, что эта фраза, которую так часто говорят в мелодрамах, может иметь такое сильное действие! Он ЖИВ! Жив! Жив…

Оказалось, что это звонил сам командующий Объединённой группировкой войск. Уже вечером я поняла, что он какой-то дальний родственник Стёпы. А утром оставалось только удивляться, что командующий лично позвонил нам. Димка действительно чуть не попал в плен. Два дня скрывался в каких-то ущельях, спасая раненого товарища. Герой он, наш Димка…

Папе обещали, что Димке дадут возможность позвонить домой по спутниковому телефону. Я так этого жду…

6 декабря 1999 года

Вчера в школе сказали, что я выиграла тот конкурс по английскому. Представляешь, дневничок? Я не в состоянии поверить. Жутко приятно, но…