История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 2 - Джованни Казанова

— Он мне поверит?

— Да, я в этом уверен, потому что я тоже бы поверил.

— А если он не поверит?

— Он будет достоин твоего презрения, и он этим сам себя накажет. Умный человек, моя дорогая Кристина, человек хорошо воспитанный, не решится никогда задать такой вопрос, потому что уверен, что ответ ему не только не понравится, но и он никогда не узнает, правдив ли этот ответ: если правда повредит доброму мнению, которое, как желает каждая женщина, ее муж должен о ней иметь, только дурак может решиться задать такой вопрос.

— Я поняла все, что ты мне сказал. Обнимемся же в последний раз.

— Нет, потому что мы одни, и моя добродетель слаба. Увы! Я тебя еще люблю.

— Не плачь, дорогой друг, потому что я об этом не сожалею.

Этот довод заставил меня рассмеяться и прекратить слезы. Она оделась как принцесса своей деревни, и, хорошо позавтракав, мы поехали. Четыре часа спустя мы прибыли в Венецию. Я поселил их в хорошей гостинице и пошел к г-ну де Брагадин, где сказал г-ну Дандоло, что кюре со своей племянницей находятся в такой-то гостинице, что они должны встретиться с г-ном Карло завтра, чтобы я мог представить их в назначенное время, а затем их покинуть по завершении всех дел, так как честь молодоженов, их родственников, их друзей и моя не позволяет мне более в это вмешиваться.

Он понял силу моих слов и согласился с ними. Он отправился за моим дорогим Карло, я представил их обоих Кристине и кюре, а затем с ними распрощался. Я узнал, что они пошли вместе к г-ну Альгаротти, затем к тете Карло, затем к нотариусу, чтобы оформить бумаги по свадьбе и приданному, и что наконец кюре и его племянница отправились в Пр. в сопровождении Карло, который договорился о дне, когда он вернется в Пр., чтобы обвенчаться в приходской церкви.

Вернувшись из Пр., Карло нанес мне очень обязательный визит. Он сказал, что их будущее замечательно, благодаря ее красоте и характеру, его тете, сестре и крестному Альгаротти, который взял на себя все расходы по свадьбе, которая должна состояться в Пр. в день, который он мне назвал. Он пригласил меня на нее, и сделал мне столь вежливый упрек, когда увидел, что я хочу уклониться, что я вынужден был уступить. Мне очень понравилось, как он описал впечатление, произведенное на его тетю деревенской роскошью Кристины, ее жаргоном и ее наивностью. Он не отрицал тем не менее, что влюблен, и полон комплиментов в ее адрес. Что касается крестьянского жаргона, на котором говорит Кристина, он был уверен, что она от него избавится под давлением злобы и нетерпимости, присущих жизни в Венеции. Поскольку все это случилось благодаря мне, я испытал настоящее удовольствие, но, по секрету, завидовал его счастью. Я очень хвалил выбор, который сделал г-н Альгаротти для своего крестника.

Карло пригласил господ Дандоло и Барбаро, и я с ними отправился в Пр. в назначенный день. Я нашел у кюре стол на двенадцать персон, установленный слугами графа, который направил туда также своего повара и все необходимые продукты. Когда я увидел Кристину, я вышел в другую комнату, чтобы скрыть от всех свои слезы. Она была прекрасна как звезда и одета крестьянкой. Ее жених и сам граф не смогли уговорить ее идти в церковь одетой как венецианка и с припудренными волосами. Она сказала Карло, что оденется по-венециански, когда будет с ним в Венеции, но он ни за что не увидит ее в Пр. одетой иначе, чем она одевалась всегда, и она не даст повода девушкам, с которыми росла, издеваться над ней.

Кристина казалась Карло чем-то сверхъестественным. Он сказал мне, что узнал у нее о женщине, у которой она жила пятнадцать дней, что провела в Венеции, чтобы узнать, кто были те двое, которых она отвергла, и был поражен, потому что у них были все качества, нужные для того, чтобы согласиться. «Эта девушка, — сказал он, — это жребий, данный мне небом, чтобы сделать меня счастливым, и это вам я обязан этим прекрасным приобретением». Его благодарность мне понравилась, и, разумеется, я и не подумал ей воспользоваться. Я радовался, видя, что смог сделать их счастливыми.

Войдя в церковь за час до полудня, мы были поражены, увидев ее заполненной до того, что не знали, где приткнуться. Большое количество знатных людей из Тревизо приехало, чтобы убедиться, правда ли то, что торжественно празднуется свадьба крестьянки в тот период, когда церковь запрещает праздники. Это было для всех чудом, потому что следовало ожидать еще всего месяц до разрешенного срока. Такому должна была быть тайная причина, и все досадовали, что не могут ее разгадать. Но когда появились Кристина и Карло, все поняли, что очаровательная пара заслуживает блестящего отличия и исключения из общих правил.

Графиня Тос. из Тревизо, крестная Кристины, подошла к ней после мессы, когда она выходила из церкви. Она обняла ее как нежная подруга, скромно посетовав на то, что она не сообщила ей, проезжая через Тревизо, об этом счастливом событии. Кристина, в своей наивности, ответила ей со скромностью и нежностью, что должна отнести это упущение на счет необходимости спешить использовать разрешение от самого главы христианской церкви. Дав этот разумный ответ, она представила ей своего мужа и попросила графа, его крестного, пригласить Мадам, ее крестную, оказать честь свадебному обеду. Что и было сделано. Такой оборот событий, который должен был бы стать плодом аристократического воспитания и хорошего знания света, явился для Кристины лишь простым результатом правильного и бесхитростного ума, который бы не проявился таким блестящим образом, если бы старались привить ему эти навыки искусственно.

Едва войдя в залу, новобрачная бросилась на колени перед своей матерью, которая, плача от радости, благословила ее вместе с ее мужем. Эта добрая мать принимала поздравления всей компании, сидя в кресле, откуда ее болезнь не позволяла ей подниматься.

Сели за стол, где, согласно распорядку, Кристина и ее муж заняли первые места. Я с большим удовольствием занял последнее. Несмотря на то, что все было замечательным, я ничего не ел и не говорил. Единственным занятием Кристины было распределять свое внимание между всеми присутствующими, либо отвечая на вопрос, либо обращаясь со словом, поглядывая на каждый жест своего дорогого супруга, как бы проверяя, одобряет ли он то, что она говорит. Она сказала два-три раза вещи столь милые по отношению к его тете и сестре, что они не могли удержаться, чтобы не подняться и не подойти и поцеловать ее и ее мужа, которого они назвали счастливейшим из людей. Я с радостью в душе слышал, как г-н Альгаротти сказал м-м Тос., что не получал за всю свою жизнь большего удовольствия.

В двадцать два часа Карло сказал ей что-то на ухо, и она поклонилась м-м Тос., которая встала. После обычных поздравлений новобрачная вышла и раздала всем девушкам деревни, собравшимся в соседней комнате, пакетики с конфетами, лежавшие в большой корзине. Она попрощалась с ними, расцеловав всех без малейшей тени гордости. После кофе граф Альгаротти пригласил всю компанию отдохнуть в своем доме в Тревизо и обедать на другой день после свадьбы. Кюре счел возможным уклониться, не говоря о матери, которая после этого счастливого дня чувствовала себя день ото дня все хуже и умерла два или три месяца спустя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});