Бентли Литтл, Глория - Бентли Литтл

охрану кампуса, как только окажется на первом этаже, но металлические двери закрылись с легким дзиньканьем, а светящиеся цифры указывали на то, что лифт уже едет на этаж выше.

— Глория! — позвал женский певучий голос. — Я жду!

Тот факт, что это была женщина, а не мужчина, заставил ее почувствовать себя немного смелее, и гнев пересилил страх, когда она пошла по коридору, чтобы посмотреть, кто, черт возьми, ворвался в ее кабинет. Ее шаги были громкими на недавно натертом воском полу. Слишком громкими. Она держала ухо востро, проходя мимо закрытых дверей кабинетов других инструкторов, надеясь услышать звуки занятий внутри, но единственные звуки, которые она слышала, были ее собственные, и ее храбрость немного рассеялась к тому времени, когда она добралась до своего кабинета. Она надела самое бесстрашное лицо и приготовилась встретить незваного гостя, смело шагнув в дверной проем.

— Глория.

Она не знала пожилую женщину, которая сидела за ее столом и улыбалась ей... но в то же время знала.

Максин. Точно!

Женщину звали Максин. Она была лучшей подругой ее матери и жила через дорогу от Глории, когда Глория росла. Теперь она вспомнила.

Только она не жила через дорогу. Это было из другой реальности. И возможно они теперь не друзья.

Глория узнала старую женщину, знала ее имя, но не могла вспомнить, как выглядел ее дом или двор, ни одной детали о районе, где они обе жили. Как и многое другое в последнее время, Максин казалась выходцем из мира, который мог быть, а не из мира, который был, а знания и память сплелись в запутанный необъяснимый клубок.

Глория решила вести себя так, как будто это обычная ситуация, а Максин просто женщина, которая вошла в ее кабинет без разрешения.

— Убирайтесь из моего кабинета, — сказала она ровным тоном, бросив книги, которые она несла на стол.

Они приземлились со звуком скорее треска, чем удара, но Максин не вздрогнула. Ее улыбка стала еще шире.

— Как Бенджамин? Как его родители?

— Если вы сейчас же не уйдете, я вызову охрану. — Глория потянулась к телефону на столе, но Максин удивительно быстрым толчком сшибла его на пол.

— Черта с два, — сказала старуха. Ее улыбка исчезла, и Глория сделала непроизвольный шаг назад, напуганная свирепостью ее взгляда. Максин встала.

— Ты не можешь откладывать это вечно, — сказала она.

— Ч... что откладывать? — спросила Глория, хотя уже знала ответ.

— Он должен умереть. Это его время. И никто не может этому помешать, даже ты.

Не ответив, Глория повернулась, закрыла дверь с таким грохотом, на какой только были способны медленные петли, и воспользовалась своим ключом, чтобы запереть дверь снаружи. В нише на полпути по коридору находился телефон экстренной связи, предназначенный как раз для таких ситуаций, и она нажала 1 для службы безопасности кампуса, сообщив ответившему мужчине, кто она, где находится и что произошло.

— Сейчас кто-нибудь придет, — пообещал мужчина.

Глория прислонилась к стене, не сводя глаз с двери своего кабинета, чтобы убедиться, что Максин не сбежала. Менее чем через пять минут прибыл сотрудник службы безопасности кампуса, и Глория снова объяснила, что в ее кабинет проникла женщина, так как она использовала свой ключ, чтобы открыть дверь.

Максин, конечно же, не было.

Она наполовину ожидала этого, но это все равно удивило ее, потому что она не могла придумать никакого возможного объяснения тому, как другая женщина смогла выбраться. Офицер безопасности выглядел озадаченным.

— Я думал, вы сказали, что она все еще здесь.

— Я тоже так думала.

— Могла ли она уйти, пока вы нам звонили?

— Может быть, — солгала Глория, хотя это было невозможно, потому что она все это время наблюдала за дверью. — Есть камеры наблюдения на этом этаже?

Офицер усмехнулся.

— Я знаю нескольких профессоров, которые точно не хотели бы этого, так что нет. Нет, не будет видео.

Он записал отчет о случившемся и описание нарушительницы, посоветовав Глории позвонить в службу безопасности кампуса, если она снова увидит эту женщину. О вызове настоящей полиции или снятии отпечатков пальцев не было сказано ни слова — видимо, это было недостаточно важно, — и пока офицер ждал, пока она заберет из офиса все необходимое, и они вместе ехали в лифте вниз, Глория даже не потрудилась попросить его найти женщину, в основном потому, что не думала, что это можно сделать.

Он должен умереть. Это его время. Чтобы это значило?

Она ничего не сказала Бенджамину о случившемся, притворившись, что это был обычный рабочий день, но в ту ночь она занималась с ним отчаянной неистовой любовью и долго лежала без сна после того, как он задремал, не в силах заснуть.

Ее теперь мучил один вопрос — что такого важного в этом полноватом человеке с плохим чувством юмора. И почему он обязательно должен умереть?

****

В субботу вечером они должны были встретиться в доме Лукаса и Джин в Анахайм—Хиллз. Джин только что получила долгожданное повышение в некоммерческой организации, где она работала, и пара решила отпраздновать это событие с друзьями. Глория все еще чувствовала себя неловко после встречи в школе и не хотела идти.

— Там будет много людей, — утверждала она. — Нас даже не хватятся.

— Нас будет не хватать, — заверил ее Бенджамин. Он был лучшим другом Лукаса.

— Мы идем, — сказал он. — И точка.

Глория только покачала головой и устало опустила ладонь на лицо.

С самого момента их приезда атмосфера была странной. Они немного опоздали из-за пробок на Риверсайдском шоссе, и когда они вошли в вестибюль большого дома с высоким потолком, то услышали смех и разговоры, доносившиеся с заднего дворика. Из бассейна доносился плеск, и Глория посмотрела на Бенджамина.

— Нужно было брать с собой купальные костюмы?

Он пожал плечами, очевидно, ничего не зная о том, что это вечеринка с купанием.

— У меня есть трусы.

— Удивил, — произнесла Глория.

Они огляделись и прошли в дом, и поскольку никого не было, чтобы поприветствовать их, они двинулись в гостиную и направились к раздвижной стеклянной двери, выходящей на патио. Смех и разговоры прекратились, когда они ступили на цемент. При виде каменных лиц их друзей по телу пробежал холодок предчувствия беды. В бассейне позади них вместо пловцов, которых