Божественная комедия (илл. Доре) - Данте Алигьери

Песнь тринадцатая

Четвертое небо — Солнце (продолжение)

1

Пусть тот, кто хочет знать, что мне предстало,Вообразит (и образ, внемля мне,Пусть держит так, как бы скала держала)

4

Пятнадцать звезд,* горящих в вышинеТаким огнем, что он нам блещет в очи,Любую мглу преодолев извне;

7

Вообразит тот Воз, что дни и ночиНа нашем небе вольно колеситИ от круженья дышла — не короче;*

10

И устье рога пусть вообразит,Направленного от иглы устоя,Вокруг которой первый круг скользит;*

13

И что они, два знака в небе строя,Как тот, который, чуя смертный хлад,Сплела в былые годы дочь Миноя,

16

Свои лучи друг в друге единят,И эти знаки, преданы вращенью,Идут — один вперед, другой назад,* —

19

И перед ним возникнет смутной теньюСозвездие, чей светлый хороводМеня обвил своей двойною сенью,

22

С которой все, что опыт нам несет,Так несравнимо, как теченье Кьяны*С той сферою, что всех быстрей течет.

25

Не Вакх там воспевался, не пеаны* ,Но в божеской природе три лицаИ как она и смертная слияны.

28

Умолкнув, оба замерли венцаИ устремили к нам свое сиянье,И вновь их счастью не было конца.

31

В содружестве божеств прервал молчаньеТот свет,* из чьих я слышал тайниковО божьем нищем чудное сказанье,

34

И молвил: «Раз один из двух сноповСмолочен, и зерно лежать осталось,Я и второй обмолотить готов.*

37

Ты думаешь, что в грудь,* откуда бралосьРебро, чтоб вышла нежная щека,Чье небо миру дорого досталось,*

40

И в ту,* которая на все века,Пронзенная, так много искупила,Что стала всякая вина легка,

43

Весь свет, вместить который можно былоПрироде человеческой, влилаСоздавшая и ту и эту сила;

46

И странной речь моя тебе была,Что равного не ведала второгоДуша,* чья благость в пятый блеск вошла.

49

Вняв мой ответ, поймешь, что это словоС тем, что ты думал, точно совпадет,И средоточья в круге нет другого.*

52

Все, что умрет, и все, что не умрет,* —Лишь отблеск Мысли, коей ВсемогущийСвоей Любовью бытие дает;*

55

Затем что животворный Свет, идущийОт Светодавца и единый с ним,Как и с Любовью, третьей с ними сущей,

58

Струит лучи, волением своим,На девять сущностей,* как на зерцала,И вечно остается неделим;

61

Оттуда сходит в низшие начала,Из круга в круг, и под конец творитСлучайное и длящееся мало;

64

Я под случайным мыслю всякий видСозданий, все, что небосвод кружащийЧрез семя и без семени плодит.

67

Их воск изменчив, наравне с творящейЕго средой,* и потому чеканДает то смутный оттиск, то блестящий.

70

Вот почему, при схожести семян,Бывает качество плодов неравно,И разный ум вам от рожденья дан.

73

Когда бы воск был вытоплен исправноИ натиск силы неба был прямой,То блеск печати выступал бы явно.

76

Но естество его туманит мглой,Как если б мастер проявлял уменье,Но действовал дрожащею рукой.

79

Когда ж Любовь, расположив Прозренье,Его печатью Силы нагнела,То возникает высшее свершенье.

82

Так некогда земная персть моглаСтать совершеннее, чем все живое;Так приснодева в чреве понесла.

85

И в том ты прав, что естество земноеНе ведало носителей такихИ не изведает, как эти двое.

88

И если бы на этом я затих:«Так чем его премудрость* несравненна?» —Гласило бы начало слов твоих.

91

Но чтоб открылось то, что сокровенно,Помысли, кем он был и чем влеком,Он, услыхав: «Проси!»* — молил смиренно.

94

Я выразил не темным языком,Что он был царь, о разуме неложномПросивший, чтобы истым быть царем;

97

Не чтобы знать, в числе их непреложном,Всех движителей;* можно ль заключитьК necesse при necesse и возможном;*

100

И можно ль primum motum допустить;*Иль треугольник в поле полукружья,Но не прямоугольный, начертить.

103

Так вот и прежде речь клонил к тому ж я:Я в царственную мудрость направлял,Сказав про мудрость, острие оружья.

106

И ты взглянув ясней на «восставал»* ,Поймешь, что это значит — меж царями;Их — множество, а круг хороших мал.

109

Вот, что моими сказано словами;Их смысл с твоим сужденьем совместимО праотце и о любимом нами.*

112

Да будет то свинцом к стопам твоим,Чтобы ты шел неспешно, как усталый,И к «да», и к «нет», когда к ним путь незрим;

115

Затем что между шалых — самый шалый,Кто утверждать берется наобумИх отрицать с оглядкой слишком малой.

118

Ведь очень часто торопливость думНа ложный путь заводит безрассудно;А там пристрастья связывают ум.

121

И хуже, чем напрасно, ладит судноИ не таким, как был, свершит возвратТот рыбарь правды, чье уменье скудно.

124

Примерами перед людьми стоятБрис, Парменид, Мелисс и остальные,*Которые блуждали наугад,

127

Савелий, Арий и глупцы иные,*Что были как мечи для божьих книгИ искривляли лица их прямые.

130

Никто не думай, что он столь велик,Чтобы судить; никто не числи жита,Покуда колос в поле не поник.

133

Я видел, как угрюмо и сердитоСмотрел терновник, за зиму застыв,Но миг — и роза на ветвях раскрыта;

136

Я видел, как, легок и горделив,Бежал корабль далекою путинойИ погибал, уже входя в залив.

139

Пусть донна Берта или сэр Мартино,*Раз кто-то щедр, а кто-то любит красть,О них не судят с богом заедино;

142

Тот может встать, а этот может пасть».

Песнь четырнадцатая

Четвертое небо — Солнце (окончание) — Пятое небо — Марс — Воители за веру

1

В округлой чаше от каймы к срединеСпешит вода иль изнутри к кайме,Смущенная извне иль в сердцевине.

4

Мне этот образ вдруг мелькнул в уме,Когда умолкло славное светилоИ Беатриче тотчас вслед Фоме

7

В таких словах начать благоволила, —Настолько совершенно к их речамУподобленье это подходило:*

10

«Он хочет, хоть и не открылся вамНи голосом, ни даже помышленьем,В одной из истин снизойти к корням.

13

Скажите: свет, который стал цветеньемПрироды вашей, будет ли всегдаВас окружать таким же излученьем?

16

И если вечно будет, то, когдаВы станете опять очами зримы,*Как зренью он не причинит вреда?»

19

Как, налетевшей радостью стремимы,Те, кто крутится в пляске круговой,Поют звончей и вновь неутомимы,

22

Так, при словах усердной просьбы той,Живей сказалась душ святых отрадаКружением и звуков красотой.

25

Кто сетует, что смерть изведать надо,Чтоб в горних жить, — не знает, не вкусив,Как вечного дождя* сладка прохлада.

28

Единый, двое, трое, тот, кто живИ правит вечно, в трех и в двух единый,Все, беспредельный, в свой предел вместив,

31

Трикраты был воспет святой дружинойТех духов, и напев так нежен был,Что всем наградам мог бы стать вершиной.

34

И вскоре, в самом дивном из светилМеньшого круга,* голос благочестный,Как, верно, ангел деве говорил,

37

Ответил так: «Доколе Рай небесныйДлит праздник свой, любовь, что в нас живет,Лучится этой ризою чудесной.

40

Ее свеченье пылу вслед идет,Пыл — зренью вслед, а зренье — до предела,Который милость сверх заслуг дает.

43

Когда святое в новой славе телоНас облечет, то наше существоПрекрасней станет, завершась всецело:

46

Окрепнет свет, которым божествоПо благости своей нас одарило,Свет, нам дающий созерцать его;

49

И зрения тогда окрепнет сила,Окрепнет пыл, берущий мощность в нем,Окрепнет луч, рождаемый от пыла.

52

Но словно уголь, пышущий огнем,Господствует над ним своим накалом,Неодолим в сиянии своем,

55

Так пламень, нас обвивший покрывалом,Слабее будет в зримости, чем плоть,Укрытая сейчас могильным валом.

58

И этот свет не будет глаз колоть:Орудья тела будут в меру сильныДля всех услад, что нам пошлет господь».

61

Казались оба хора так умильны,Стремясь «Аминь!»* проговорить скорей,Что им был явно дорог прах могильный, —

64

Быть может, и не свой, а матерей,Отцов и всех, любимых в мире этомИ ставших вечной чередой огней.

67

И вот кругом, сияя ровным светом,Забрезжил блеск над окаймлявшим нас,Подобный горизонту пред рассветом.

70

И как на небе в предвечерний часРождаются мерцанья, чуть блистая,Которым верит и не верит глаз,

73

Я видел — новых бестелесных стаяОкрест меня сквозит со всех сторон,Два прежних круга третьим окружая.

76

О Духа пламень истинный! Как онРазросся вдруг, столь огнезарно ясно,Что взгляд мой не стерпел и был сражен!

79

Но Беатриче так была прекраснаИ радостна, что это воссоздатьМое воспоминание не властно.

82

В ней силу я нашел глаза поднятьИ увидал, что вместе с ней мгновенноЯ в высшую вознесся благодать.

85

Что я поднялся, было несомненно,Затем что глубь звезды,* раскалена,Смеялась рдяней, чем обыкновенно.

88

Всем сердцем, речью, что во всех одна,Создателю свершил я всесожженье*За то, что эта милость мне дана;

91

Еще в груди не кончилось гореньеТворимой жертвы, как уже я знал,Что господу угодно приношенье;

94

Затем что сонм огней так ярко алПредстал мне в двух лучах, что, созерцая:«О Гелиос,* как дивно!» — я сказал.

97

Как, меньшими и большими мерцаяОгнями, Млечный Путь светло горитМеж остий мира, мудрецов смущая,

100

Так в недрах Марса, звездами увит,Из двух лучей, слагался знак священный,Который в рубежах квадрантов скрыт.*

103

Здесь память победила разум бренный;Затем что этот крест сверкал ХристомВ красе, ни с чем на свете несравненной.

106

Но взявший крест свой, чтоб идти с Христом,Легко простит мне упущенья речи,Узрев тот блеск, пылающий Христом.

109

Сияньем озарив и ствол, и плечи,Стремились пламена,* искрясь сильнейПри прохожденье мимо и при встрече.

112

Так, впрямь и вкривь, то тише, то быстрей,Подобные изменчивому рою,Крупинки тел, короче и длинней,

115

Плывут в луче, секущем полосоюИной раз мрак, который, хоронясь,Мы создаем искусною рукою.

118

Как струны арф и скрипок, единясь,Звенят отрадным гудом неразымноДля тех, кому невнятна в звуках связь,

121

Так в этих светах, блещущих взаимно,Песнь вдоль креста столь дивная текла,Что я пленился, хоть не понял гимна.

124

Что в нем звучит высокая хвала,Я понял, слыша: «Для побед воскресни»,Но речь невнятной разуму была.

127

Я так влюбился в голос этой песни,И так он мной всецело овладел,Что я вовек не ведал уз чудесней.

130

Мне скажут, что язык мой слишком смелИ я принизил очи заревые,*В которых всем мечтам моим предел;

133

Но взвесивший, что в высоте живыеПечати всех красот* мощней царят,А там я к ним поздней воззрел впервые,*

136

Простит мне то, в чем я виниться рад,Чтоб быть прощенным, и воздаст мне верой;Святой восторг отсюда не изъят,*

139

Затем что он все чище с каждой сферой.

Песнь пятнадцатая