Чтоб знали! Избранное (сборник) - Михаил Армалинский

– Правильно, что боялась. Раздевайся.

Она хотела подняться с кровати.

– Раздевайся лёжа, – приказал я, убирая пистолет от её лба, но держа направленным на неё. Если бы дать ей хотя бы сесть, то она обрела бы большую подвижность и смогла бы попытаться бежать или сопротивляться.

Джули лёжа сняла рубашку, стянула джинсы с таким усилием, будто сдирала с себя кожу, – так плотно они её облегали. Щёлкнула застёжкой лифчика, и он обвис, открывая плотные большие груди. Я сорвал с неё лифчик и бросил на пол. Она приподняла бёдра и стянула вниз трусики. Всё это время она не сводила с меня взгляда, в котором я различил помимо страха и ненависть. Наконец-то я видел её бёдра при свете дня. Они были бездонны.

– Разведи ноги!

Она развела, и слёзы потекли у неё из глаз:

– Не убивай меня. У меня дети, ты же знаешь.

– Говори правду и тогда выживешь.

– Хорошо, – заверила она.

– Когда у тебя свидание?

Она посмотрела на стенные часы:

– Через сорок минут.

– Где?

– Здесь. Он должен позвонить перед выездом.

Тут у меня возник хороший план.

– Когда он позвонит, скажешь, что ты откроешь ему дверь и будешь ждать его в постели.

– А ты где будешь?

– А я спрячусь в этот шкаф и буду наблюдать за вами, как вы ебётесь. И если ты пикнешь, то ни тебе, ни ему не жить.

– Зачем тебе всё это? – с тревогой спросила она.

Тут раздался телефонный звонок.

Я подошёл к Джули, приставил к её затылку глушитель и кивнул в сторону телефона.

– Скажешь, что ты откроешь ему дверь и будешь ждать его в постели, – повторил я.

Джули сняла трубку. Это был он. Я слушал, что он говорил, приложив ухо к трубке, но не убирал дула с затылка Джули. Мужчина сообщил, что выезжает и будет через полчаса. Джули сказала, что я требовал, и он обрадовался, пообещал, что сразу прыгнет к ней в кровать, чуть переступит порог.

«Так, теперь нужно успеть сделать всё по плану», – думал я, глядя на голую Джули, которой я снова приказал лечь.

– Как ты кончаешь? Что тебе нужно для этого? – спросил я.

– Я не могу кончить с мужчиной. Мне нужен палец. Или вибратор.

– Где вибратор?

– В шкафу.

– Иди, возьми его. Будешь суетиться – я держу пистолет на твоей спине.

Мы вместе подошли к стенному шкафу, и она вытащила вибратор из-под тряпок, лежавших на полке. На одной из полок я увидел початую бутылку виски. Я взял её с собой.

– Ложись, – приказал я и протянул ей бутылку, – пей.

– Я не смогу, я не пью виски без воды.

– Пей, – повторил я и ткнул бутылку так, что она ударилась об её зубы. – Сделай большой глоток.

Джули подняла бутылку и хлебнула. Закашлялась, но проглотила. Я наклонился к ней и поцеловал её в раскрытые губы. Изо рта пахло пьянью. Я пить не хотел, чтобы, чего доброго, не потерять контроль над ситуацией.

– Ещё один глоток, побольше.

– Я не могу больше.

Тут я влепил ей пощёчину позвонче первой – пора было преходить от слов к делу. Она глотнула и снова закашлялась.

Я вставил вилку в розетку и подал ей вибратор. Она взяла его в руку, но не включала. Картинка была прекрасной: голая баба, в одной руке бутылка, в другой – вибратор, и морда испуганно-пьяная.

– Ещё глоток, – скомандовал я. На этот раз Джули отхлебнула беспрекословно.

Виски возымело действие, глаза её заблестели, и она расслабилась. Я забрал у неё бутылку и приказал пустить вибратор в работу.

– Если не кончишь, я тебя кончу. Но если будешь притворяться, у тебя голова завибрирует от моего вибратора, – сказал я, погрозив пистолетом.

– Мне для этого нужно много времени, – сказала она смущённо.

– Как много?

– Минут пятнадцать.

– У нас время есть, – сказал я, – а когда останется минуты две, я в тебя войду и мы кончим вместе.

– Хорошо, – сказала она и хмельно улыбнулась.

Я уже давно отвел пистолет, но не думал выпускать его из рук.

Джули включила вибратор, и он громко зажужжал. Но когда она прижала его к клитору, жужжание стало почти неслышным, будто до того он жужжал от голода, а когда приладился к нужному месту, то и затих. Джули водила им по клитору то вверх и вниз, то кругами. Я заметил время. Через минут пять вибратор стал издавать брызгающий звук, так как пизда намокла и вибрация в жидкости издавала иную гармонию. На лбу и на носу Джули стали выступать капельки пота. Лицо её порозовело. Живот напрягался и снова расслаблялся, будто она занималась дыхательной гимнастикой. Я вытащил член и взглянул на часы. Прошло десять минут.

– Давай скорей, – сказала Джули. Я встал над ней в «69», и сунул ей член в рот, встретивший его радостным языком. Я вставил палец ей во влагалище, а потом просунул глушитель, но так, чтобы он не касался стенок своей холодностью, которую бы Джули заметила. Я держал глушитель в своих пальцах, как бы щепотью. И когда она кончила, кончил и я, дал ей всё проглотить, а потом нажал на курок. Влагалище сработало как дополнительный глушитель. Джули дёрнулась и замерла.

Из пизды полилась кровь. Можно было подумать, что у неё началась обильная менструация. Я поднялся и посмотрел Джули в лицо. На нём было удивление, что особо подчёркивалось широко открытым ртом. Я влил в него остаток из бутылки, и Джули не захлебнулась, не закашлялась, виски легко прошло внутрь тела. Бутылку я решил взять с собой – это единственное, к чему я прикасался. Я накрыл Джули покрывалом и пошёл в ванну, взял полотенце и через него, не прикасаясь ни к чему, выключил светильник на потолке и включил ночник. Голову Джули я повернул в сторону от двери. В комнате стоял полумрак, и было полное впечатление, что Джули спит, повернувшись спиной ко грядущему любовнику. Последнее, что я сделал, – это выдернул провод из телефона.

И тут раздался звонок в уличную дверь. Я посмотрел на часы – любовник был пунктуальным. На свою голову. Я нажал кнопку на стене, открывающую замок уличной двери. Полотенце я бросил на пол. Я вышел из квартиры, оставив дверь чуть приоткрытой, и стал спускаться с восьмого этажа по лестнице. Все пользовались лифтом, и по ней, как правило, никто не поднимался выше второго этажа. Я вышел на пустынную тёмную улицу, пряча бутылку под полой пиджака. Пистолет распирал внутренний карман. Я сел в машину, запаркованную напротив окон Джулии. Я решил посидеть и понаблюдать. Окна мёртвой Джули были ещё тёмные. Потом я услышал мужской вопль, вспыхнул свет, шторы раздёрнулись, в окне появилась голая фигура мужчины, явно паникующего. Потом он исчез. Пора было уезжать. И я уехал, никем и никогда не опознанный.

Так я мстил Джули в своих мечтах. А в действительности я уехал сразу после её фразы: «Мы с тобой встретимся через несколько дней, и всё будет в порядке».

Я знал, что никаких встреч не будет, и уехал, пожелав ей скорейшего выздоровления.

Джули указала с самого начала, чтобы я не просто целовал или лизал ей грудь, а забирал её как можно больше в широко раскрытый рот и только тогда лизал сосок языком, припёртым грудью к самой глотке.

Встретил Новый год вдвоём с Мэри у меня в доме. Я купил ей в подарок наручные часы. У неё не было часов, говорит, что мечтала о них. Я не знал о её мечте, но угадал. Она была счастлива и целовала меня не благодарно, а нежно и со страстью. Я взял напрокат три видео, и в новогоднюю ночь мы посмотрели один обыкновенный и ещё половину порнографического фильма. К середине мы «накончались», как говорила одна моя близенькая знакомая, и досматривать стало неинтересно. Если бы не фильмы, то уж не знаю, чем бы мы всё это время занимались, – заскучали бы. Ну, пожрали, выпили. Пошли спать в час ночи. Поспали. И мне приснилось, что я стал чинить вентиляционный мотор отопительной системы в доме, потому что мне показалось, что он слишком громко шумит. Вдруг он включился, и ременная передача зажала мою кисть. В доме никого нет, мне не вытащить руку, и я таким способом умираю, глядя на ручные часы.

Утром мы проснулись в десять, и Мэри потянулась обнимать меня. С добрым утром и с Новым годом! Потирая её живот вставшим поутру членом, я спросил, не хочет ли она воспользоваться его состоянием. Мэри сказала, что никогда нельзя пренебрегать хорошей эрекцией, и уселась на него. Скача на мне, она вся взмокла, но не могла себя доконать. Я лёг на неё и, зная её любимое, довёл до обрыва и столкнул в него. Она полетела, закричав. Приземлившись и успокоившись, она стала с благодарностью покрывать меня поцелуями. Потом мы приняли душ и позавтракали, посмотрели видео про скандал Парфюмо. Этот фильм вызвал у меня раздражение торжествующим лицемерием, когда из-за того, что мужчина совокупился с женщиной, погиб человек, полетело правительство и поднялся такой вой по всей стране. Впрочем, гибель человека, падение правительства и вой – для человечества явления того же порядка, что и совокупление с женщиной.

Почему, подумал я, правительственная ебля так задевает простых смертных, и члены правительства рискуют своей карьерой, если их уличают в половой жизни? Происходит это потому, что власть всегда рассматривается человечеством как явление божественное, перед ней преклоняются, как перед божеством. Царская власть считалась властью, данной Богом. Но Бог в христианстве – существо прежде всего бесполое, и когда властелина застают за еблей, вся его божественность исчезает и его низвергают. Античные боги, которые еблись направо и налево, создавали и ебущихся правителей, и их половая жизнь была для народа объектом почитания, а не ненависти. Совокупляться на виду для античного правителя значило уподобляться античным божествам. Совокупляться на виду для христианского правителя – доказывать свою непричастность к Богу, а значит, заслуживать свержения. Бог не ебётся – вот до чего доучило христианство.