Есть что скрывать - Элизабет Джордж

имею в виду?

– Да.

– Вы спросите меня, что тут странного. Это клиника для женщин. Она специализируется на женском здоровье. Но абсолютно все имена в журнале африканские. Какой из этого вывод? Я имею в виду, что Эстер Ланж не африканка. Она англичанка, как и я. Возможно, не такая, как вы, с… как это сказать… с шестью веками родословной за плечами.

– Это вы говорите о Перси, – возразил он. – Они тут были всегда. Увы, корни семьи Линли уходят не так глубоко.

– Но не сравнить с теми из нас, у кого корни в какой-нибудь саксонской хижине.

– Это очень глубокие корни, Барбара.

– Точно. Но я говорила о том, что меня смущает.

Он усмехнулся.

– Так что там с Эстер Ланж?

– Да, конечно. Суть в том, что Эстер Ланж – англичанка, а это значит, что Мёрси Харт, скорее всего, тоже англичанка. Что она делает в клинике, в которую обращаются только африканские женщины? Особенно с учетом того, что в этом районе города полно разных женщин неафриканского происхождения. Почему сюда приходят только африканки?

– Черные англичанки. Черные африканки. Это явно о чем-то говорит.

– Вы заметили, что на дверях нет вывески? Ни на этой двери, ни на наружной. Что это за клиника, которая себя не рекламирует?

– Врач с фальшивым дипломом?

– Или что-то незаконное… Итак, что мы имеем? Тео Бонтемпи работала в группе, специализирующейся на насилии над женщинами. Каким-то образом у нее оказались рапорты об аресте двух женщин, связанных с этим местом. Откуда она об этом узнала?

– О клинике? У нее мог быть информатор в одной из африканских общин.

– Хорошо. Информатор. Возможно. Допускаю. Информатор мог сообщить ей местоположение клиники, но местная полиция никогда не пришла бы сюда без предварительной проверки.

Линли задумался о последовательности событий.

– Когда ее перевели, она как раз проводила какое-то расследование, Барбара. Об этом упоминала сержант Хопвуд.

– Готова поставить пять фунтов, что это оно и есть. Она узнаёт об этом месте, а затем ее переводят, прежде чем она получает всю необходимую информацию. А потом? Занимается расследованием в свободное время? Сообщает местной полиции? Они приходят и арестовывают женщин…

– Ладно. Это вполне возможно. И она попросила несколько дней отпуска, прежде чем появиться на новом месте работы.

– В таком случае ее роль ясна. Вскоре она умирает, а если точнее, ее убивают. Не знаю, к какому выводу приходите вы, но мне представляется, что если отбросить все остальное – Росса Карвера, ее сестру и другие аспекты ее личной жизни, – тут просматривается явная связь между работой Тео Бонтемпи и обстоятельствами ее смерти. И эта связь проходит через нашу клинику.

– Думаете, Мёрси Харт, англичанка, делала женское обрезание?

– Похоже, что так. Кроме того, по словам Эстер, она училась на медсестру.

– Что вряд ли говорит о ее квалификации для…

– В том-то и дело, сэр. Она гораздо квалифицированнее, чем какая-то старуха с бритвой. Послушайте, калечащие операции на половых органах женщин не заканчиваются там, где начинается Британия. В таком случае столичная полиция не формировала бы группу для борьбы с этой проблемой. Как я уже говорила, у так называемой клиники женского здоровья нет вывески ни на здании, ни на двери. Думаю, на это есть причина, и кто-то из них, – Барбара подняла журнал записи на прием, – или из них, – взмах руки в сторону картонных папок, которые изучал Линли, – сможет нам кое-что рассказать.

Мейвилл-Эстейт Долстон Северо-восток Лондона

После многих часов просмотра записей камер видеонаблюдения Нката был рад сменить обстановку. Что касается результата, то ему удалось выделить, увеличить и отправить в технический отдел довольно приличные изображения трех людей, входивших в жилой дом в Стритэме вечером и ночью того дня, когда было совершено нападение на Тео Бонтемпи. Он сосредоточился на тех, кто приходил или уходил один. С помощью констеблей, которых выделил им в помощь Хейл, дело пошло быстрее. Если полученные изображения никуда не приведут, они втроем займутся компаниями, входившими в дом и выходившими из него. Полиция не имела права исключать кого-либо, заснятого камерами видеонаблюдения, – насколько ему известно, на месте преступления ничто не указывало, что Тео Бонтемпи приняла смерть от одного человека. Кроме того, нельзя исключать и жильцов дома. Другими словами, Нката считал, что нужно учитывать любую возможность.

Добравшись до северной части Лондона, он оставил машину рядом с указателем с надписью «Мейвилл-Эстейт». Сержант знал, что ему нужен Бронте-хаус, и после изучения карты, висевшей рядом с указателем, с облегчением выяснил, что маршрут несложен. Порадовал его и тот факт, что из-за жары большинство дверей в доме были открыты, в том числе дверь той квартиры, номер которой Монифа Банколе назвала полиции после ареста.

Пока он ехал сюда, ему позвонила Барбара Хейверс.

– Не было никакой Эстер Ланж, – сказала она, потом объяснила: – То есть Эстер Ланж существует, но арестовывали не ее.

– Расскажи подробнее, Барб, – попросил он.

– Настоящая Эстер Ланж работает в «Маркс энд Спенсер», и она никогда не имела дела с полицией. Она думает, что ее именем воспользовалась племянница. Ее зовут Мёрси Харт. Паршивая овца в семье, или что-то в этом роде. В любом случае Эстер Ланж понятия не имеет, где ее – Мёрси Харт – искать, так что придется ее искать.

– Шеф хочет, чтобы я занялся этим немедленно?

Он услышал, как Барбара что-то говорила Линли.

– Нет, продолжай с другой женщиной. И, Уинни…

– Да?

– Мы думаем, что ситуация может быть связана с женским обрезанием и что, возможно, эту операцию проводили в клинике, где арестовали двух женщин. Теперь клиника закрылась, но шеф говорит, чтобы ты имел это в виду, когда будешь беседовать с Монифой Банколе.

Теперь он поднимался по ступенькам, ведущим к ряду квартир на первом этаже Бронте-хаус. В отличие от дома в Стритэме, для того чтобы попасть к ним, ключ не требовался. Из квартиры, куда он направлялся, доносились голоса: мужской и женский. Она кричала: «Я пыталась! Но не смогла! Я тебе говорила! Абео, ты делаешь мне больно!» – а он отвечал: «Ты вообще на что-то способна? Я же сказал, что мне нужно. Теперь ты это сделаешь». Оба появились в дверях. Мужчина держал женщину под руку – похоже, собирался вытолкнуть ее из квартиры. Она как будто сопротивлялась. Нкату они не видели – как и подросток, который вышел вслед за ними. Он кричал: «Оставь ее в покое, черт возьми!» Потом детский вопль откуда-то из глубины квартиры: «Папа!»

Нката быстро взбежал по ступенькам и достал удостоверение.

– Полиция. – Он постарался, чтобы его голос был хорошо слышен. Из квартир наверху вышли соседи; некоторые перегнулись через перила, пытаясь понять, что там за шум.

В этот момент мужчина толкнул женщину в сторону Нкаты и повернулся к подростку.

– Ты не уважаешь меня, своего отца! – рявкнул он.

– Только попробуй, Па. Только тронь меня,