Большие Надежды (СИ) - Варвара Оськина

ума, так по полной.

Она наклонилась, шаря рукой по герметичным пакетам в поисках чего-то пригодного, пока не наткнулась на ножницы. Ну… лучше, чем ничего. Вздохнув, она подняла их и надорвала упаковку. Однако придумать в голове план оказалось намного проще, чем воплотить его в жизнь. Попытавшись оттереть кровь, что залила всю бледную кожу, Флор откинула перепачканную теперь простыню и уставилась на три рваные раны. Ну, и в какой ей искать?

— Их здесь несколько, — проговорила она.

— Знаю. Режьте между ними, как сочтёте нужным, — процедил Хант, и Флор замутило.

— Это будет очень больно…

— Переживу. Режьте.

— Но останется шрам, — зачем-то заметила она, всё ещё не решаясь коснуться бледной упругой кожи, по которой бежали красные ручейки.

— Вот ведь трагедия! Режьте уже!

Флор вздрогнула, но перехватила поудобнее ножницы с длинными, чуть искривлёнными на концах лезвиями. Не самый лучший инструмент, но искать что-то другое моральных сил уже не было. Так что она вновь по своей дурацкой привычке закусила губу, а потом осторожно вставила кончики в два ближайших отверстия и сжала кольца на рукоятках. Послышался влажный, чавкающий звук, но кожа поддалась легко, словно бумага. Господи… По рукам заструилась кровь, которая мешала разглядеть в ране хоть что-то.

— Дальше. Ну! — поторопил её Хант, и Флор надавила сильнее, продвигая лезвие ножниц вглубь мягких тканей. Это безумие. Чёртово безумное безумие!

— Вы больной, — пробормотала Флор, пока осторожно придерживала разрезанные края разведёнными так, чтобы открыть себе хоть какой-нибудь доступ. — Просто свихнувшийся. Почему здесь? Почему я? Почему вы вообще свалились на мою голову? Чем я так провинилась, что теперь вынуждена общаться с самым гадким, отвратительным, беспринципным, жестоким, эгоистичным, мерзким, самовлюблённым…

Она прервалась, чтобы набрать в лёгкие воздуха для продолжения, но тут наконец-то в ране что-то блеснуло, и Флор замолчала. Она уставилась на тонкую рукоять какого-то инструмента и задумалась, что делать дальше. Неожиданно над головой прозвучал довольно холодный голос Артура Ханта.

— Что же вы замолчали? Продолжайте. У вас, похоже, отлично получается работать, пока вы ругаетесь.

Она фыркнула, бросила быстрый взгляд на уставившуюся в потолок маску, а потом осторожно запустила пальцы в открытую рану. Если получится ухватить эту штуку… Как «семнадцатой» вообще удалось так изловчиться?

— И нет, не надо меня благодарить, — меланхолично заметил тем временем Хант.

— За что же опять? — раздражённо отозвалась Флор, которая никак не могла поймать торчавший кончик у рукояти.

— Я снова спас вашу жизнь.

— Вообще-то, это я вас спасла. И продолжаю спасать… прямо сейчас, — процедила Флор, наконец-то ухватила скользкий металл перепачканными в крови пальцами и осторожно вытянула его наружу. Помахав им около визоров Ханта, она победно выпрямилась.

— Ладно, — отозвался он, глядя на то, что, видимо, было небольшим ножом или скальпелем. — На этот раз мы с вами квиты.

— Ну а теперь-то можно уже кого-то позвать? — Она кивнула на разодранный бок, который агрессивно истекал кровью. — Вас надо зашить и обработать.

— Разумеется, только сначала ещё кое-что.

— Господи, что опять?! — гневно воскликнула Флор. Кровь на её руках начинала постепенно высыхать, неприятно стягивая кожу своей липкой плёнкой.

— Сзади на поясе есть аптечка. В ней голубой флакон из литого металлостекла. Достаньте его и откройте.

— Что?..

— Пожалуйста, Флор. Обещаю, это последнее на сегодня.

То, с каким нажимом, но при этом удивительно осторожно Хант позвал её, вырвало из груди лёгкий вздох. Это был уже второй раз, когда он использовал не полное имя и не фамилию. И от осознания этого, на первый взгляд, глупого факта, внутри Флор взметнулось разом столько эмоций, что она нервно сглотнула. Видимо, почувствовав что-то или прочитав на её лице отразившиеся там сомнения, Хант зажал рану и осторожно повернулся к ней здоровым боком.

— Давайте.

Она потянулась к нему, даже не успев осознать, что именно делает. Руки сами собой ощупали спину и спустились на пояс, вызвав новый приступ усиленного сердцебиения, стоило Флор ощутить под пальцами мышцы, изгиб позвоночника и гладкую тёплую кожу, когда она случайно зацепила край торчавшей рубашки. Аптечка нашлась не сразу и представляла собой мягкий кофр, плотно крепившийся на чём-то вроде магнитов. Отстегнув её, Флор непослушными от непонятного волнения руками раскрыла края и только с третьего раза заметила нужный флакон. Тот был длинным, тонким и с заострившимся краем, словно стилет.

— Отломите кончик и вылейте в рану. Попадите так глубоко, как только сможете, — раздался голос Ханта, и Флор от неожиданности едва не выронила из рук дурацкую склянку.

— Дьявол.

— О, меня повысили? — хохотнул Хант и пояснил, заметив растерянный взгляд. — В прошлый раз я был просто ублюдком. А ещё мерзавцем. Ну и тварью, конечно.

— Хватит, — рыкнула Флор, надломила флакон и уже хотела принюхаться к содержимому, но была остановлена стальной хваткой.

Хант держал её за руку так крепко, что мышцы тут же заныли от такой грубости.

— Даже не думайте, если не хотите распрощаться со вторым лёгким, — процедил он, и фильтр приблизившейся к лицу маски сердито застрекотал. — В рану. И не дышите что ли… А ещё лучше засуньте туда обратно то, что достали, и лейте прямиком по рукояти.

— Вы и вправду рехнулись, — прошептала она, когда ей под нос сунули перепачканный в крови нож. — Я не буду…

— Делайте.

Приказ был отдан таким тоном, что Флор дёрнулась. Поджав губы, она снова медленно ввела в сочившуюся кровью рану инструмент, а потом чуть придавила мягкие ткани.

— Теперь выливайте. Осторожно. Избегайте попадания на руки.

Хант говорил отрывисто. Так, чтобы у неё не возникло и мысли поспорить. Но когда чуть голубоватая жидкость заскользила по окровавленному металлу, от раны поднялся густой едкий пар, напоминавший по запаху подгоревшее растмясо.

— Что это, — спросила Флор. Она смотрела, как пенятся и тут же превращаются в ржавую плёнку струйки сочившейся крови. Они становились всё тоньше, пока не иссякли вовсе, а потом такой же плёнкой покрылись и края раны.

— Яд. И к вечеру я умру. Довольны?

Рука Флор отдёрнулась с такой скоростью, что часть жидкости из флакона взлетела в воздух и с лёгким дымком упала на перепачканный пол. Она испуганно уставилась на равнодушную маску и услышала, как Хант издал невнятный звук, затем ещё один и ещё… и с удивлением Флор поняла, что он смеялся.

— Гад, — процедила она и мстительно надавила на рану, вызывав в ответ мешанину глухих ругательств. Зато смех прекратился.

— Зараза, — пробормотал Хант, когда «шипучка» достигла особо чувствительных тканей.

Они замолчали, обиженно дуясь друг на друга, а потом Флор не выдержала.

— Это вам за неуместные шутки.

— Да-да, я уже понял, что сегодня кругом виноват. Но если