Одноглазые валеты - Крис Клэрмонт

Харон.

– Плата? – прохрипело оно.

(Эван?) – ярость Джона не ослабла. Она лишь стала холодной и опасной.

(Надо узнать…) Дэвид казался изумленным, сбитым с толку. Напуганным.

(Ладно, Джон, – сказал ему Эван. – Мы ничего не узнаем, пока не двинемся дальше.)

Странность взяла в руки два пакета, лежавших возле фонаря. Приблизившись к Харону, они показали джокеру, что привезли много продуктов и консервов.

– Хорошо, – сказал Харон. – Кладите их внутрь.

Странность засунула пакеты внутрь скользкой плоти между мышцами. Тело было холодным и влажным; оно поддалось их движению, растягиваясь, пока кожа вдруг не разделилась – тогда они положили пакеты на желатиновый «пол» Харона. Под плоской нижней частью джокера виднелись сотни извивающихся ресничек.

– Хочешь добраться до Рокс? Ты уверен? – спросил Харон.

– Да.

– Тогда забирайся. – Затем Харон замолчал. Он втянул воздух дыхалом на верхушке своей сферы и опустился в воду еще ниже. – С тобой Дэвид.

– Откуда ты знаешь? – заворчала Странность.

– Я чувствую несчастную темную душу этого мальчишки. Забирайся. – Больше Харон ничего не сказал.

Странность сделала шаг вперед, протискиваясь в тело Харона, в эту мерзкую сырую плоть. Они устроились внутри джокера, и тот поплыл вперед по Ист-Ривер. В слабом свете существа они видели, как на его грязной, усыпанной мусором нижней части реснички выпускают темные облака в такт медленным движениям Харона.

В тишине своего укрытия они двигались на юго-восток гавани, в сторону острова Эллис и Рокс. Движение их оживляло. Течение реки… О, течение…

Ветер, ударяющий в грудь и легкие, стучащее сердце – радость этих ощущений почти помогала ей забыть о том, что ее преследовал пошатывающийся Прыщавый, и стереть воспоминания о хибарах Рокс.

Почти.

Еще до Странности Пэтти целиком проглатывала викторианские романы: трущобы Лондона, нищие бродяги и причудливо-мрачное чувство реалистичности. К Роксу относилось то самое диккенсовское ощущение уныния, те самые контрастные тени, но здесь реальность была более суровой. Временные жилища, будто плесень, разрастались на стенах разрушающихся зданий острова Эллис; тропинки между ними были изрыты колеями и полны грязи, которая хлюпала под ногами Пэтти.

Диккенс в аду.

Ранним утром тропинки были почти пусты. Те немногие жители, которых она заметила, сказали, что Рокс – это квинтэссенция Джокертауна, это сырой, мутный осадок Джокертауна. Джокеры, которых Пэтти здесь увидела, были самыми уродливыми, их внешность не всегда попадала под определение «человеческой».

– Куда ты пойдешь, Пэт? Здесь негде спрятаться. – Крики Прыщавого и Келли слышались позади, их голоса эхом отражались от стен хибар. Они быстро пришли в себя. (Сама виновата. Они просто дети, и ты не хотела причинять им боль…) Пэтти слышала шаги преследующих ее джамперов. Увидев огни Манхэттена и отблески воды между двумя покосившимися зданиями, она, не оглядываясь, повернула налево. Прыщавый и Келли продолжали выкрикивать насмешки и оскорбления, а Пэтти все так же шла на свет.

Повернув за угол, она наткнулась на кого-то с влажно-бархатной кожей. Она поймала взгляд желтых фасеточных глаз.

– Простите, – сказала она и бросилась дальше, с ее рук капало то, что источала кожа незнакомца. Из ближайшего окна с любопытством выглянули две головы, соединяющиеся в одну толстую шею. Нечто безногое переползло тропинку перед ней, оставив за собой запах лаванды, который вдруг стал кислым и неприятным. Из темноты меж двух зданий раздался рык, но слова звучали неразборчиво, сливаясь в единый вопль.

Сзади ее схватила чья-то рука, и Пэтти закричала. Конечность тянулась, как ириска, а на пальцах были собачьи когти, но сжимавшая ее рука, несомненно, была человеческой. Туго натянутая рука была тонкой, как спичка; поворачивая ее к себе, конечность разжала схватку, и Пэтти закружилась, едва не упав от внезапного освобождения.

Пэтти не обернулась, чтобы посмотреть, кто или что пыталось остановить ее. Она продолжала бежать.

Она бывала на Эллис, много лет назад. Ей запомнился крохотный остров в форме буквы U, с доками вдоль центрального водного пути. Над одной стороной острова нависало здание администрации; другую переполняли здания для задержанных чужаков. Сейчас Пэтти видела здание администрации вдалеке. Она чувствовала запах бухты. Тело Дэвида теперь тяжело дышало из-за усталости, но кажется, преследователи остались далеко позади.

Она бросилась к воде в поисках лодки, шлюпки, чего угодно. Если придется, то она попробует и плыть – она умела плавать, а это тело было сильнее ее прежнего. Огни Манхэттена и Нью-Джерси были мучительно близки.

– Блоут хотел спросить, какой толк тебе попадаться патрульным катерам, Пэтти?

Пэтти замерла. Между ней и бухтой появилась фигура. Щурясь, она посмотрела в ее сторону. Существо походило на таракана размером с человека. С ним были еще двое: джокеры, вооруженные чем-то вроде дробовиков и малокалиберными охотничьими винтовками. Человек-таракан показал ей дешевую пластиковую рацию.

– Блоут послал меня за тобой.

Тяжело дыша, Прыщавый и Келли вышли из тени у здания.

– Эй, – крикнул Прыщавый. Пэтти побежала. Места было достаточно. Может, насекомоподобный джокер не сможет двигаться быстро. Может, джокеры с оружием промахнутся. Может, она сумеет нырнуть в воду и скрыться.

Может.

Рация таракана зашипела.

– Блоут говорит, в это время года вода еще очень холодная. Тебя схватит судорога, и ты утонешь на полпути. Говорит, у него есть для тебя решение.

Прыщавый и Келли подошли уже близко. Ей надо было бежать.

– Блоут не причиняет зла джокерам, Пэтти. Он просит тебя запомнить, что ты просила Эвана не тратить зря его жизнь. – Голос таракана звучал почти как вздох, в котором звучала странная грусть.

Эти слова нанесли ей смертельную резаную рану. Вдох Пэтти превратился во всхлип, когда она это вспомнила. А потом стало уже слишком поздно. Прыщавый грубо схватил ее за руку; Келли, в одних джинсах, перекрыла ей дорогу – в ее холодных глазах обвиняюще горела обида.

– Это проблема джамперов, Кафка, – резко сказал Прыщавый человеку-таракану. Двое джокеров Кафки угрожающе ступили вперед, но Кафка махнул им – отступайте.

– Уже нет, – ответил Кафка, спокойно и даже скромно. – Блоут видит ее. Ты хочешь дальше жить на Рокс? Тогда подумай о том, что ты хочешь здесь делать. Вы временные жильцы, вы имеете право находиться здесь лишь потому, что платите Блоуту за это.

– Мы не подчиняемся приказам Блоута, – проревел джампер.

Кафка просто выжидал. Рука Прыщавого повисла вдоль его туловища.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});