Огниво Рассвета - Алексей Будников

Взгляд этих глаз подействовал на архимагистра подобно подгоняющему лошадь кнуту. Перестав терзать себя все масштабнее разгоравшимся внутри пламенем ярости, Вильфред, едва человек опустил взгляд и отвернулся, выступил из мрака. В переулке не было ни души, а уличная кузница примыкала к низенькой, старенькой лачуге, в которой, судя по закрытым ставням и тишине, также никого не было. Либо находившиеся внутри видели уже десятый сон.

Патлатый свалил железный прут в ящик к остальным подобным изделиям, проскрипел распрямляемой спиной. К этому моменту Вильфред, быстро прохлюпав по набухавшим лужам, успел подступить к нему вплотную. Кузнец обернулся, но, не успев издать ни звука, получил сильный удар кулаком в висок. Его ноги вмиг подкосились, и человек рухнул, грянувшись головой о наковальню.

Точно такой же удар и привел его в чувство. Только теперь мужчина сидел на стуле, связанный по рукам и ногам. Вильфред же избавился от уличного одеяния и предстал перед своим пленником в дубленом жилете поверх темной рубашки.

Второй тумак рука архимагистра пережила уже не так безболезненно, отчего Форестер, чуть отступив от кузнеца и повернувшись к нему спиной, решил опустить кулак в стоявший на длинном столе тазик с водой. Позади послышались всхлипы и тихие стоны. Прийти в себя после пары мощных ударов по черепу даже такому здоровяку, как Глен, было непросто.

— Ч… что? — с трудом расплетя язык, пробормотал он, тяжело вздыхая. — Где я?

Вильфред ничего не ответил. Лишь встряхнул влажную руку, мельком протер полотенцем, на котором тут же появилось несколько кровавых пятен, и стал перебирать расположившиеся на столешнице предметы. Сейчас пара людей находилась в погребе архимагистра, оборудованном им под некое подобие мастерской. Здесь вам и напильники, и молотки, и просто голые лезвия, и чего только нет. Все эти вещи, любовно разложенные в ряд, Вильфред сейчас и проверял, поправлял, просто проводил ладонью, стирая пыль и испытывая на остроту.

— Ты… ты кто такой, бес тебя забери? — со слабо угадывавшимся в измученном голосе гневом спросил Глен расположившегося перед ним человека, видно, только сейчас приметив его своим плывущим взглядом.

— Я-то? — обернулся Вильфред и подошел к пленнику, сойдясь с ним лицом к лицу. — Неужто ты меня не помнишь?

Тот не ответил, сглотнув и громко шмыгнув носом. Он смотрел на колдуна прохладно, еще не до конце придя в себя. Вильфред же не стал допытываться, трясти за плечи, стучать по и без того сейчас слабо соображающей голове кузнеца. Архимагистр лишь хмыкнул, отошел назад, возвращаясь к своим делам с рабочими инструментами, и спокойно стал пояснять:

— В таверне. Шесть дней назад. Мы пересеклись с тобой на секунду за стойкой.

— И что? Что с того? Какого хрена я тут делаю?!

Он поерзал на скрипучем стуле, несколько раз резко дернул руками, пытаясь разорвать связывавшие их с подлокотниками толстые веревки. Но, конечно, у него ничего не вышло.

— Так ты помнишь меня? — бросил за плечо колдун.

— Никого я не помню, мать твою за ногу! — уже более бурно стал вырываться кузнец, едва ли не прискакивая на седалище.

— Угу… — закивал Вильфред. — Ясно.

Архимагистр резко развернулся. Послышался звонкий удар. В мгновение ока связанный человек опрокинулся на бок, скривившись, оскалившись и зашипев. В руке Форестера сверкал отполированный до блеска молоток.

Несколько секунд Вильфред так и простоял, смотря на кузнеца полными крови глазами и глубоко вздыхая, подобно быку, желая лишь подойти и добить скулящую от боли жертву. Но в итоге усмирил свой гнев, легким мановением руки вернув стул с привязанным к нему пленником в правильное положение.

Кузнец встряхнул головой, щурясь, взглянул на покачивавшуюся под потолком свечную лампу, потом опустил взгляд на Вильфреда, огляделся.

— Ты… — проговорил Глен, облизывая губы. — Ты… Да… Ты тот колдунишка… — Он безумно хохотнул, тут же закашлявшись. — Я… помню тебя, помню.

— Вот видишь, — развел руками Форестер. — А только что говорил обратное. Никогда бы не подумал, что молоток обладает таким отрезвляющим действием. — Архимагистр прокрутил инструмент в руках, взяв его обратным хватом, подошел к кузнецу, присел на корточки. — Тогда, быть может, тебе вспомнилась и девушка, что была со мной?

— Д… девушка?

— Да. Такая стройная, красные волосы, платье. Хм?

Глен бессильно поник головой, быстро закачав ею из стороны в сторону. Часто дыша, поднял глаза обратно на Вильфреда. Тот отвел взгляд, ухмыльнулся.

Широкий размах — и блестящая головка молота вновь встречается с лицом кузнеца, теперь уже сталкиваясь с другой скулой. Удар порождает лязг, хруст и короткий вскрик. Глен вновь оказывается поваленным на бок.

Вильфред отбросил молот в сторону, отчего по погребу разлился протяжный металлический гул. Встал, отошел к столу, уперся в него руками. Закусил губу. В сердце буквально бурлил гнев, и ему давно пора было дать волю: либо через руки, забив, придушив, уничтожив эту лживую повязанную тварь; либо через глотку, возопив что есть мочи и хоть как-то разгрузив взвинченный организм. Но последнего он не мог себе позволить, боясь привлечь чьи-либо уши, а для первого было еще рановато.

Поэтому архимагистр вновь взял свое готовое лопнуть терпение в кулак, выдохнул, снова магией подняв стул с Гленом на ножки. Кузнец бурчал, хрипел, тихо бранился, однако заговорить с чародеем долго не решался. Только когда заметил, как его пленитель в очередной раз стал перебирать свои инструменты, человек-таки издал аккуратную фразу:

— Слушай, мужик. Что за пытку ты устроил? Мы же можем с тобой спокойно сесть, все обсудить, прийти… к решению. Что тебе нужно? Я расскажу все, что знаю, только… — он неожиданно разревелся, продолжая говорить уже сквозь слезы и всхлипы. — Только… прошу, хватит. Перестань. Я… я скажу все, клянусь.

— Я тебя уже спросил, — сквозь зубы процедил архимагистр, по-прежнему не поворачиваясь к Глену.

— Девушка? — осенило вдруг того, и он быстро закивал. — Да. Да, была. С тобой была, помню, точно. Вы сидели за дальним столом. В углу.

— Что ты с ней сделал?! — устав от этих хождений вокруг да около, закричал Форестер, хватая кузнеца за горло. — Что?! Отвечай!

— Я… — тому с трудом удавалось издавать какие-либо звуки, так сильно колдун сдавливал глотку. Впрочем, Форестер быстро понял, что переусердствовал, и отпустил пленного, вынудив того сухо закашляться. Придя в себя и увидев выжидательные глаза архимагистра, Глен продолжил: — Послушай, в тот вечер я… был не в самом благоразумном состоянии. Я даже не помню, как дома-то оказался.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});