Адские гнезда: Дуэт Гильденстерна и Родригеса (СИ) - Бреусенко-Кузнецов Александр Анатольевич

9

Ассасины интересны всё меньше. Но Бенито к ним возвращается, помня о долге. Он начальник чего-то там. Ну, такой, короче, организации, где не любят славных парней ассасинов. И, раз так, ему надо за ними следить. По-любому, потом пригодится.

Впрочем, Бенито ли что-то решал? Ох, не факт. Просто две внутренние силы, противоположно действующие, но будто бы без конфликта между собой. Сила-включатель «перемотки». Сила-выключатель. И та, которая выключает, будто бы знает, когда выключать.

Выключала, когда подвезли артефакты. Выключала, когда ассасины совещались вблизи от станции, да причём на важную тему — жив ли Родригес, и пришли к подозрению, что, похоже, всё ещё жив. Выключала, когда совещались, мочить ли Эрнандеса, но решили, что не мочить, ведь он не опасен. Наконец, выключала, когда привезли эксперта.

Кстати, Родригес экспертов знает, и практически всех. Ибо живут они где? В бабилонской Башне Учёных. Лишь один из экспертов там теперь не живёт; это Кай Гильденстерн, с ним вопрос немного сложнее. Нет готовности поворошить сложный вопрос…

В общем, стоило остановить «перемотку», ведь Бенито мог же узнать эксперта. И узнал. Ну надо же — и узнал!

Господин Блюменберг, чем же вас ассасины-то приманили? Вы же столп бабилонской науки, правая, что ли, рука главного учёного — Бека… Впрочем, нет, вы, наверное, левая. Правая — Шлик.

Неужели Родригес ошибся? Но нет! Не узнать Блюменберга было довольно сложно. Колоритная внешность: сутулость, квадратные плечи, орлиный нос. А зачем оказался здесь — ну конечно же, пригласили.

Первым долгом, конечно же, пригласили его в Джерихон. Он приехал, а цацек-то нет. Ассасины свистнули цацки. Что же делать бедняге учёному, прокатившемуся зазря? Ну конечно же, подождать приглашенья от новых владельцев. Кто владельцы, науке не важно, она вне политики.

Артефакты в контейнерах поспешили выгрузить из вездеходов. Их сложили в рядочек, прямо на песке. И светило орлиноносое стало расхаживать взад и вперёд, что-то высматривая. Интерес, надо полагать, не общеисследовательский. Ищут что-то конкретное, что-то, что можно узнать.

Дальше Блюменфельд с полной уверенностью указал на один артефакт, с меньшей уверенностью — на второй, с неуверенностью — ещё там на парочку. И, наверное, дал понять, что в теории-то всё ясно, но к окончательному решению позволит прийти только эксперимент.

Ладно. И что?

А то!!!

Тот артефакт, на который ученый показал уверенно, а заодно и второй два ассасина понесли почему-то в направлении станции. Блюменберг с важным видом большого учёного топал следом.

Эй, куда? Ну зачем они мне? Не надо!

10

Догадался Бенито верно. Да толку-то!

Из окна было плохо видно, что там делали ассасины с артефактом у самой двери. Только сноп искр, да живая жестикуляция Блюменберга, что сопровождала его советы: так, мол, и так поверните…

Бенито в последней попытке всех удивить спешно забрался в скафандр, завернул три болта до упора: всё, теперь герметично. Чем поможет, уже не понятно, да и поможет ли? Там на месте двери ныне пыхала жаром раскалённая злая дыра.

— Очень горячо! — из-за двери пожаловались Блюменбергу.

Тот ответил:

— Специфика технологии. Без ожогов можно будет войти минут через двадцать.

Ну а выйти?

Впрочем, на выходе неожиданного Родригеса ныне ждали, как никогда. Ждёте, да? Ну, тогда и я погожу…

Только что это?

Крики вдалеке. Кто-то — слыхать из дыры — заорал истошно:

— Там! Глядите, у вездеходов!..

— Космос великий… — впечатлило и Блюменберга.

И Бенито поднялся, приник к отодвинутой ставне. Было на что посмотреть.

Над вездеходами ассасинов вздымалась гора… Нет, не совсем уж гора, но была их больше и выше. И гора, наклонившись передней частью к выставке артефактов на песке, методично их поглощала. Первый, второй, третий…

— Это Адский Червь! — донеслось снаружи.

Да, спасибо. Бенито уже догадался.

Парочка ближних к обеду червя ассасинов так и застыла в позах тупой ошарашенности — парализованы ужасом!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Лишь один попытался спасти, уволочь какой-то там артефакт, но червю это не понравилось, и он смельчака проглотил.

Кучка других ассасинов затеяла битву с червём на расстоянии. Очереди из бластера оставляли на теле его широкие дыры. Дыры червя беспокоили, но на глазах затягивались — чудо регенерации.

Червь поглотил контейнеры с артефактами, дальше ударом хвоста смял один вездеход… Кстати, второй вездеход уехал, только его и видели. А затем Адский Червь занялся стрелками. С тою же самой методичностью, что и артефакты, они пропадали в его ненасытном зеве.

Очень любопытное зрелище!

Так бы и смотрел, но довольно. Родригесу пора выбираться!

11

Когда он — как был, в водолазном скафандре — выбрался в раскалённую дверь, ассасинов остался пяток от силы, если считать с Блюменфельдом.

И, по правде сказать, этим оставшимся дела до него не было — ну никакого. Только червь, Адский Червь безраздельно владел умами.

И сердцами. Сердца же сидели в пятках. Ассасины пытались отстреливаться — делали то, в чём хорошо понимали, но этой активностью лишь привлекали неотвратимое. Червь их глотал вместе с бластерами, продвигался дальше и снова глотал.

Блюменберг не стрелял. Он стоял в бесромощном ступоре, но разделил судьбу остальных — тех, кто стрелял рядом.

И один лишь Бенито Родригес уверенно шёл к морю. Раз уж напялил скафандр, надо его испытать.

Он взошёл на пирс, чтобы нырнуть с него сразу в глубину, а не застрять в прибое на мелководье. Он прошёл половину пирса, когда осознал, что врагов позади не осталось.

В миг осознанья победы Бенито расправил плечи, насколько позволил костюм. И просчитался, ведь победителем здесь был не он. А у червя-победителя — свои, особые игры.

В них Бенито не выделяется в особую категорию игроков.

Лишь толко передняя часть червя резко придвинулась к пирсу, он приготовился спрыгнуть вбок. Жаль, водолазный костюм слушался плохо, тратил мгновения.

Новый бросок червя Родригес предвидел, он его встретил уже в воздухе. Но, долетев, обнаружил: воды здесь по пояс — всего-навсего.

Бенито попытался зайти поглубже, но пасть адской твари нависла прямо над его головой.

Ам!

12

Непосредственно перед тем, как червь его проглотил, Бенито задумал: только бы пронесло! Или, может быть, не успел, а после досочинилось.

Факт лишь в том, что его понесло, и несёт, несёт!

В первый миг и чуть далее Родригес ещё боролся. Но борьбы достало лишь на напряжение мышц. Та система, что включила его в себя, была намного сильней — в механическом, что ли, смысле.

Не попрёшь ты против системы! Это так, ироническое замечание.

Но Бенито не входит в систему. Он в ней инородное тело. И его включение — внешнее. Инкорпорация, да. Но не ассимиляция.

И последняя мудрая мысль на сегодня: когда вскроют брюхо червя, то оттуда с бодрой улыбкой героя выскочит в мир Бенито. И живой, и здоровый, и даже в меру румяный. А иначе-то как: в черве было жарко!

Глава 15. Из подвала на чердак,

или Восхождение предполагает вертикаль

1

Когда ехали назад с Пирамидой, Кай не выдержал впечатлений последних дней и забылся тревожным сном прямо в вездеходе. Нет, ну если наивным взглядом окинуть его содержание, то тревоги там было немного. Кто-то сказал бы: да это же сон о твоём величии! Но уж Каю-то, в общем, понятно, что оно компенсирует.

Сон вернул его в тот момент, когда он — и Честер, и Дик, и Джек — оказались уже в скиту, прорубив мечами проход сквозь опасный заслон из шпанок. И поверженная «королева» растекалась уже на полу, вроде чем-то и напоминая Мэри Бастинду Добсон, только не очень сильно.