История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 2 - Джованни Казанова

— Этот месье, — говорит Марина, — граф Сели, румын, а кроме того, мой любовник.

— Я тебя поздравляю. Месье, не подумайте ничего дурного о наших отношениях, потому что это моя дочь.

— Это шлюха.

— Это правда, говорит Марина, — и ты можешь ему верить, потому что он мой сутенер.

Этот грубиян швыряет ей в лицо нож, от которого она уклоняется, кидаясь бежать; он бросается за ней, но я останавливаю его, приставив острие шпаги к горлу. Одновременно я требую у Марины объяснений. Марина берет свою накидку, берет меня под руку, я вкладываю шпагу в ножны и с удовольствием веду ее к лестнице. Предполагаемый граф бросает мне вызов, предлагая явиться завтра в одиночку на сыроварню Поми, чтобы выслушать то, что он имеет мне сказать. Я отвечаю, что он меня увидит в четыре часа, после обеда. Я отвожу Марину в свою гостиницу, где велю приготовить ей комнату рядом со своей, распорядившись подать ужин на двоих.

За столом Марина, задумчиво на меня посмотрев, спросила, не сержусь ли я, что она убежала от грубияна, пойдя со мной. Заверив, что она доставила мне удовольствие, я попросил ее рассказать мне подробнее об этом человеке.

— Это, — сказала она, — профессиональный игрок, который называет себя графом Сели. Я познакомилась с ним здесь; он делал мне авансы, пригласил меня поужинать, он сыграл партию и выиграл крупную сумму у англичанина, которого зазвал на ужин, заверив, что я там буду; на следующее утро он дал мне пятьдесят гиней, сказав, что это моя доля в банке. Едва став моим любовником, он стал заставлять меня проявлять снисходительность к тем, кого он хотел одурачить. Он поселился со мной. Прием, который я тебе оказала, очевидно, его шокировал, он назвал меня шлюхой, и остальное ты знаешь. Ну вот, я здесь, я намерена здесь оставаться до своего отъезда в Мантую, куда я приглашена первой танцовщицей. Я скажу моему слуге принести сюда все необходимое на эту ночь, а завтра велю принести все мое имущество. Я не увижусь больше с этим мошенником. Я хочу быть только твоей, если ты меня желаешь. На Корфу ты был занят, надеюсь, что здесь это не так, скажи мне, что ты меня еще любишь.

— Я тебя обожаю, дорогая Марина, и надеюсь, что мы поедем в Мантую вместе; но ты должна принадлежать мне полностью.

— Милый друг, ты сделаешь меня счастливой. У меня три сотни цехинов, и я отдам их тебе завтра только за то, чтобы быть хозяйкой твоего сердца.

— Мне не нужны деньги. Мне от тебя ничего не нужно, кроме того, чтобы ты меня любила, и завтра к вечеру мы уже будем более спокойны.

— Ты, может быть, думаешь, что должен завтра биться. Не беспокойся, мой друг, он трус, я его знаю. Я хорошо понимаю, что ты должен туда идти, но ты будешь обманут, и тем лучше.

Она рассказала затем, что она рассорилась со своим братом Петроне, что Сесиль поет в Генуе и что Беллино-Тереза живет в Неаполе, где она богатеет, разоряя герцогов.

— Только я одна несчастная.

— Как это несчастная? Ты стала красавицей и превосходной танцовщицей. Не расточай так свои милости, и ты встретишь смертного, который сделает тебя счастливой.

— Быть скупой на свои милости — это трудно, потому что когда я люблю, я должна отдавать всю себя, а когда не люблю, мне это не нужно и даром. Человек, который дал мне пятьдесят цехинов, больше не вернется. Я хочу только тебя.

— Я не богат, моя дорогая, и мое счастье…

— Оставь. Я все понимаю.

— Почему вместо слуги ты не возьмешь горничную?

— Ты прав; я полагала, что так лучше; но этот гадкий дьявол мне хорошо служил, и он был сама верность.

— Однако он сутенер.

— Да, но мне подчиняется. Поверь мне, что он у меня единственный.

Я провел с девушкой очень приятную ночь. Утром прибыло все ее имущество. Мы весело позавтракали вместе, и после обеда я оставил ее за туалетом, готовящейся к театру. В три часа я вынул из своего кармана все ценное и сказал фиакру отвезти меня к сыродельне Поми, откуда отправил его обратно. Я чувствовал себя уверенным в исходе дела, независимо от битвы с этим плутом. Я хорошо понимал, что делаю глупость, и что могу пренебречь словом, данным человеку с такой дурной репутацией, без всякого риска, но я был настроен на дуэль, и это мне казалось лучшим выходом, потому что все было за это. Мой визит к танцовщице, этот тип недостойным порядочного человека образом называет ее шлюхой в моем присутствии, затем он хочет ее убить, я ее выручаю; он обижен на нее, но вызывает меня на дуэль, и я принимаю вызов. Мне казалось, что если я не приду, я дам ему право говорить всем, что я трус.

Я вошел в кафе, чтобы дождаться четырех часов, а между тем собрался поговорить с сидящим там французом, которого я вспомнил. Выразив удовольствие от нашей встречи, я объяснил ему, что по приходе сюда человека, который должен быть один, моя честь обязывает меня тоже остаться одному, и поэтому я прошу его уйти при появлении того человека. Четверть часа спустя я вижу его в компании еще одного человека и говорю французу, что он меня обяжет, если останется.

Он входит, и я вижу с ним молодца с сорокадюймовой шпагой на боку, имеющего положительно вид головореза. Я встаю, говоря сухим тоном этому Жану Жопе :

— Вы мне сказали, что придете один.

— Мой друг здесь ни причем, потому что я пришел только поговорить с вами.

— Если это так, то я не беспокоюсь. Но не будем шуметь и отойдем поговорить туда, где никого не будет. Следуйте за мной.

Я выхожу вместе с французом, который, зная место, ведет меня туда, где никого нет, и мы останавливаемся, поджидая тех двух, которые медленно идут, переговариваясь между собой. Когда я вижу их в десяти шагах, я достаю свою шпагу, говоря Сели достать свою, и француз обнажает также шпагу.

— Двое против одного? — Говорит Сели.

— Скажите уйти вашему другу, и месье тоже уйдет. Однако, ваш друг при шпаге, так что мы двое против двоих.

Человек с длинной шпагой говорит, что он не дерется с танцором; мой напарник отвечает, что танцор стоит Ж.Ж., и говоря так он подходит и наносит ему удар плоскостью клинка, и я делаю такой же комплимент Сели, который отступает с другим, говоря мне, что он хотел только сказать мне кое-что, и что он будет драться позже.

— Говорите.

— Вы меня знаете, а я вас не знаю. Скажите, кто вы такой.

Я стал бить его сильнее, а мой бравый танцор — напарник — второго, но всего мгновенье, потому что те бросились бежать со всех ног. Тут и закончилась вся эта прекрасная история. Мой бравый секундант ожидал встречи, так что я вернулся в Милан в одиночестве, поблагодарив его и просив прийти поужинать со мной после Оперы в гостиницу «У Колодцев», где я остановился. Я сказал ему свое имя, под которым я записался.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});