Самые знаменитые реформаторы России - Владимир Казарезов

Денежная реформа венчала жизнь этого выдающегося деятеля России. Однако на счету у него немало и других важных дел. Например, он вел активную таможенную политику, дав повод из-за повышения тарифов считать себя противником свободной торговли. Сейчас трудно судить, насколько основательными являются эти обвинения. Вроде бы Канкрин проявлял себя ярым протекционистом, увеличивая таможенные тарифы и тем самым перекрывая доступ иностранным товарам на российский рынок. Но с другой стороны, можно понять его опасения, когда он говорил, что «при системе свободной торговли малокультурной России угрожает опасность в своей промышленной жизни попасть в полную зависимость от иностранных интересов (в частности, от интересов такой развитой и деятельной страны, как Англия)».

Но таможенная политика Канкрина при всем том оставалась довольно гибкой. Чтобы стимулировать технический прогресс в отечественной промышленности, он, когда считал нужным, снижал тарифы, понуждая заводчиков и фабрикантов усовершенствовать производство под давлением конкуренции. Изменяя тарифы в ту или иную сторону, он исходил из принципа — не сделать хуже основной массе народа и не навредить своей промышленности. А предметы роскоши и товары, потребляемые зажиточной частью общества, облагал таможенными пошлинами по максимуму, благодаря чему существенно пополнялась казна (и росло недовольство Канкриным в высших сферах). За время пребывания Канкрина на посту министра финансов таможенные доходы увеличились в 2,5 раза, составив 26 миллионов рублей серебром.

Поскольку император Александр много говорил об отмене крепостного права (другое дело — насколько искренне), то в той или иной мере отношение к этому вопросу, или по его поручению, или инициативно, выражали приближенные к нему деятели. В числе таковых оказался Канкрин, подготовивший обстоятельные соображения. Эта «…весьма деятельная записка, предлагавшая весьма обдуманный план постепенного уничтожения крепостного права, была представлена Е.Ф. Канкриным, который был тогда генерал-интендантом действующей армии и насмотрелся на тяжелое положение крестьян в своих разъездах по разным губерниям. Канкрин был к тому же ученым экономистом и мог предпослать своему проекту обзор освобождения крестьян на западе».

Суть проекта Канкрина состояла в том, чтобы государство выкупило у помещиков крестьян вместе с землей. Поскольку для проведения этой акции одномоментно не хватило бы никаких денег, предполагалось растянуть этот процесс на 60 лет и закончить его примерно к 1880 г. В. Ключевский высоко оценил проект и его автора, к которому относился весьма благосклонно. Сравнивая разные проекты по освобождению крестьян, Ключевский писал: «Самый лучший проект принадлежал дельцу без цвета, которого нельзя было назвать ни либералом, ни консерватором; этот проект был составлен по воле государя и в основе своей противоречил взглядам последнего; автором его был Канкрин, ставший потом министром финансов».

К сожалению, изыскания Канкрина по крестьянскому вопросу не оказались востребованными. Однако с годами он утратил свой реформаторский настрой в крестьянском вопросе. Возможно, его и ранее не было, а подготовкой предложений по отмене крепостного права пришлось заниматься лишь постольку, поскольку просил Александр I. А во время царствования Николая I, также подступавшегося к освобождению крестьян, но боявшегося сделать решительный шаг, у Канкрина уже была иная позиция. А.Ф. Кони писал, что Николай, не замахиваясь на помещичьих крепостных, хотел хотя бы «начать с устройства казенных крестьян, материальное положение которых и участь, зависевшая от земских исправников, были не лучше, чем у крестьян помещичьих. 17 февраля 1836 года Государь заявил об этом Киселеву, жалуясь на то, что министр финансов Канкрин „от упрямства или неуменья“ находит даже и преобразование положения казенных крестьян невозможным».

Если управление финансами вообще и проведение денежной реформы в частности — поприще, на котором Канкрин оказал великую услугу России, снискал благодарность современников и добрую память потомков, то некоторые другие направления его деятельности оцениваются неоднозначно (пример — таможенная политика). А отдельные его решения большинство современников считало вредными для России. К таковым относится реформа торговли вином, проведенная в 1826 г. До этого в стране, хотя и недолго, действовала государственная винная монополия. Но ожидаемых при ее введении доходов в казну не последовало из-за нерадивости чиновников и ужасающих масштабов воровства. Николай I поручил Канкрину изучить причины низких доходов от питейных заведений и дать предложения — что делать?

Министр показал в отчете, что есть четыре варианта ведения питейного дела: 1) казенная винная монополия (существовавшая на то время в России); 2) система винных откупов; 3) свободная торговля вином с установлением акцизных сборов; 4) питейный налог на губернии с передачей им права решать — какой должна быть торговля вином.

Канкрин остановился на винных откупах, полагая, что промышленники будут использовать доходы от торговли вином, даже неправедные, на развитие производства, в то время как при государственной торговле берущие взятки чиновники никуда свои доходы, кроме как на потребление, расходовать не будут.

Но тут, видимо, чутье изменило мудрому Канкрину. Как отмечал историк: «Восстановление их (винных откупов. — В.К.) оказалось конечно большим злом: откупщики не только сами обогащались, но подкупали и поработили всю местную администрацию. Все тогдашнее губернское чиновничество получало от откупщиков второе содержание, не меньшее, чем казенное». Такое впечатление, что и этот сюжет как будто списан с российской действительности конца двадцатого — начала XXI столетия. Имеется в виду содержание, получаемое российскими чиновниками нашего времени от коммерсантов за оказываемые им услуги.

Канкрин не сумел верно сориентироваться и проявил себя явным реакционером и в другом деле — строительстве в России железных дорог. Он так упорно выступал против этого, что дал повод осуждать себя современникам и потомкам.

«Как-то странно называть гениальным министра финансов, в конце своей карьеры отвергавшего пользу и тормозившего постройку железных дорог в России на том основании, что шестимесячная санная дорога вполне достаточна для развития внутренней торговли и промышленности, летом же существуют для этого моря и реки. Положим, что говорил он так уже одряхлевший и до крайности утомленный своею предыдущею деятельностью, когда постройка железных дорог, требовавшая громадных заграничных займов, могла поколебать блестящее, созданное им финансовое положение России. Этого он не хотел и отстранился, сохраняя за собой славу выдающегося министра финансов». Нет оснований не согласиться с автором данной оценки. Наверное, действительно, под старость лет Канкрин не хотел рисковать репутацией чуть ли не гениального министра финансов и потому не давал втянуть себя в рисковое и затратное предприятие, каковым представлялось железнодорожное строительство.

Николай настолько ценил своего министра финансов, так был к нему привязан, что снисходительно прощал ему не только принципиальность и право иметь собственную точку зрения в делах государственных, но и некоторые личные недостатки, которые не терпел в других. Современники и историки — все отмечают особое отношение государя к своему министру, хотя не все его оправдывают, а некоторые ставят под сомнение соответствие заслуг Канкрина доверию, оказываемому ему царем. Приведем одну из такого рода оценок: «Особенным благоволением Николая Павловича пользовался министр финансов граф Канкрин, считавшийся на своем посту чуть-чуть что не гением.

Никто не отнимает у него этой славы; но еще вопрос: он ли один создал блестящее положение финансов в царствование императора Николая Павловича или ему помогли особенные экономические условия России и Европы того времени. Сорокалетний мир Европы значительно увеличил ее народонаселение, а быстрое развитие промышленности на Западе сократило там земледелие. Тогда ни Северная, ни Южная Америка, ни Индия, ни Египет, ни еще менее едва начинавшая заселяться Австралия не доставляли своих продуктов земледелия в Европу, а помещичья Россия могла отправлять их сколько угодно. Можно ли удивляться после этого, что жители России не знали куда давать и почем принимать иностранную звонкую монету… что Русский рубль ценился постоянно выше на иностранных биржах? Такое состояние финансов продолжалось до начала Крымской войны, т.е. еще 10 лет по уходе Канкрина, при министрах вовсе не считавшихся особенно талантливыми; следовательно и таланты Канкрина не играли в этом успехе особенной роли. Как бы то ни было, Николай Павлович не только ценил Канкрина, но даже в одном отношении, вопреки своих правил, снисходил к нему: Государь, сам строго соблюдая установленную форму одежды, требовал того же от других, а между тем старик Канкрин был всегдашним нарушителем ее».