Граничные хроники. В преддверии бури - Ирина Мартыненко

Ни один из путников не придал значения тому, сколько они так стояли. Каждый из них готов был остаться здесь, если потребуется, хоть целую вечность, хотя, если разобраться, то каждый понимал – оно того не стоило.

– Пойдем, – охрипнув от долгого молчания, говорит Анарин.

Она идет впереди, спиной ощущая пристальный взгляд своего попутчика. Он немного сбивает ее с толку, но девушка и не думает оборачиваться. Прекрасно знает, что если поступит так – потеряет нечто более важное, нежели древнюю нить тропы.

Пока двое путников следуют по этой вновь обретенной тропе, лес, раскинувшийся на многие мили вокруг, постепенно начинает обступать их. Темные остовы пропитанных влагой деревьев понемногу сменяются более раскидистыми, могучими и болезненно выкрученными собратьями. Теперь и Анарин, и Лисе приходится с трудом пробираться сквозь вздыбившиеся дюжие корни, торчащие черными барьерами то тут то там. Даже крона постепенно сгущается, голые ветви едва ли не застилают сумеречное осеннее небо, а их колкие тонкие собратья постоянно цепляются за одежду, и двоим людям приходится довольно туго пробираться сквозь дебри заслонивших горизонт древних исконных растений.

Руки девушки покрыты влажными темными разводами от грязи и трухлявой коры, обувь запачкана грязью, а подошва то и дело скользит от налипших на нее комьев земли вперемешку с полуразложившимися листьями. Одежда кое-где тоже приобрела буровато-земельный оттенок и, кажется, даже в некоторых местах порвана о жуткие колючки. Лиса тоже хорош. Анарин услышала сдавленную ругань за собой. Ее товарищ с непривычки влетел в прикрытый жухлым прелым ковром буерак. Удержался ли парень на своих ногах или нет – путнице приходилось только гадать.

Уже довольно далеко зайдя в глубину одичалого леса, девушка останавливается. Она устало проводит тыльной стороны ладони по лбу, пытаясь поправить безнадежно выбившиеся прядки. Прислонившись всем телом к стволу древнего гиганта, уже не боясь испачкаться, девушка, тяжело дыша, оглядывается. Позади нее Лиса. Такой же, выбившийся из сил, как и она сама. Он присел на торчавшем из-под земли корне и пытался привести в норму участившееся сердцебиение. Видимо, путник не ожидал, что ему доведется действительно попотеть. Анарин искренне сочувствовала парню, ведь ему предстоял еще долгий путь сквозь эти непролазные дебри, а ей что – только дождаться, пока он не вернется обратно. Потом вывести его к крылатику на прогалине, одиноко замершем где-то очень и очень далеко отсюда.

– Дальше сам, – устало говорит девушка. – Здесь как раз и проходит разрыв, не ошибешься.

– Да, – в тон ей отвечает Лиса, – это я уже понял.

– Хорошо. Знаешь, как переправляться через Живую реку? – спрашивает она и, видя, как ее спутник утвердительно кивает, продолжает: – Объяснить, как добраться до самого места я тебе не смогу. Там для каждого из нас все по-разному становится. Единственное, что я точно знаю – нужно повернуть к какой-то глубокой расщелине у подземных водопадов. Это место одинаково для всех. Так что думаю, тебе посчастливится их увидеть, если, конечно, не промахнешься. Говорят, такое зрелище невозможно забыть. Дальше действуй сам. Тебя спасет лишь твоя интуиция да собственная голова. Ну как, смогла я тебя напугать?

– Как-нибудь справлюсь, – сказал Лиса своим привычным, слегка высокомерным тоном.

– Вот еще что, – не обращая внимания на его слова, сообщает девушка: – Не заблудись в каменном лесу. Тебя эти столбы сбивать будут. Запоминать деревья, да холмики корней – бесполезное занятие, как и глыбы отполированных дождем камней. Всего этого тут с лихвой, но тебе нужно держаться лозы.

– Я это знаю, – замечает он.

– Но не той, что по стволам деревьям вьется, да и не той, что под ногами разрослась, а той, что зеленой нитью сквозь их ветвистые кроны идет. Она – твоя путеводная звезда и единственный указатель на пути обратно. Только, когда возвращаться будешь – она внезапно исчезнет. Тогда застынь и подумай о стражах. Я их сейчас тебе покажу. Как следует запомни, как они выглядят. Если потом увидишь их – не моргай и иди прямиком к стражам. Важно, чтоб ты никуда не сворачивал. Дотронешься до них обоих – сразу же заметишь меня. Так ты вернешься обратно. Потом передохнешь немного. Уж поверь моему опыту, это как раз то, что тебе будет нужно после возвращения, а уже только затем выступим к крылатику.

Лиса не ответил. Он напряженно помалкивал, воздерживаясь от долгих разговоров.

Анарин еще раз глянув на него и с трудом поверив в то, что в голове этого человека смогла уместиться такая важная информация, решила все-таки продолжить:

– Вот это первый страж, – присев на корточки рядом с деревом, возле которого она стояла, девушка рукой отгребла пожухлые растения из-под корня, открыв взору потемневший от времени сероватый валун, скрытый чуть ли не наполовину под землей. – Это он самый. Имя его Драмглор.

– Драмглор, – четко повторяет за ней Лиса, подойдя поближе, чтоб получше рассмотреть возникший из ниоткуда древний артефакт. – Я запомню.

– Обрати внимание, – продолжает девушка, касаясь рунических символов, покрывающих камень, – в нашем мире все здесь выточенное изображено зеркально. Только всадник, – указывает она кончиком пальца в правую сторону едва виднеющегося отрезка древнего барельефа, – он один с обеих сторон нашего и того мира скачет одинаково. Смотри, – ее ноготь указывает на выщерблину в месте глазницы, – его единственный глаз смотрит вправо, но там ты увидишь, что он обращен совершенно в другое направление. Это очень важно, потому как когда настанет время, и тот мир не захочет отпускать тебе, только так придется и отыскать Драмглор. Если что похуже случится – иди по взгляду этого всадника – он тебя выведет оттуда, только большей кровью тебе такое развлечение обойдется. Так что советую тебе все равно рассмотреть его хорошенько.

Когда Анарин, поднявшись с колен, отошла, давая место Лисе как следует приглядеться к темнеющим от старого мха узорам, тот не замедлил этим воспользоваться. Девушка прекрасно помнила одну особенность, что руны хоть и шли по кругу, но ближе к низу неожиданно разрывались. Теперь едва ли можно было такое вообразить. Та половина камня, где была эта несуразность, благополучно вросла глубоко под землю, а верх же валуна, сломанный в незапамятные времена, теперь был, едва ли не окончательно, уничтожен впивающимся в него корнем. Вот так вот время обошлось с установленным сотни тысяч лет тому назад во блага спасения стражем.

Не став дожидаться, когда же путнику уже наскучит изучать древние надписи, Анарин, пытаясь не оступиться в паутине сплетенных под ногами корней, перебирается к другому такому же древнему исполинскому древу, разросшемуся чуть дальше от первого.

Девушка, достав из нагрудного кармана перочинный нож, ловко открыла его. Внимательно посмотрела на ствол, силясь вспомнить точное расположение другого стража. Уж слишком давно ей пришлось здесь в последний раз побывать. Проведя ладонью по грубой, испещренной многолетними морщинами коре, она неожиданно решилась.

Оставив руку на месте и растопырив пальцы, Анарин с силой начала загонять лезвие ножа в сформировавшиеся между ними просветы, едва не касаясь тонкой кожицы на перегибах. Она делала эту процедуру вновь и вновь, попеременно вонзая лезвие все глубже и глубже в задубевший ствол многовекового дерева.

Только когда во все новообразованные дыры нож начал заходить по самую рукоять, девушка перестала это делать. Она обернулась.

– Лиса, подойди сюда, – крикнула Анарин путнику и, глядя как тот, отряхивая колени, идет к ней, заговорила вновь: – Мне нужна капля твоей крови.

– Ты разве голодна?

– Нет.

– Тогда зачем тебе она?

– Не мне – вот ему твоя кровь нужна. Он тебе дорогу туда и обратно показывать будет. Не я же, в самом то деле.

– У меня руки грязные и спирта нет, – педантично заявил Лиса, а потом, брезгливо оглядывая нож, добавил: – К тому же он у тебя нечищеный.

– Тебя это останавливает?

– Я не хочу заработать заражение крови, а потом еще и гангрену, – он передает перочинный нож обратно девушке.

– Ты путник, разве не так? Вот скажи мне, что тебе будет?

– Мне будет… А-а-ай! – от боли взвыл путник.

Пока он говорил, Анарин изловчилась и ловко полоснув его своим миниатюрным оружием по коже запястья, оставив на ее тыльной стороне неглубокую царапину, потом она уже с силой сдавила кожу, чтоб капли крови закапали на сам нож.

От неожиданности Лиса даже не отдернул руку. Он, как и путница, теперь наблюдал за тем, как гранатовые капли, медленно собираясь, падали на покрытое остатками коры лезвие, неравномерно растекаясь по всей его длине. Когда едва видимая взгляду сторона ножа была чуть ли не полностью покрыта кровью, девушка, перехватив другую руку товарища, вставила его в пальцы Лиса.