Диармайд. Зимняя сказка - Далия Трускиновская

– А теперь куда едем?

– На озеро.

– КУДА???

– На озеро, – повторила Дара, изобразив, как сильно удивлена его изумлению. В самом деле – женщина среди ночи, более того – среди зимней ночи просит, чтобы ее отвезли к берегу замерзшего озера, и что же тут противоестественного?

– На дачу, что ли? – шофер решил, будто догадался.

– Нет, просто на берег. Хочу свежим воздухом подышать, – объяснила Дара.

И точно – после воплей Артура ей для дыхания требовался именно свежий морозный воздух. Но не только. Она вспомнила еще кое-что.

Она умела давать сдачи и не используя силу. Артур настолько разозлил ее, что она влепила своей первой любви со всей дури – как словесно, так и на энергетическом уровне. Сейчас ей хотелось успокоиться. Испытанный способ Саны не подходил – ей сама мысль о постели была сейчас неприятна, как будто близость с мужчиной могла быть только местью Артуру и ничем иным.

Однако было сильное средство, способное привести в порядок растрепанные чувства. Дерево, древнее имя которого использовал Фердиад, чтобы заново окрестить Дару, старый дуб на берегу озера, который он показал ей в день их первой встречи.

Если уж не секс, если уж сорвалась задуманная ночь, так хоть ночная прогулка – до усталости, до того состояния, когда мысль в голове остается одна: СПАТЬ.

Теперь место, где рос дуб, было не таким уж уединенным, лет десять назад выстроили пансионат, и дуб оказался на его территории. Но Даре хотелось прийти к дереву не через пансионатский двор, а берегом, пусть даже по колено в снегу.

К счастью, выяснилось, что примыкавший к берегу лес частично вырубили. И потому Дара, оставив на шоссе машину и крупную банкноту впридачу (о том, что на деньги она успела наговорить несколько важных слов, шофер не знал и потому был уверен, что не уезжает только из джентльменской порядочности), без затруднений вышла к озеру.

Была грань, была полоса, о которой она не могла бы сказать точно – это еще суша или уже замерзшая вода. Не покрытая снегом, немного скользкая полоса, по которой можно было неторопливо подойти к заветному дубу. Заодно и попросить у него прощения, что так долго не показывалась. Уж на Йул-то могла заглянуть…

Но когда за поворотом уже должен был появиться этот самый дуб, Дара ощутила легкий толчок в грудь.

К дереву ее не пускали.

Она остановилась, размышляя, кто бы там мог быть из своих. Изора – не тот человек, чтобы по ночам наносить визиты деревьям. Сана, скорее всего, в постели с Кано (веселое любопытство само, помимо желания Дары, послало зов Сане, и ответ был смешной и странный, встал перед глазами образ то ли кудлатого спаниэля, то ли иной, похожей на него, рыжей псины). Третьей целительницей, окончившей Курсы, в этом городе была Мойра. Тоже, пожалуй, не тот человек, чтобы ночью шастать непонятно где.

Фердиад?

Сиду-то зачем приникать к дереву?

О том, что у сидов какие-то иные источники силы и энергии, Дара могла лишь догадываться. В конце концов, существо, имеющее природный запас прочности на несколько столетий, и не должно нуждаться в подпитке так, как нуждается тратящий силу человек.

Дара сделала еще шаг вперед – и толчок был уже значительнее.

Ну точно, сказала она себе, это же пресловутый перстень Фердиада, к которому он не позволял прикасаться, перстень, который, возможно, даже старше самого Фердиада. Им наводили порчу, наносили удары, он мог остановить идуший к берегу при попутном ветре корабль. Однажды сид из чистого баловства вышел на дорогу и оттолкнул летящий на него автомобиль. Машина пошла юзом, ее занесло, а Фердиад вернулся к восхищенной Даре принимать восторги.

Дара усмехнулась – ей бросили вызов, делом чести стало перехитрить сида.

Она вернулась на шоссе и попросила шофера отвезти себя к воротам пансионата.

Пансионат зимой кормился тем, что сдавал номера и конференц-залы под всякие семинары и прочие многодневные затеи. Сама Дара как-то из любопытства ездила сюда на психологический тренинг, где, сама того не желая, постоянно сажала в галошу руководителей-самозванцев. Она очень хотела, чтобы и сейчас там творилось какое-нибудь безобразие. Тогда можно было бы беспрепятственно выйти на террасу, откуда виден дуб. Расстояние великовато, но если прищуриться и сосредоточиться…

Главные двери корпуса оказались закрыты, но служебные – еще нет. Дара поднялась по черной лестнице наверх, вышла в коридор, оттуда на чистую лестницу, спустилась и, сориентировавшись по пейзажу в окне, нашла террасу.

Сперва она ничего не поняла в черно-бело-серой графике зимнего пейзажа, потом уловила движение. Но краткое – было и нет…

Чтобы заставить сида показаться, Дара послала ему зов.

Ответ был, как и в прошлый раз, блоком: не мешай, я занят. Ответ пришел из-под дуба и был кинут ей машинально, а через секунду Фердиад, очевидно, опомнился.

Дара вдруг увидела его – бледное лицо, такое же платиновое, как длинные волосы, и выброшенный вперед левый кулак со сверкающим камнем перстня.

Но, ожидая, что получит сдачи, она приготовилась – сложила руки особым образом и выставила их перед собой. Поэтому удар не сбил ее с ног, а только толкнул спиной к стене.

– Какого черта! – воскликнула Дара.

Чем бы там Фердиад ни занимался, он не должен был гнать ее так злобно – ведь теперь он узнал ее по зову и, наоборот, должен был приветствовать.

Продолжая держать перед собой руки, она попросила помощи у великой Бриг и зажмурила глаза, имитируя таким образом божественную слепоту друидов. Картинка ей предстала до боли знакомая – юная девица, запрокинув голову, прижалась спиной к дубу, напротив же стоял Фердиад и что-то объяснял. На девице была знакомая модная шубка с широкими, отороченными мехом рукавами. Сашка!…

Вот о ней-то Дара совершенно забыла.

Так вот ради кого остался в городе Фердиад…

Дара изумилась – ей почему-то казалось, что Фердиад должен до скончания времен выяснять отношения с ней, Дарой, ссориться и мириться, возвращать ее любовь и плести ради нее интриги. Но разве нельзя было сообразить сразу – уж коли Сашка оказалась в ночь Йула рядом с Фердиадом, он ее так просто не отпустит?

Все правильно, сказала себе Дара, был день, когда этот проклятый сид опустился на колени рядом с девятнадцатилетней непробиваемо наивной девочкой и помог ей завершить лечение. Что же изменилось? Фердиад – все тот же, умный собеседник, внимательный и изощренный любовник, учитель в лучшем смысле слова, вот только девочка уже другая…

И блок он ставил всего лишь потому, что был в это время с Сашкой, заговаривал ей зубы, рассказывал ей про ее силу, обещал удивительные знания! Ох, видела бы Изора…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});