Странный мир - Сергей Калашников

Наставник, получается, эта самая пигалица. Что же, с автоматом она управляется даже с некоторым шиком. К черту скепсис и подколки. Люди прошли сотни километров и не выглядят от этого несчастными. И у них есть волы, которых здесь так не хватает. И шерстистые ослики. На что бы выменять? Кажется, Карену пора вступать в разговор, он больше понимает в вопросах товарообмена.

* * *

Беседа гостий с Кареном выглядела как безоблачный треп. Наталкиваемые разговорчивым собеседником на самые разные темы, младшие девочки в два счета вывалили на уши слушателей ушат важнейшей информации. О том, как плакала мама, когда провожала их в этот поход. Это потому, что мамы всегда боятся за деток, хотя на самом деле среди диких мест детки давно способны позаботиться о самой маме, и о папе, и о братике, хотя тот только начал ходить. О том, что на электролизный заводик Солеварни их не пускают. Говорят, нечего там неучам делать, так что они будут изучать химию и физику, чтобы их пустили посмотреть на то, как из морской воды и камней делаются растворы и порошки для получения лекарств. А пока их научили только смешивать для себя кремы, чтобы кожа не трескалась.

Что Настя уже была на экскурсии в кузнице, где Викулькин муж Васятка делает пружины. А дядя Витек называет эту кузницу термичкой. А Сонечка похвасталась тем, что сама провела подготовку каолина, вылепила и обожгла себе настоящую фарфоровую куклу, но раскрасить ее не получилось, потому что краски из соков плохо держатся на гладкой поверхности.

Вот умеет человек общаться с детьми. Немного добрых слов, заинтересованное покачивание головой, недоверчивое поцокивание языком – и красочная панорама хлопотной жизни соседнего конгломерата человечества нарисована так, как она воспринимается наблюдательными глазами ребенка. И по мере того, как картинка обрастает деталями, настроение у Рыбакова ухудшается. Эквивалентного столь необходимой им паре волов предложить для обмена решительно нечего.

* * *

– Вик, – отставной прапорщик уже обращается к старшей разведчице так же, как и ее подопечные. – Года три с половиной тому назад в Спиридоновку морем не ты приходила? На посылочном ящике с парусом, как Петька Ковригин рассказывал.

– Я и Зинка. Мы тогда дикую картошку от вас привезли, которая оказалась топинамбуром. Зато лучок-чесночок – без обмана. Растет теперь на огородах. Нам тогда дядя Витя вместо того чтобы дать патронов, велел идти кушать. Зинка думает, что у него их было мало, так что везу тридцать штук в подарок.

– А почему именно тридцать? – Геннадий знает правильный ответ, но хочется услышать мнение этой девушки.

– Мишка-лейтенант сказал, что такие патроны всегда нужно дарить по стольку, чтобы не подумали, что мы жадные.

Отличный ответ. Ну-ка зацепимся.

– А вы, стало быть, щедрые. Такие подарки дарите.

Виктория всерьез задумывается. Видимо, почувствовала подтекст и подбирает слова. Но вместо нее отвечает младшая.

– И ни капельки мы не щедрые. Никакие – вот как будет правильно. Разве можно про сотни человек сказать, что они какие-то. Разные все. Просто стараемся вести себя вежливо. Иногда получается. А еще дядя Петя велит всем всегда хорошенько думать. Только это не каждый раз выходит.

Забавное впечатление. Детская, по сути, реплика облечена в добротную форму. Ребенок правильно выражает свои мысли. Малышняцкие мысли взрослым языком. Ну-ка, еще здесь пощупаем.

– И как ты понимаешь, что такое вежливость? Имеется в виду, встречаешь ты незнакомого человека, а дальше?

– Демаскируешься, демонстративно разоружаешься, сокращаешь дистанцию и говоришь: «Здрасте!»

– А если это нехороший человек? Вдруг у него недоброе на уме?

– Контакт разрывается.

– Ну а в случае, если этот нехороший человек препятствует разрыву контакта? – Старшой уже подхватил терминологию неведомого устава, который так уверенно цитирует малявка.

– Тогда его придется травмировать.

– А… – На локоть прапорщика ложится ладошка старшей, прерывая диалог.

– Дядя Гена, замнем. А то вы потребуете демонстрации, а девочки в этом натасканы до уровня основных рефлексов. Тут может и до летального исхода дойти. Впрочем, Соня, муха!

Указующий взмах рукой, короткий хлесткий звук и на столбе, поддерживающем навес, размазанный след расплющенного насекомого. Рыбаков хватается за предплечье, в которое угодил отскочивший камушек.

– Уй-ю-у. – Он с трудом сдерживает дальнейшую тираду. – А если б в глаз?

– Так о том и толкую. – Виктория уже ковыряется в невесть откуда появившейся аптечке, капая из пузырька на салфетку. – Приложите. Синяк, конечно, будет, но существенных последствий для здоровья не ожидается.

Сонечка выглядит смущенной. Она прячет куда-то за пояс рогатку и оправдывается:

– От той мухи, что сидела правее, могло в горшок отрикошетить.

– Ну конечно. Горшок, он синяком не отделается, – сквозь боль шутит пострадавший. – А если бы ты мимо столба угодила и прямо в кого-то попала?

Едва договорив, понимает: его не поняли. Он сказал глупость – вот что сквозит из взглядов трех пар девичьих глаз.

– И вообще, по мухам чугунками не стреляют, – вдруг невпопад произносит средняя девочка.

– А по кому? – Разговор забавляет пограничника и позволяет ему отвлечься от ощущений в пострадавшей руке.

– На дрофу, на уточку. Гепарда вразумить или шакала, – отвечает средняя. Она не была участницей происшествия, и ей не так стыдно, как остальным. А младшенькая уже подошла к месту, где колдует наставница, посмотрела на плоды дел рук своих и плачет.

– Простите меня, пожалуйста, я больше так не буду.

«Детский сад, – думает Рыбаков. – Выездная сессия. Интересно было бы посмотреть на взрослых, живущих в тех местах, откуда прибыли эти ребятишки».

Протянутая в непроизвольной попытке успокоить плачущую девочку ладонь натыкается на плечики арбалета, пристроенного на спине под накидкой. Это, похоже, для вразумления волков и леопардов. Спрашивать о том, успеет ли это эфемерное создание воспользоваться оружием, он не будет. И про вероятность промаха интересоваться с его стороны было бы бестактностью. Итак, мама этих ходячих арсеналов плакала, провожая дочурок на прогулку по природе. Он бы скорее понял, если бы плакали мамы тех, кого они встретят в пути. Интересно, как выпросить у них волов. Ну, не у детей, конечно, у взрослых. И потом ведь волов надо передавать в собственность фермера, а средства-то для их приобретения собирать придется в складчину.

Хотя нет. Волы станут, как бы это сказать, общесоюзной собственностью. Земледелец будет их арендовать, а расплачиваться ему придется зерном. Интересно, откуда в нем такая уверенность, что удастся обзавестись тяглом? Ну, не то чтобы уверенность, но надежда на то, что все получится.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});