В день пятый - Э. Хартли

— Отец Джованни подхватил эту гадость в тот день, когда Эд покидал Италию, — сказал Томас. — В легкой форме, но это навело брата на определенные мысли.

Перед тем как присоединиться к остальным, он уже позвонил итальянскому священнику, чтобы подтвердить свое предположение. Отец Джованни удивился его звонку, но отнесся к нему без враждебности и не стал обвинять Найта в гибели отца Пьетро. Томас испытал облегчение, которое еще больше подпитало его эйфорию.

Доехав на поезде до Минобу, они поднялись по двумстам восьмидесяти семи гладким широким ступеням, ведущим к храмам. Эта мысль пришла в голову Куми. Она сказала, что им нужно прерваться, отдохнуть, уехать из Кофу, подальше от трупа упыря, напавшего на Томаса. Об этом случае до сих пор не было никаких упоминаний в местных средствах массовой информации. Похоже, такое молчание очень беспокоило Куми. В Кофу, совсем небольшом городе, убийство, особенно такое загадочное, должно было в течение нескольких дней не сходить с первых полос газет.

Как раз расцвела сакура. Белые нежные лепестки на голых ветвях деревьев розовели на фоне темной синевы неба. Очень важным оказалось то обстоятельство, что это путешествие стало повторением первого приезда сюда, совершенного Томасом и Куми много лет назад, и тем самым явилось своеобразным перемирием, хотя и очень осторожным, хрупким, словно цветки сакуры.

Паркс, странным образом бесчувственный к вечной красоте пустынных гор и древних деревянных храмов, добирался из Кофу отдельно.

— ПОМ не просто убивает людей, — продолжал он. — Оно воздействует на всю пищевую цепочку. Живое существо, съевшее динофлагелляты, становится ядовитым для тех, кто в свою очередь пообедает им. Так что красный прилив приводит не только к закрытию нескольких ресторанов в штате Мэн. Он может полностью истребить популяцию рыбы.

— Если только она не приспособилась каким-то необычным образом находить новый источник пищи, — сказал Томас.

Паркс удивленно уставился на него и заявил:

— Просто великолепно!

— В чем дело? — спросила Куми.

— Наше рыбоногое почти всю свою жизнь проводит в воде, вероятно в пещерах, плавает с помощью неуклюжих плавников, питается рыбой, — объяснил Паркс. — Но если окружающая среда вдруг резко изменяется, источник обычной еды иссякает…

— Уничтоженный внезапным резким размножением водорослей, — подсказал Томас.

— В этом случае у него есть то, чего нет у других рыб: ноги, а также способность, по крайней мере какое-то время, дышать воздухом. Оно выбирается из воды и кормится чем-то другим до тех пор, пока море не возвращается в нормальное состояние.

— Это соответствует картине в Пестуме, единственному имеющемуся изображению рыбы, выползающей из воды, — сказал Томас. — Вот что натолкнуло Эда на правильную мысль. Красная вода на картине является не просто апокрифическим символом, как и сама рыба — не просто эмблема христианства. Она настоящая. Да и вода действительно имеет алый цвет. Когда море стало красным, рыба с ногами выбралась на берег.

— Жизнь из смерти, — заключил Джим. — Неудивительно, что Эд решил, будто ему удалось найти символическую материнскую жилу. Это же полностью соответствует образу Иисуса, сходящего с креста.

— По изображениям со спутников Эд отслеживал нынешние случаи красного прилива, — сказал Паркс, отметая богословие. — Он сопоставлял данные об окружающей среде — температуру воды, глубину, подводную топографию моря в окрестностях Неаполя с другими местами по всему земному шару, где были отмечены случаи массового размножения Alexandrium, затем выбрал те из них, где такое происходило регулярно, и отправился на охоту.

— Ты знаешь, куда именно? — спросила Куми.

Это был очень осторожный вопрос. По ее взгляду, брошенному на Паркса, Томас понял, что на самом деле она спрашивает не этого типа, а его самого: «Если знаешь, то скажешь ли ему? Доверяешь ли ты человеку, который уже дважды нападал на тебя?»

Перехватив взгляд Куми, Томас уставился на храмы, прячущиеся в сочной зелени холмов.

— Если я попытаюсь покинуть страну любым обычным способом, то меня обязательно задержат и передадут итальянской полиции или какому-нибудь контртеррористическому ведомству в Соединенных Штатах. Я не хочу провести остаток своих дней, дожидаясь суда на базе в Гуантанамо.

— А не обратиться ли к Девлину? — предложил Джим.

Томас открыл было рот, собираясь ответить, но затем заметил на лице у Куми какую-то тень, может быть, воспоминания или догадки. Он посмотрел на нее, но она лишь едва заметно покачала головой, пока что предпочитая оставить это при себе.

Паркс насмешливо посмотрел на Томаса.

— Ну же, Томми, мой мальчик, поделись с нами.

Куми отвернулась, устремив взгляд на заросшую лесом долину. Найт медленно достал из кармана бумаги и развернул их. Он уже успел наложить координаты изображения, полученного со спутника, на карту Филиппин.

— Это случилось за день до того, как Эд покинул Японию, — начал Томас, показывая пальцем на крохотный островок в отдаленном архипелаге Сулу. — Вот здесь произошла вспышка бурного размножения красных водорослей. Это продолжалось почти целую неделю. Когда море вернулось к нормальному состоянию, моего брата уже не было в живых.

Какое-то время все молча смотрели на карту.

Затем Паркс медленно выгнул пальцы назад, сначала на одной руке, затем на другой, так, что хрустнули суставы, и улыбнулся.

— Поднять якоря. Всем, кто выходит в море, подняться на борт.

— Только не я, — сказала Куми. — Найдете вы что-то или же нет, но я считаю, что надо сообщить обо всем властям, пока не появились новые жертвы. Нужно связаться с посольством, рассказать все, что нам известно, и дальше оставаться в стороне.

— Да, — язвительно заметил Паркс. — Как будто властям можно доверять.

— Джим, а ты что скажешь? — спросила Куми.

— Я приехал сюда, чтобы помочь, — ответил священник и задумчиво покачал головой, внутренне борясь с чем-то. — Я должен это сделать ради Эда. Если в моих силах хоть как-то…

— Томас? — продолжала Куми, внезапно становясь какой-то съежившейся и усталой.

— Извини, — ответил Томас. — Я должен идти до конца. Пока не узнаю правду и все не будет кончено.

Обреченно кивнув, Куми промолчала.

— Мальчишник! — радостно заявил Паркс. — Вот и отлично. Набирайте пива, а я позабочусь о том, чтобы захватить с собой парочку шлюх. Естественно, нашему целомудренному девственнику я этого не предлагаю.

— Подождите, — остановил его Томас. — Возможно, вы захотите взглянуть еще кое на что, прежде чем будете записываться добровольцами на этот круиз. — Все уставились на него, и Найт продолжил: — Благодаря Мацухаси и метеорологической службе телестудии Эн-эйч-кей мы получили и другие изображения, снимки береговой полосы около полумили в длину в эпицентре красного прилива, сделанные со спутника с интервалом тридцать шесть часов. — Он последовательно разложил на столе фотографии. — Вот первый.

— Внешне полная идиллия, — заметила Куми, рассматривая светлый песок и окаймленный пальмами пляж, снятый сверху. — Конечно, если не брать в счет красную воду. А это что такое?

— Рыбацкие лодки, вытащенные на берег, — сказал Томас. — А здесь, сразу за линией деревьев, хижины местных жителей. Теперь второй снимок.

На фотографии невозможно было разобрать ничего, кроме красной воды. Землю застилало плотное серое облако.

— Это шторм? — спросил Паркс.

— Я тоже сперва так подумал, — сказал Томас. — Однако съемка общим планом не показывала никаких значительных погодных явлений в тех местах.

— Так, значит… — Куми запнулась.

— Дым, — подтвердил Найт.

— Полной уверенности не может быть. — Паркс неуютно заерзал.

— Вот третья фотография.

Море было синее и искрящееся, берег такой же идиллический, как и прежде, но рядом с деревьями виднелись черные пятна.

— А где лодки? — поинтересовалась Куми небрежным тоном, но когда никто ей не ответил, она задала следующий вопрос, и теперь уже ее голос был наполнен страхом: — Где деревня?

— Нет, — проговорил Томас. — Ничего не осталось.

Глава 90

Солнце едва поднялось над правильным заснеженным конусом Фудзиямы, когда вертолет, взлетевший из аэропорта Нарита, с ревом завис над деревьями, растущими вдоль реки. Люк уже был открыт, и меньше чем через пятнадцать секунд трое спецназовцев скользнули по нейлоновым канатам вниз, на песчаный берег. Никто не увидел их появления, а когда люди, разбуженные шумом двигателей, поспешили к окнам, вертолет уже улетел, быстро скрылся на северо-востоке, возвращаясь в сторону города.

Бойцы были в черных комбинезонах и бронежилетах, обеспечивающих защиту по третьему классу. Их лица были скрыты масками с прорезями для глаз. Они двигались быстро, уверенно, держа наготове пистолеты-пулеметы «Хеклер и Кох МП-5-СД6» с интегрированными глушителями, которые казались частью их тел. Им было приказано соблюдать осторожность, обрушивать на гражданские лица смертоносную мощь своего оружия только в случае крайней необходимости, если возникнет угроза срыва задания, но они не собирались рисковать. Разумеется, самим объектам удара нечего было рассчитывать на снисхождение. Тут приказ был абсолютно четким. «Цели представляют непосредственную реальную угрозу и должны быть уничтожены любыми доступными средствами».