Адские гнезда: Дуэт Гильденстерна и Родригеса (СИ) - Бреусенко-Кузнецов Александр Анатольевич

— О себе напиши, — посоветовал Честер, — планета приложится.

6

Только что же писать: всё, что придёт на ум?

Нет, не надо! Вдруг магически сбудется? У отца Джоя Гарриса сбылось много всего! А ведь Кай новый автор в той же счастливой тетрадке.

Это значит, о будущем надо писать лишь только хорошее. Ну а что есть хорошего у него впереди?

Здесь, наверное, будет много зависеть от места.

Только где ему место на Эр-Мангали? Вот смехота: в каждом посёлке он заслужил наказание. Даже где не заслужил, там всё равно накажут.

Вот, к примеру, Новый Зеон. Кай видит себя в Зеоне? Написать и сразу же зачеркнуть. Ну какое в Зеоне будущее? Он здесь нужен, поскольку верховный бишоп Амос не до конца себе доверяет. Нужен, пока церемония не состоялась. А состоится — наступит желанный Рай? Как бы не так! Кай не верит, не верит в принципе. Рай и тогда не наступит, если всё сделать правильно. Ну а наступит — так вряд ли кого устроит. Грустно в том будет Раю, и не одному Каю. Что же в итоге? Только яма сырая. По соседству с парнишкой — рабом окаянного демона.

Чтобы туда не попасть — сбежать надо вовремя. Завершить своё дело — и дёру, пока не хватились, не оценили последствия. Но куда? В Джерихон? В Джерихоне террор ассасинов. Ждёт засада. Родригеса там уже встретили. Если Кай соберётся туда — будет наказан за самоуверенность. Что дождётся его в Джерихоне? Та же яма, но только не заживо. Падай — наказан.

А Свободный Содом? Он же весь одно наказание. Рай желаний свободных людей — да как бы не так! Ибо Кая туда уже звали, а не звали — так позовут. И в том зове уж точно не будет к нему уважения. Как итог — он не вступит в Содом. Не запачкает им ступней, пусть Содом не надеется.

Остаётся один Бабилон. Но и там не всё гладко. Вавилонская башня в модусе Башни Учёных. И на что в ней он вправе рассчитывать?

В этой башне есть верх и низ, подвал и чердак. В чердаке поселяют тех, кому доверяют. А к кому теряют доверие — тех призывают в подвал. Кай подвала не видел, но, говорят, там пытки. Проверять эти слухи на опыте очень не хочется…

— Да пиши уже, лодырь! — гневно потребовал Честер.

7

Хорошо, напишу. Напишу вот так для начала:

— «Попаду в Бабилонскую башню, но не в самый её подвал. Окажусь на её чердаке в знакомой уже каморке…». Только как-то звучит легковесно, да?

— Не то слово, — нахмурился Честер.

— Ну тогда скажем так: «Прошли годы…»…

Честер одобрил:

— Годы решают многое. Но в Бабилон из Зеона надо ещё добраться.

— Доберусь.

— Только как?

— Мне поможет Бенито!

8

Да, Бенито поможет. Ассасины его не убили, просто долго держали в плену. Он живой, он, конечно, живой, это выяснится. И раз так, то Бенито за Каем к Зеону приедет. Логично? Логично!

Будет Бенито стучаться в ворота Зеона. Но ему не откроют. Нет, не откроют ему. Будут бояться, что он неживой притопал.

И Родригес уйдёт от ворот, и взнуздает коня многоногого…

Стоп, откуда возьмётся конь?

Да не важно, откуда. Что придираться к пророчеству!

И поскачет Бенито домой, но вдруг встретит Кая. За вратами Зеона. С какой, интересно, стати? Ну, не важно. Мало ли поводов есть, чтобы Каю пойти прогуляться. Посмотреть, как цветут грибочки в Грибном лесу.

Кай, как встретит Бенито, обрадуется, конечно. Но потом осторожно спросит: «Как там дела в Бабилоне?».

«Сам давно не бывал, — ответит Родригес, — а теперь вот как раз собираюсь его посетить». — «Ну а мне туда можно?» — «Ещё бы! Садись на коня. Сёдел на нём целых три, выбирай любое». — «А не оттуда ли конь (неразборчиво дальше)». — «Да, несомненно, оттуда (опять неразборчиво)».

И повезёт чудо-конь их к стенам Бабилона.

Что в Бабилоне? Да там революции были. Флорес на месте, но многим командует Рабен. И за Бенито теперь заместителем Лопес. Надо же было командовать службой кому-то.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Молвит Родригес: «А где же водитель мой, Олаф?».

«Вон он, в подвале томится», — ему отвечают.

«Что же не выпустят? Я же велел Гонсалесу!..».

«Тот передал, но Лопес очень стесняется».

Ну а дальше — кто мог бы подумать — Бенито героем окажется. И спасителем Эр-Мангали — но то уже в будущем. Но свершит он сперва для начала благое деяние. Крепкой дланью своей из подвала Олафа вызволит, повелеет подвал запечатать, никого туда не пускать.

«А его?» — это Рабен кивнёт на Кая.

«На чердак!» — прикажет Бенито. И Рабен послушается.

И тогда пойдёт Кай на чердак. А как станет взбираться по лестнице, то другие учёные башни ему ещё будут кланятся. Кай заметит знакомых ему Бека и Шлика. Но вот где Блюменберг? Он куда-то сбежал, не поклонится.

9

Вот и всё, что Каю привиделось. Может, чего забыл.

Как очнулся, вездеход уже проезжал через врата Зеона. На Пирамиде в руках брата Честера одиноко мерцал сиреневенький значок. Зелёный и красный были темны — крепко спали. Как и множество всяких других, не задействованных в церемонии.

— Снилось что? — Честер спросил с интересом.

Кай признался, что сон его был для церемонии бесполезен. Никаких тебе озарений, облегчающих труд ума.

То есть, нет… Озарения, вроде, были, но звали мимо.

Глава 16. Под холмом, где свистнул рак,

или Вероятность инсайтов в интеллектуальном поведении членистоногих

1

По возвращении из Свободного Содома последний инструмент, необходимый для церемонии, занял своё место в Сокровищнице у отца Невина. Внешние условия соблюдены. Но что с внутренними?

Кая не покидало предчувствие, что церемония обернётся пшиком, несмотря на присутствие всех необходимых обстоятельств. Просто смысла нет в самой церемонии! А кто не увидел смысла? Сам он и не увидел.

И если он, не наблюдающий смысла, толковал какие-то смыслы бишопу Амосу… Кто, как не он будет виноват — даже не в мстительных представлениях обиженных сектантов, а и на самом деле.

Между тем, по всему посёлку чувствовалось необычное оживление. Здесь и раньше редко кто выходил из хижины в простоте душевной, а всё больше с благолепной гримасой, но такого количества торжествующих и экстатических физиономий Кай покуда не наблюдал.

— Да свершится! — бросались они недомолвкой вместо приветствия.

— Да приидет! — отвечали другие.

— Да воссоздаст чаемое!

Кажется, о предстоящем ритуале только ленивый не знал больше Кая. Хотя как это можно? Ведь Кай же его готовит!

На площади раз услышал:

— А «вместилище» почему-то не установили…

— В последний момент разместят.

Присмотрелся, кто говорит. Ба, вчерашние новички из группы пастора Джорджа! Брат Феогност и брат Чед.

— Братья, — промолвил им, — а откуда вы знаете, что церемония состоится на этой площади?

— Все это знают, — был ответ.

Это притом, что Кай говорил о гипотетическом месте только лишь брату Честеру, а затем, хорошенько подумав, попросил отметить, что не надо пока спешить… Но Феогност и Чед высказывались уверенно.

А случившийся рядом незнакомый брат посоветовал:

— Слушай проповеди преосвященных отцов Амоса, Пита и Чака!

Ах, действительно! Кай и забыл, что сектанты в Зеоне целыми днями слушают проповеди. Только он вместо этого думал, потому и не знал, что да как с предстоящей-то церемонией.

Но зачем же бишоп Амос выдавал в своих проповедях непродуманную информацию? Кай удержался, чтоб не пойти на приём и спросить. Нет, ну можно прикинуть и самому.

Вот бы Каю пришлось самому читать проповедь: что бы он рассказал? Да вряд ли что-то толковое. Ведь при всех своих знаниях по истории религий и ксенорелигий он не слишком-то складно умеет эти знания изложить для экклезиастов. И в религиях-то его интерес — о своём. Что его вдохновляет, другим не покажется близким. Ну а близкое им — скукотища синезелёная.