Восток в огне (ЛП) - Сайдботтом Гарри

Белый дракон, шипящий на ветру, привлекал к себе всю свирепость сасанидов. Воздух над Пальмирскими воротами был насыщен снарядами. Баллиста прятался за парапетом посреди импровизированной стены щитов. Видеть и слышать было почти невозможно. Затем, над ужасным шумом бури из стали и камня, поднялись радостные кличи. Тонкий, наполовину заглушенный шумом битвы, но ликующий, он скандировал: "Ro-ma! Ro-ma!'

Баллиста бросил взгляд поверх зубцов. Он отдернул голову назад, в безопасное место, когда стрела со свистом отскочила от стены. Он посмотрел еще раз. Северная половина равнины была окутана огромным грибовидным облаком пыли. Не желая искушать судьбу, Баллиста на несколько мгновений отступила за парапет. Когда он снова посмотрел, пыль немного рассеялась. Он мог понять, почему его люди ликовали. Самого северной осадной башни больше не было. На его месте был изуродованный высокий каркас из балок и досок. На глазах у Баллисты с верхнего этажа спрыгнул мужчина. Падающий человек, как ни странно, выглядел элегантно, как танцор пантомимы. Еще двое, трое, четверо восточников прыгнули навстречу верной смерти. Затем, с тяжкой неизбежностью, остатки башни обрушились.

На поле боя воцарилась странная тишина. Боевые действия ослабли по мере того, как обе стороны смирялись с чудовищностью произошедшего. Осадная башня направлялась почти прямо к крепостной башне, в которой размещалось одно из самых больших артиллерийских орудий. Повторяющиеся удары двадцатифунтовых камней, летящих с огромной скоростью, должно быть, буквально рассыпали «Берущую города» на части.

Деметрий огляделся. Боевая галереря Пальмирских ворот была усеяна, почти покрыта ковром из вражеских снарядов. Когда сражение затихло, защитники привалились к стенам или к двум огромным баллистам. Несмотря свои усилия, молодой грек не мог не смотреть на два трупа, брошенных в углу. Из-под них вытекла скользкая лужа их смешанной крови. Деметрий и хотел, и в то же время не хотел знать, кто они такие.

Была ли битва окончена? Зевс, Аполлон, Афина и Артемида, пожалуйста, пусть все это закончится, хотя бы на сегодня. Деметрий заметил, как из люка появились несколько рабов, несущих свертки и кувшины. При движении они сгибались вдвое. Случайные снаряды все еще летали по крыше. На мгновение молодой грек понятия не имел, что делают рабы. Затем, взглянув на небо, он понял, что, должно быть, уже близится к концу четвертого часа дневного света, времени, когда кириос приказал войскам рано пообедать. В каком-то смысле время пролетело так быстро; в то же время казалось, что крики и ужас длились несколько дней. Деметрий подумал о том, как Зевс в божественной поэзии Гомера остановил ход времени, чтобы Одиссей и Пенелопа могли насладиться любовью и поспать. Сегодня все было совсем не так; Арет совсем не походил на Итаку.

Ранее, когда Баллиста позвал его на импровизированный утренний перекус, Деметрий не мог есть; во рту у него не было слюны. Теперь, когда сражение, казалось, утихло, он почувствовал голод. Взяв немного хлеба, сыра и луковицу, он принялся с жадностью поглощать их.

Кириос рассеянно жевал. Он сидел на полу, прислонившись спиной к южной стене, Максим и Антигон стояли по обе стороны от него. Тихими голосами они вели прерывистую техническую дискуссию о пределах натяжения торсионов артиллерийских орудий. Деметрий удивлялся им. Как могло повторение настолько притупить чувства человека, что это ужасное утро, это столкновение со смертью, могло стать таким же обыденным, как уборка пшеничного поля? Он начал хихикать. Может быть, это было потому, что они были варварами: англом, ирландцем и батавом. Чтобы перестать хихикать, Деметрий откусил большой кусок лука.

Арет оказался в эпицентре бури. Этот изолированный и ранее незначительный город по воле богов стал последним очагом вечной войны между востоком и западом. Конфликт существовал всегда, с самых ранних записей. Сначала восточные финикийцы похитили Ио, а греки в ответ похитили сначала Европу, а затем Медею. После того, как троянцы захватили Елену, все перешло от похищения девушек к ведению войн. Ахейцы сожгли Трою, персы сожгли Афины, а Александр сжег Персеполь. Пески пустыни были пропитаны кровью от разгрома легионов Красса при Каррах. Брошенные римские трупы отмечали отступление Марка Антония из Мидии. Юлий Цезарь был повержен накануне очередной войны мщения. Их неоднократно предпринимали императоры Траян, Луций Вер и Септимий Север. Затем пришли Сасаниды, и восток нанес ответный удар. Тысячи римлян погибли в Мешике и Барбалиссосе. Антиохия, столица Сирии, и многие другие города, горели в смутное время. Восток против запада, конфликт, который никогда не закончится.

Арет был эпицентром конфликта космических масштабов; нескончаемого столкновения цивилизаций, вечного столкновения богов. Вся мощь востока была брошена против запада, и здесь вечный Рим – сам humanitas, как его называют некоторые, со всеми его искусствами и философией – защищали три варвара, питающиеся хлебом и сыром. Поток сознания Деметрия был прерван внезапным появлением солдата.

Посланник также вторгся и в прекрасную задумчивость Максима. Ирландец некоторое время назад потерял интерес к тонкостям подавления артиллерии. Его мысли были заняты новой девушкой в "Кратере": соски, как большие пальцы слепого сапожника, аккуратная маленькая дельта, покладистая как никто. Это было забавно в девушках – независимо от того, какие у них были соски, они всегда хотели другие. Девушка из Кратера с ее большими коричневыми ореолами, похожими на обеденные тарелки, сказала, что предпочла бы иметь маленькие, аккуратные маленькие соски. Девушка из бара на северной окраине города, у которой были крошечные, нежные розовые соски, хотела, чтобы ее соски были больше. Максиму было все равно; обе девушки были бойкими, хорошо сложенными блондинками. Эх, они бы хорошо смотрелись вместе.

Посланник пытался отдать салют, согнувшись пополам. Баллиста и Антигон отсалютовали в ответ, не вставая. Будучи скорее рабом, чем солдатом, Максим получал удовольствие от того, что не чувствовал необходимости присоединяться к ним.

-Хорошие новости, доминус. Солдат с облегчением сел, когда Баллиста указал на него. - Нападение варваров на южную стену отбито. Их было около 5000 человек. Гады выстроились на плато вне пределов досягаемости. Но к тому времени, когда они спускались в ущелье, по ним работало десять баллист. Ублюдки выглядели потрясенными, когда начали карабкаться по нашей стороне оврага. Когда лучники Ярхая и Огелоса начали стрелять, и мы покатили эти чертовы огромные камни, которые ты велел нам приготовить, Сасаниды побежали, как истинные восточники, какими они и являются – ни смелости, ни мужества.

Живя настоящим моментом, почти как ребенок, Максим на самом деле совсем забыл об угрозе южной стене. Но новость была приятной: дела на пустынной стене были достаточно плохи сами по себе.

Баллиста поблагодарил гонца и отправил его обратно с приказом Ярхаю привести 300 своих лучников к пустынной стене.

По равнине разнеслись звуки труб и барабанов. Командиры сасанидов кричали до хрипоты, пытаясь вернуть энтузиазм своим людям, поднять темп атаки. Поток приближающихся снарядов усилился. Деметрий прижался к полу. Баллиста, Максим и Антигон устало поднялись на ноги и сгрудились за парапетами, время от времени выглядывая наружу.

Ужасный грохот донесся с башни к северу от ворот. Снова в небо поднялось облако зловещей серовато-коричневой пыли. За этим последовал ритмичный крик боли, похожий на мычание животного. Сасанидский камнемет попал прямым попаданием в одну из двух римских баллист на башне; в результате зазубренные, быстро летящие щепки превратили платформу башни в бойню.