Месть и любовь - Эмбер Кей

– Не волнуйся, Найл, – устало произнес Митчелл, – они сейчас уйдут. Вот, – он бросил бандитам кошелек, – деньги здесь. Берите их и убирайтесь, ваша помощь больше не нужна.

Дункан уже поднялся на ноги и отряхивал одежду. Признаки опьянения с него как рукой сняло. Приведя свой туалет в порядок, он вытащил пистолет и тоже направил его на Митчелла. Фиона незамедлительно присоединилась к мужу и брату.

Они окружили Митчелла и негодующе смотрели на него, ожидая объяснений. Найл еще в таверне угадал правду, но все-таки продолжал на что-то надеяться. Теперь же, собственными глазами увидев предательство бывшего друга, он испытал невыносимую боль. Сейчас его интересовал лишь один вопрос.

– Почему, Олпин? – прошептал Найл срывающимся голосом. – Почему ты это делал?

Всегда спокойный и невозмутимый, Митчелл менялся прямо на глазах. Его узкий нос уныло повис, рот сморщился, а глаза наполнились крупными, как у ребенка, слезами.

– Я был вынужден, – невнятно пробормотал он, – все началось с той женщины в Бостоне. Мне пришлось ее убить, потому что она меня видела. Она видела меня с… мужчиной и угрожала рассказать об этом, если я ей не заплачу. Я вынужден был избавиться от нее. Она все равно проболталась бы, даже получив деньги, а я лишился бы всего: титула, офицерского чина, любви отца, уважения товарищей.

– Но почему ты так зверски расправился с ней? – спросил Найл. Ему хотелось, чтобы все происходящее оказалось только ночным кошмаром, но, к сожалению, это было не так.

Митчелл пожал плечами:

– Она была грязной, развратной женщиной. Она шантажировала меня, почему же я должен был с ней церемониться?

Это полное отсутствие угрызений совести поразило Найла.

– А Уинтер и Скалторн? Они ведь были твоими друзьями, – безразличным голосом проговорил Найл. Чтобы выдержать этот ужасный разговор он должен был отказаться от эмоций.

Митчелл умоляюще посмотрел на Найла, его глаза снова наполнились слезами.

– Неужели ты не понимаешь, что мне пришлось это сделать, – жалобно пробормотал он, – они могли убить тебя на дуэли, а я не мог так рисковать, – его голос упал до шепота, – я люблю тебя.

Наступила томительная пауза, которую прервал резкий голос Дункана Макфи:

– Ты объяснил, почему убил ту женщину, но зачем же ты подставил Найла? Ты ведь только что сказал, что любишь его.

Бледно-голубые глаза смущенно забегали.

– Я… я не знаю. Найл некоторое время провел с ней и вышел с довольной улыбкой на лице. Он даже посоветовал мне последовать его примеру, – Митчелл громко всхлипнул, – выходя от проститутки, он всегда рекомендовал воспользоваться ее услугами, а меня это просто бесило. Я хотел, чтобы он принадлежал только мне.

– О Боже! – простонал Найл. Исповедь Митчелла привела его в ужас. – Мы же были братьями, Олпин.

Митчелл презрительно усмехнулся.

– Это ты так думал, а я люблю тебя еще с детства и очень страдал всегда от того, что ты воспринимаешь меня только как друга, как брата. Сначала ты бегал за девчонками, потом стал увиваться за женщинами, ты не хотел только меня, – Митчелл пожал плечами, выражение его лица изменилось. Он больше не плакал, глаза мужчины гневно сверкали. – В ту ночь, – продолжил он свой рассказ, – ты довел меня до бешенства, заявив, что мужчинами я, похоже, интересуюсь куда больше, чем женщинами. Ты зашел слишком далеко Найл. И за это я тебя наказал.

Гнев Митчелла испарился, теперь он был похож на старую половую тряпку.

– Когда я понял, что натворил, было уже поздно, – тоскливо проговорил Митчелл, – тебя уже осудили и посадили в Ньюгейтскую тюрьму. Мне было очень жаль тебя, и я делал все возможное, чтобы хоть как-то облегчить твои страдания.

Все получило свое объяснение, но Найлу от этого не стало легче. Он чувствовал себя совершенно разбитым и опустошенным.

– Что вы собираетесь со мной сделать? – проскулил Митчелл. – Если дело дойдет до суда, моя тайна будет раскрыта, и закон не позволит мне наследовать титул и поместье. А мой отец, он… он убьет меня. – Олпин упал перед Найлом на колени. – Ты же знаешь, как это тяжело, когда близкие люди отрекаются от тебя. Ты не можешь так со мной поступить. Найл, умоляю, не надо!

Глядя на поникшую голову Митчелла, Найл испытывал отвращение и сострадание одновременно. Уж лучше снова оказаться в тюрьме, чем видеть лучшего друга в таком виде. Сострадание победило, и Найл обнял мужчину, который трижды предал его.

Фиона расплакалась, холодный ветер превращал слезы на ее щеках в льдинки, но она не обращала на это внимания. Девушка подошла к брату и прижалась к нему.

Найл помог Митчеллу подняться на ноги и повернул к ним искаженное жалостью лицо.

– Я не смогу подвергнуть его позору и унижениям. Даже после того, что он сделал, я не в силах так поступить. – Отпустив Митчелла, он сказал ему: – Если ты уедешь на континент и пообещаешь никогда не возвращаться в Британию, я тебя отпущу. Но если когда-нибудь, пусть даже много лет спустя, я услышу, что ты вернулся, – твоя тайна будет раскрыта.

– Клянусь, что исполню все твои требования, – тихо проговорил Олпин, – и… спасибо тебе, Найл.

– А теперь убирайся отсюда, – решительно заявил Дункан. – Найл проявил милосердие, отпуская тебя, но я не столь добр, и у меня чешутся руки пристрелить тебя прямо на месте. То, что ты сделал, непростительно! Благодари Господа за то, что Найл оказался лучшим другом, чем ты.

Митчелл молча исчез в ночи.

Фиона тут же бросилась к мужу и обвила его шею руками. Найл прижался к ней и, зарывшись лицом в пушистые волосы, пробормотал:

– Олпин все-таки не был злодеем. Он просто запутался.

– Ха-ха, – выдавил из себя Дункан, – на счету Митчелла три трупа, а ты по-прежнему оправдываешь его.

Найл печально улыбнулся.

– Я считал и продолжаю считать Олпина своим другом. В моем сердце навсегда останется тот мальчишка, с которым мы вместе выросли, бегали по горам, учились ездить верхом… – он крепче обнял Фиону и добавил: – Слава Богу, что теперь у меня есть ты. В одиночестве я не смог бы пережить этот кошмар.

Фиона лукаво взглянула на него и сказала:

– А скоро у тебя появится еще кое-кто.

– Что ты имеешь в виду? – удивленно спросил Найл.

– Я жду ребенка, – улыбаясь, ответила Фиона.

– Что? – лицо Найла озарилось. Боль, терзавшая его душу, мгновенно исчезла. – Когда это произойдет?

Дункан фыркнул, но Фиона не обратила на это внимания.

– Ты станешь отцом месяцев через семь. Как раз к весне.

Найл рассмеялся, подхватил жену на руки и закружил ее в бешеном танце.

– Это самая лучшая новость, которую я когда-либо слышал. – Опуская Фиону на землю, Найл прошептал ей на ухо: – Я люблю тебя, злючка.