«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!». «Сталинский сокол» № 1 - Евгений Полищук

На аэродроме у станицы Красноармейская базировался один из полков «яковлевых» из корпуса генерала Савицкого. Надо было срочно оказать ему помощь. В воздух поднялись Покрышкин со Степановым, Речкалов с Табаченко и Искрин со Старчиковым. Последний был назначен ведомым в наказание за небрежность, проявленную в предыдущем вылете.

Перед взлетом, на ходу, Покрышкин о чем-то договорился с Речкаловым. Пока шли к Красноармейской, набрали высоту около шести тысяч метров. Как ни торопились, а все-таки опоздали – немецкие бомбардировщики уже отбомбились, но, судя по тому, с какой плотностью зенитного огня они столкнулись, особого вреда бомберы не принесли. Они уже убрались восвояси, а шестерка «мессершмиттов» продолжала крутиться над аэродромом, изредка постреливая из пулеметов.

– Атакуем с ходу! – скомандовал Покрышкин.

Шесть против шести… Все сразу вступили в бой. Своего Покрышкин поджег с первой же атаки. Искрин со своим противником начал с лобовой. Дав три очереди из пушки с дальней дистанции, Николай ухитрился поджечь «мессер». Такое при лобовой атаке бывало крайне редко. Но фашист, уже весь объятый пламенем, продолжал переть, не сворачивая, намереваясь, очевидно, произвести таран, а возможно, он просто был убит. Но Николаю вторично повезло. Плоскость у немца прогорела, и он закувыркался вниз.

Не успел летчик опомниться от такого невероятного момента в боевой практике, как обнаружил, что сверху, под большим углом, на него валится другой «мессер». «Ведомый того, заклятого», – мелькнуло у него в голове. Скорость еще была приличная, и, не раздумывая, он выхватил машину вверх и пошел прямо с немцем в лобовую. Тот явно не ожидал такого поворота событий, не выдержал, метнулся в сторону и, набирая скорость, со снижением, стал удирать. «Струсил, сволочь!» – процедил сквозь зубы Николай и, прибавив обороты мотору, устремился вслед за немцем. С дистанции сто пятьдесят метров он открыл огонь из пушки, прибавив к ней крупнокалиберный носовой пулемет. Очевидно, он попал «мессеру» в мотор, потому что винт у него заклинило, машина задымила, и пилот пошел на вынужденную посадку. Приземлился он на нашей территории где-то в районе станицы Славянской.

Убедившись, что немец подбит, Искрин энергично развернулся, намереваясь направиться на поиски своих, как вдруг, со стороны слепившего его солнца, увидел парочку «худых». Видимо, к первой шестерке подошла помощь.

Николай прикинул: немцы были уже метрах в трехстах от него, высота маловата, а ведомый Старчиков где-то оторвался. «И надо же так вляпаться, – с досадой подумал он, – один против двоих и в такой невыгодной позиции». Однако, надо было что-то предпринимать.

Искрин резко бросил свою машину вправо. Не помогло, немцы подошли еще ближе. Тогда он заложил крутой вираж, но опоздал… С тупого желтого рыла «месса» понеслись трассы, и пилот тут же почувствовал сильный удар по корпусу машины, она сразу стала плохо слушаться руля. «Попал-таки, гад! Видимо, перебил рычаги управления хвостового оперения», – мелькнула в голове мысль. Самолет стал заваливаться – Николай мгновенно дал газ до отказа. Так не хотелось терять машину, совсем еще новенькую, недавно полученную.

«Кобра» начала было поднимать нос, но тут же сорвалась в плоский штопор. «Теперь уже все. Надо прыгать!» Искрин дернул аварийный рычажок – отлетела боковая дверь, теперь можно было выбираться на плоскость, но его что-то держало – привязные ремни. Отстегнул их и вывалился из кабины, покатился по плоскости, сорвался с нее, и в это мгновение кувыркающийся истребитель ударил его по ноге стабилизатором. «Проклятая «кобра», с ней и расстаться по-человечески нельзя», – мелькнула мысль, потом в глазах стало темнеть, и, уже теряя сознание, он последним усилием воли выдернул кольцо парашюта.

Очнулся Николай от удара об землю. Дул сильный ветер, и парашют потащил его по земле. С трудом он отстегнул лямки и в горячке попытался встать на ноги. Страшная боль пронзила ушибленную ногу, и он вновь упал, потеряв сознание. Над ним на бреющем прошли две «кобры», но он на них не реагировал.

Очнулся он от конского храпа. Открыл глаза. Перед ним на гнедом старом мерине сидел солдат.

– Как вы себя чувствуете, товарищ командир? – спросил солдат.

– С ногой плохо, – прохрипел летчик.

– Лежите спокойно. Сейчас подойдет полуторка, и мы отвезем вас в госпиталь. Мы видели ваш бой. Боялись, что вы совсем разобьетесь – уж больно долго вы не оставляли подбитый самолет.

В это время Покрышкин со Степановым ходили внизу и вели по рации открытые переговоры с Речкаловым. Последний, докладывая об обстановке в воздухе, несколько раз называл Сашу по фамилии. Они рассчитывали, что немцы клюнут и начнут за ним охоту. После выхода из атаки вверху их должен был подсекать Речкалов.

Покрышкин видел, как к раненому Искрину подошла машина, как солдаты погрузили его в кузов и куда-то повезли.

Через пару минут он заметил пикирующий на него «мессершмитт». В своих расчетах он не ошибся.

8

Они не успели даже отдохнуть после очередного вылета, как послышалась команда: «Внимание! 7-я и 8-я эскадрильи в воздух! Курс на Красноармейскую!»

Все сорвались и побежали к своим машинам. Уже в воздухе Крупински поставил задачу: «В районе Красноармейской шестерка «мессершмиттов» сражается с русскими и нуждается в помощи. Атаковать русских истребителей!»

На подходе к Красноармейской со станции наведения сообщили: «Для «Карая-1». Группой истребителей под Красноармейской командует Покрышкин! Внимание! Покрышкин в воздухе!»

Хартманн почувствовал неприятный холодок в груди. Встречаться с советским асом у него не было никакого желания. Но тут в наушниках послышался голос Ралля, возглавлявшего группу вылета:

– Буби! Этот Покрышкин сейчас внизу. Что-то у них произошло с летчиком из их группы, кажется, он ранен. У тебя появился прекрасный шанс отквитаться!

«Теперь уклониться невозможно. Иначе засмеют», – подумал Хартманн.

– Понял, «Карая-1»! Понял вас!

Лучшему снайперу группы не подобало уклоняться от боя с противником. Он осмотрелся. От немецкой шестерки осталось только два самолета. Остальные пылали кострами на земле. Правда, у русских тоже вверху оставалось только три самолета, да еще Покрышкин с ведомым находились внизу.

Подкрепление с ходу вступило в бой с верхней тройкой. Эрих искал Покрышкина. «Так, вот они, ходят внизу, видимо, охраняют сбитого товарища. Меня явно не видят. Что ж, можно попробовать», – решил он.

– Ханс! Оставайся вверху и наблюдай за обстановкой, – приказал Эрих ведомому и бросил машину в пике.

Скорость стремительно росла, в ушах появилась сверлящая боль. «Поймать «кобру» в рамку прицела, – шептал он, весь сосредоточившись на этой важной операции. – Черт, почему она все время уходит из рамки, почему ее невозможно удержать? Может, я не взял упреждение?..»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});