Убийство номер двадцать - Сэм Холланд

остановилась у торгового автомата с монетами в руке, раздумывая, что бы взять – «Твирл» или «КитКат», – когда вдруг заметила какого-то мужчину, сидящего на одном из пластиковых сидений в коридоре. Поза у него была такой же, как у любого другого человека в больнице: плечи опущены, локти уперты в колени, голова покоится на руках. Но потом он выпрямился, откинувшись на спинку сиденья, протер глаза и посмотрел на нее.

Это длилось всего долю секунды, но оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание Ромилли. У него были самые голубые глаза на свете, самый совершенный в мире нос.

Улыбнувшись, она спросила:

– Вы в порядке?

Он кивнул, и тень улыбки тронула его губы.

– Да. Хотя нет. Не знаю.

Ромилли подошла к нему.

– В каком это смысле? – тихо уточнила она.

– Я… – начал было мужчина, пожав плечами, но голос у него дрогнул, и он замолчал, на секунду уставившись в потолок и сжав челюсти.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросила Ромилли. – Я здесь младший врач. Можно? – Она указала на сиденье рядом с ним, и он кивнул. На запястье у него был больничный браслет.

– Вы пациент?

– Был, – ответил он. – Только что выписался.

– И вы всё еще здесь? Большинству людей не терпится поскорей убраться отсюда.

Ромилли и сама не понимала, зачем завела этот разговор. Она знала, что ей нужно вернуться домой, немного поспать перед очередной двенадцатичасовой сменой, но что-то в нем остановило ее. На первый взгляд он совершенно не вписывался во всю эту унылую больничную обстановку – вроде бы сильный, пышущий здоровьем молодой мужчина, только вот держался он совсем по-другому. Как будто был чем-то сильно испуган.

Ромилли уже и раньше видела таких, как он. Неприкаянных, неспособных даже ворочать языком. Погрязших в тоске, отчаявшихся. Потом такие идут домой и заглатывают целый флакон таблеток, запив их литром водки.

Мужчина посмотрел на нее, но тут же быстро отвел взгляд.

– Давайте я попробую вам помочь, – сказала она.

Он сглотнул.

– Врачи говорят, что со мной всё в порядке. – Он все еще смотрел в пол, натягивая рукава джемпера на руки – детский жест, странно беззащитный для такого мужчины, как он. – Но я никак не могу избавиться от этого чувства… Будто что-то не так, а они этого просто не находят.

– Ладно. Какие у вас симптомы?

– Утомляемость. Слабость. Носовые кровотечения. Такие же, как и раньше.

– Раньше?

– Когда я был ребенком. Когда мне было девять. У меня был рак. Острый лимфобластный лейкоз.

– И вы думаете, что он вернулся.

– Я знаю, что вернулся.

Ромилли на секунду задумалась.

– Вот что я вам скажу… Как посмотрите на то, чтобы я достала вашу больничную карту, взглянула на нее и все вам растолковала? Я – младший врач из онкологии. Рак – это как раз по моей части.

Он быстро повернулся к ней.

– Вы и вправду можете это сделать?

– Конечно. – Ромилли указала в конец коридора, в сторону кофейни. – Встретимся там через полчаса. И всё обсудим.

Мужчина улыбнулся, на сей раз более естественно.

– Спасибо! Было бы хорошо… – отозвался он, протягивая руку. – Адам Бишоп.

Ромилли пожала ее – рукопожатие его было крепким, кожа мягкой.

– Ромилли Коул, – ответила она.

* * *

Оставив его, Ромилли прошла через двойные двери в онкологию. Остановилась у стойки сестринского поста и попросила медицинскую карту Адама Бишопа.

Врач, тоже сидевший за стойкой, услышал ее.

– Разве мы его только что не выписали? – удивился он. – Зачем тебе это нужно, Ром?

– Профессиональный интерес, – солгала она. – Может подойти для одного из исследований, над которым я сейчас работаю.

– Сильно в этом сомневаюсь. Он совершенно здоров, если не считать легкой ипохондрии.

Открыв карту, она пробежалась пальцем по цифрам.

– Что там у него в анамнезе?

– Детский о-эл-эл, в возрасте девяти лет. Агрессивного типа, так что пришлось бросить все силы. Прошел курс химиотерапии, пересадку костного мозга, все по полной программе. Но все-таки вытащили его с того света. Полная ремиссия. При регулярных осмотрах все было чисто, пока он не поступил несколько дней назад. Температура, потливость, тошнота… Вроде бы все признаки, но, как видишь, – врач ткнул пальцем в карту, – все чисто.

Поблагодарив коллегу, Ромилли спросила, можно ли пока оставить карту у себя, и он кивнул. Собралась уже уходить, но врач остановил ее.

– Доктор Коул, – официальным тоном предупредил он, – не вздумайте и близко подойти к нему с иглой. Даже не упоминайте про уколы. Полная трипанофобия.

Она нахмурилась. Этот парень просто стал для нее еще интересней. С чисто профессиональной точки зрения, разумеется.

* * *

Ромилли почти ожидала, что, когда она придет, кофейня окажется пуста. Но Бишоп был там – сидел в дальнем конце зала. При ее появлении он встал и спросил:

– Чего-нибудь хотите? Давайте принесу вам кофе.

– Нет, спасибо…

– Ну пожалуйста! Это самое меньшее, что я могу сделать. Я уверен, что человек вы занятой.

Ромилли улыбнулась.

– Спасибо. Тогда американо, с горячим молоком.

Усевшись за столик, она стала смотреть, как он делает заказ. Пальто он снял; на нем были джинсы, коричневые ботинки и темно-синий джемпер. Широкие плечи, приятная улыбка… Буфетчица тоже так решила, отметила Ромилли, услышав звонкий смех, когда она передавала ему сдачу.

Поставив на столик две чашки, он сел напротив нее.

– Итак, я скоро умру? – Прозвучало это легко и беззаботно, но улыбка была натянутой.

– Отвечу одним словом, мистер Бишоп: нет.

– Нет?

Она могла сказать, что он все еще не верит ей. Когда Бишоп потянулся за кофе, Ромилли заметила, что у него дрожат руки.

Положив карту на стол, она вытащила из нее результаты анализов.

– Видите вот здесь? – Ромилли подалась вперед, упершись пальцем в листок с цифрами. – Это количество ваших лейкоцитов. Нормальный показатель – от четырех до одиннадцати, как у вас. А вот здесь – результат аспирации вашего костного мозга, который показывает совершенно нормальное количество и морфологию клеток.

– Значит, рак не вернулся?

– Определенно нет. Могу предположить, что ваши симптомы вызваны не более чем приступом гриппа – в сочетании с некоторым тревожным расстройством.

Бишоп откинулся на спинку стула и провел руками по лицу.

– Вы, должно быть, считаете меня идиотом…

– Нет, нисколько. Вполне понятно, что вы немного запаниковали. То, что вам пришлось испытать в детстве, наверняка оставило серьезный след.

Он медленно кивнул.

– Это было почти двадцать лет назад, но я до сих пор помню все так, будто это было вчера. Особенно опять оказавшись здесь. Не думаю, что с тех пор я когда-либо попадал в больницу. Не считая тех случаев, когда я