Икосаэдр - Андрей Валерьевич Скоробогатов

занимаясь утренней зарядкой и слушая ранних Пинк Флоид.

Увлечённый Енот, размечая на глаз расстояние между кадрами и натянув картонный каркас на дуршлаг, проявляет вчерашнюю фотоплёнку.

«Ooh, my…» — не унимался Сид Баррет, страдальчески улавливая дуновения ветра. А Еноту хорошо. Он давно не брал в руки старый «Зенит» своего прадеда, доработанный напильником. Аппарат долго лежал в дупле и проржавел со стороны рукоятки, но был ещё годен для точной работы. Вчера мохнатый фотолюбитель нашёл заначку склеротичной белки — три новых «Коники», спёртых у туристов с той стороны реки. Плёнка со вкусом ежевики неплохо сохранилась, енот еле поборол искушение сгрызть лакомство, заправляя её в фотоагрегат.

* * *

Кадры получались отменные. Звуки костра удались на славу. Запаху еловых шишек, заснятому на 3″-й объектив, мог позавидовать любой городской фотозадрот, а карликовые свиньи, роющие трюфели в сосновой хвое, гармонично похрюкивали со свежего gif-а.

Ещё не начал геркулес в бульоне мягчать всем своим нутром, как выхухоль прозевала полдень. Кинуть кадр в озеро? В водотеке были и другие, не менее любопытные водографии, столь почитаемые у обитателей вод, но енот решил оставить кадры у себя и показать их прадедушке.

Не было конца в стремлении запечатлеть обычную лесную жизнь, и не было предела мастерству Енота. Он сложил кадры в сигаретную соплю, заправил новую плёнку и вызвал дух прадеда.

* * *

В глубине чащи после дождя из обронённого медного крестика начинают проклёвываться остроконечные старообрядческие часовни, вызывая рост бороды. Ондатры-язычники радуются и поют «Локалхост-локалхост!», взывая к богу Обмана, а жук-навозник, недавно защитивший диссертацию по философии, рассказывает лесному слону про Ницше.

Надкусив пару мухоморов из полосатой сумки, седой Пелевин с Пришвиным идут дальше в звуках ПФ, а старуха-белка коварно улыбается им с сосны.

ЗАРИСОВКИ. Сахарный сиропчик

Босс вытащил трубки из руки и тут же залепил шунтопластырем. Снял ремень с плеча и передал контейнер Лео. Приглядевшись, последний обнаружил в сосуде лысого хомяка, плавающего в мутной жиже и подключенного десятком трубок к сложной бионической системе. Хомяк дышал.

— Его зовут Афанасиус. С ним на килограмме сахара ты сможешь протянуть неделю без еды и риска откинуть копыта. Он диабетик, плавает в сиропе. Долбанутая система, изобрели Сяоми на закате их империи. Делают из любой мелкой живности и пакета с сахаром батарейки.

— Живодёры! — с блеском в глазах откликнулся Лео.

— Ну, иди.

* * *

Жир капал с потолка. Семья слепошарых троглодитов шарила костлявыми руками по стенам, собирая живительную жижу. Лео в сотый раз ткнул шокером самого крупного из них — даже не пытаясь разобрать, кто он — самец или самка, — и бережно погладил прибор на поясе. Хорошо лысым, нет надобности в нормальной пище. Идеальные рабы подземных синдикатов.

Нестерпимо хотелось нормального хрючева. Особенно грустно было понимать, что сверху, над ним, бушует миллиардом душ богатейший гигаполис Терры, варится вкусная еда, ходят красивые доступные женщины… А он с хомяком и толпой заложников. Ладно хоть заплатить за траффик обещали неплохо.

Лео помнил, что где-то на этом участке должен повстречаться его визави — такой же курьер с чемоданом наркоты, которой оплатили залог за лысых. Ждал встречи с ним час, два, но никого так и не показалось. Подумав, продолжил путь, посчитав, что северяне сами разрулят с боссом, когда платить.

* * *

Свет зала ударил в глаза. Троглодиты толкнули его, выбивая шокер из рук. Их были тысячи вокруг. Осклизкое голое тело прижало шестью грудями к полу, расплескав нечистоты. Контейнер разбился, хомяк пискнул и пополз обратно в туннель, волоча за собой провода и шланги.

— Что за хрень⁈ — заорал Лео.

Его перевернули на спину.

— Пойдё-ёт! — промычала царица троглодитов. — Хва-атит на не-едее-елю! Тащите куб!

Последее, что почувствовал Лео перед тем, как сотни трубок вонзились в него — это приторный вкус сиропа.

2018

Тема: «Обмен заложниками»

ЗАРИСОВКИ. Косарь из города Дит

— Осторожно, Палыч, осторожно… — занудно бурдел Зиртен, раздвигая руками. толстые стебли. — Смотри под ноги — можешь помять молодые побеги.

Палыч — это я. Я осторожен. Как-никак, далеко ни каждого пускают на такие плантации.

«Вот мы и пришли», — подумал я, увидев вытоптанную полянку посреди поля.

Зиртен сбросил поклажу, грузно плюхнулся на землю и сказал:

— Вот мы и пришли. Ты как, вообще, решил стать косарём? Я вот с детства мечтал стать косарём. А сейчас, почитай, никто не хочет стать косарём. Ты точно хочешь? Сейчас косарём все называют тысячу деревянных, а не то, что тут. Они не понимают, слепые, как важна наша профессия. Без неё никуда, без неё все будут ходить босыми, можно сказать. А ты молодец, что решился. Молодец, что бросил этот чёртов город. Он не нужен. Здесь, в поле, хорошо, здесь птички поют, солнышко, свежо-то как!

В звенящей пустоте, в свинцово-чёрных небесах сверкнула молния. Зиртен кашлянул и продолжил, как ни в чём не бывало.

— Тут с первыми петухами выйдешь из избы, возьмёшь косу, да как начнёшь! Красота. Потом сложишь в кучи, они пахнут свежестью, чистотой. Ты чувствуешь единение с природой, с красотой и… гармоничностью пространства. Понимаешь?

— Угу, — мрачно отозвался я. До чего этот Зиртен, всё же, болтливый, скверный мужик. Петухов каких-то приплёл.

— Ты любишь природу? Я вот очень люблю природу. Можно сказать, больше всех её люблю. Внизу природы уже почти не осталось, разве что лес самоубийц на втором поясе седьмого, а тут, на служебных кругах…

— Кончай трепаться, зайцеухий, — грубо оборвал я болтуна и почесал правый рог. Давай уже свой инструмент.

Зиртен обиженно и нелепо подёрнул носом-пуговкой, достал из чехла косу и приладил на рукоятку, украшенную рунами.

— Трудись. Я не смею тебе мешать, — ответил не то заяц, не то армянин и затопал сквозь поросль. Прямо в расставленные мной капканы.

Адский огонь загорелся в моих глазах. Я отошёл от поляны и махнул косой. Сотни носков, чёрных, синих и в полосочку, упали со стеблей на раскалённую почву ада.

Хороши носочки!

ЗАРИСОВКИ. Сообщение из бортового журнала Шрихарикота-34, 20.09.2458

— … Фредди сказал перед высадкой, что, возможно, высаживаться не надо, потому что по данным прошлых попыток из базы индекс химеризации фауны этой планеты равен тринадцати, я хреново учил ксенобиологию и понятия не имел, что это значит; правда, Консорциум дал задание, и нас