Кржижановский - Владимир Петрович Карцев

Там ее ждала встреча с Ильичем. Он остро интересовался положением дел в России. Это было нелегкое время. Ильич предпринимал гигантские усилия, чтобы спасти партию, укрепить ее центр и с его помощью восстанавливать ослабленную нелегальную организацию в России.

Когда Зинаида вернулась, расспросам не было конца. Она рассказывала о новой тактике, о линии поведения большевиков в условиях нарастания революционной борьбы в России.

Период нового подъема совпал с митингами и демонстрациями по случаю смерти Толстого. Вышел первый номер «Зари», в Москве начала издаваться большевистская газета «Мысль», активным сотрудником которой стал и Глеб Кржижановский. Ленин опубликовал в «Мысли» несколько статей. Как жизнерадостное новогоднее пожелание прозвучала 31 декабря фраза из его статьи «Начало демонстраций»: «За работу же, товарищи! Беритесь везде и повсюду за постройку организаций, за создание и укрепление рабочих с.-д. партийных ячеек, за развитие экономической и политической агитации. В первой русской революции пролетариат научил народные массы бороться за свободу, во второй революции он должен привести их к победе!»[25]

ГОД 1912-й

1912 год в Московском охранном отделении был, как и другие, хлопотным. Социал-демократия повержена и, по-видимому, не оправится. Обе ее части хорошо «обслуживаются» провокаторами. На Пражскую конференцию большевиков командирован агент «Крапотка», к меньшевикам — агент «Сидор». Еще и «Вяткин» есть, отличный работник. — Ротмистр Иванов, дайте под расписку подполковнику Турчанинову, ротмистрам Белавину и Савицкому, пусть прочтут, порадуются. «Совершенно секретно. Агентурная записка о конференции РСДРП в январе 1912 года. Присутствовали: 18 чел. большевиков, представительствовали «заграничные верхи» партии: Ленин, Каменев, Семашко…»

Поняли, братцы, как нужно работать? Ай да «Крапотка», он же… Молчу, молчу, господа! Читаем дальше.

«…Из указаний наличного числа присутствовавших на заседании конференции представителей имперских учреждений партии явствовало, что степень дезорганизации русского «подполья», если не считать благоустроенных меньшевистских учреждений Киева и Кавказа, достигла почти повсеместно крайних пределов: разрушены и прекращают свои функции под давлением тяжелых полицейских условий даже низшие подразделения партийных организаций; вся работа мало-мальски осведомленных и остающихся на свободе партийных работников сводится лишь к формированию и руководительству в среде «легальных возможностей»; мелких кружков, малопродуктивных благодаря отсутствию опытных организаторов, нелегальной и явочно-агитационного характера литературы…»

— Ну Крапотка, как все понимает! Видно, не последняя спица в колеснице. А вот что пишут сами партийцы в своей резолюции:

«В широких кругах демократии и в первую голову среди пролетариата замечается начало политического оживления. Рабочие стачки 1910-11 гг., начало демонстраций и пролетарских митингов, начало движения среди городской буржуазной демократии (студенческие забастовки) и т. д. — это есть проявление нарастающего революционного настроения против режима…»

— Ну, нашли революционеров. Студентов. Тем перебеситься надо. А как пооканчивают институты… Надоело читать этот вздор, господа. Давайте распишемся, и…

— Нет, дочитаем. Тогда и распишемся.

«…Конференция признает безусловно необходимым участие РСДРП в предстоящей избирательной кампании в IV-ю Думу, выставление самостоятельных кандидатов нашей партии и образование в IV Думе социал-демократической фракции подчиненной, как часть, партии в целом…»

— Ясно, ясно. Давай-ка, Заварзин, выправляй бумагу. Всех подозрительных выпиши, всех активистов. До единого!

— Слушаюсь, ваше высокоблагородие.

«…Представляя при сем справки из дел подведомственного Охранного отделения на членов Российской социал-демократической рабочей партии… инженер-технолога Г. М. Кржижановского и его жену З. П. Кржижановскую, являющихся весьма серьезными по авторитетности работниками, влияние которых обнаруживается постоянно в Москве во всех партийных начинаниях, имею честь доложить Вашему Высокопревосходительству, что постоянное и широкое пособничество, выражающееся в пополнении партийной кассы сборами с публичных лекций… и [помощи] авторитетными советами, руководительством на почве указания путей в демократических выступлениях в обход закона посредством прикрытия легальными возможностями, профессиональными союзами, забастовочным движением на экономической почве со стороны других, приводят к заключению о нежелательности дальнейшего оставления этих лиц в здешней столице…По агентурным сведениям подведомственного мне Охранного отделения на одном из последних партийных заседаний с.-д. деятель В. И. Ульянов («Ленин») отметил, что необходимо принятие самых энергичных мер к проведению в IV Государственную Думу кандидатов от РСДРП, но вместе с тем остановился на вопросе о строжайшей конспирации при предварительных обсуждениях кандидатур, дабы партия не могла бы в будущем понести серьезные неудачи, примером чего может служить прошлогоднее поражение в Москве, когда расконспирированный до начала выборов кандидат на место ушедшего Ф. А. Головина литератор Скворцов был задержан и выслан из столицы.

Вследствие изложенного испрашиваю указаний Вашего Высокопревосходительства относительно желательности запрещения… супругам Кржижановским жительства в порядке 4 п. 16 ст. положения о Государственной охране в г. Москве и Московской губернии на все время состояния таковых на положении усиленной охраны…

Генерал-майор Артамонов».

«Справка

По агентурным сведениям 1911 г., Глеб Кржижановский состоял членом первого Центрального Комитета РСДРП, сочувствует лицам с.-д. направления и ведет на этой почве партийную переписку. В последнее время он как бы отстранился от работы, но при желании может явиться одним из тех лиц, кои могли бы восстановить с.-д. партийную работу в Замоскворецком районе.

Кржижановский, состоя инженером станции Общества электрического освещения 1886 года, принимает на службу определенных социал-демократов, которые, получая место для заработка, немедленно принимаются за пропаганду с.-д. идей среди рабочих.

16 мая 1912 г.».

— Что, Заварзин, пришел от господина министра ответ насчет большевиков?

— Точно так-с. Сегодня прибыл.

— Давай сюда.

«Для применения п. 4 ст. 16 Положения об охр. нужно, чтобы указанные лица проявили в чем-нибудь определенном свою деятельность — пропаганду с.-д. идей. При этом условии к высылке их, по мере установления их преступной деятельности, препятствий не встречаю».

— Есть еще новости?

— Да, есть кое-что. «По циркулирующим в среде железнодорожных служащих слухам к дню предстоящих в Москве юбилейных торжеств ожидается всеобщая забастовка».

— Да, придется, видно, выселять большевиков. Повод найдем, не извольте беспокоиться.

…Но это было непросто. Революционеры стали опытней, осмотрительней. Думская тактика большевиков оказалась успешной — их депутаты достойно отстаивали права угнетенных. Ширилось и использование всех и всяческих легальных возможностей. Глеб активно писал в «Мысль», Зинаида возглавила женское движение. Московские большевики поручили ей принять участие в создании «третьего женского клуба», организуемого либералами. Вскоре этот клуб поменял свою ориентацию на большевистскую.

Весной 1913 года руководимые Зинаидой текстильщицы, печатницы, швейницы, кондитеры решили отметить Международный день 8 Марта. Этот женский праздник собирались проводить в Москве впервые, и Зинаида при его организации встретила множество препятствий. Сначала ей отказали в помещении. Женские курсы на Пречистенке не захотели связываться с новым подозрительным начинанием. В конце концов нашли подвал где-то в Дорогомилове. Сидели в духоте, тесноте, при свечах и керосиновых лампах, тухнущих по недостатку кислорода. Но все было захватывающе — и чувство небывалого единства, и сознание своей силы, и какая-то неведомая прежде гордость. Зинаида сидела за председательским