Дальние берега времени - Фредерик Пол

— Нет, сэр.

Президент некоторое время задумчиво потягивал свой кофе, затем вздохнул и заговорил:

— С тех самых пор, как вы вернулись на Землю, агент Джеймс Дэниел Даннерман номер три, ваш друг Маркус Пелл начал меня доставать. Сейчас он любит вас еще меньше. Он говорит, что содействие в побеге заведомому врагу Америки — Пелл имеет в виду вашего приятеля хорша — граничит с государственной изменой.

Я начал было раскрывать рот, но взгляд президента заставил меня снова закрыть его.

— Видите ли, — продолжал президент, — я не согласен с ним. Я скажу вам, что я думаю. Я думаю, что вы защищали друга, при этом превысив свои полномочия. Не говорите «да» или «нет», Даннерман. Это не обвинение. Это нечто такое, что я сам мог бы сделать, будь я на вашем месте, и, как бы то ни было, это сделано, и нам просто придется жить с этим. Но проблема остается.

Он умолк достаточно надолго, чтобы подлить в свою чашку кофе, жестом предложив мне наполнить свою. Он совсем не торопился отделаться от меня, а пустился в воспоминания.

— Не знаю, обращали ли вы внимание на мою избирательную кампанию, — начал он. — Шестьдесят семь процентов электората определенно не обращали, потому что попросту не пришли на избирательные участки. Я получил поддержку пятидесяти четырех процентов из тридцати трех процентов тех, кто голосовал. Конечно, не ахти какой мандат… впрочем, об этом Конгрессу я не говорю. Я вел свою кампанию под двумя основными лозунгами: остановить инфляцию, остановить терроризм. Сейчас мою политику поддерживает большинство населения. Мне не удалось добиться снижения уровня инфляции, но терроризм прекратился по всему миру. Моя в этом заслуга? Нет. Это произошло во время моего правления, но благодарить за это — если можно так выразиться — следует Страшил. Всем вокруг стало предельно ясно, что мы можем быть ввергнуты в войну, невиданную за всю историю человечества, и если не будем держаться вместе, как гласит поговорка, то будем висеть по отдельности.

Итак, впервые в мировой истории человеческая раса, похоже, начинает действовать как единое целое, сознавая, что существуют вещи куда более важные, нежели интересы каких-то отдельных стран, сообществ, группировок и так далее.

Я не говорю о различных нациях. У каждой есть свои собственные суперпатриоты — я не называю имен, но вы сами можете припомнить парочку доморощенных, — и все они из кожи лезут вон, чтобы доказать свою правоту. С этим мы в конце концов совладали, если террористы снова все не испортят. А они, судя по всему, не намерены возобновлять свою деятельность, Даннерман. ИРА, «Тамильские Тигры», воинствующие группировки в каждой стране, «Сыны Палестины», даже «Призрачные Плясуны Ленни-Ленапе» — все складывают оружие. К слову, флоридцы — и те начинают говорить так, будто снова считают себя частью Соединенных Штатов. Да я и на себе это ощущаю — вы знаете, никто не пытается убить меня на протяжении почти трех месяцев. Дела обстоят таким же образом не только у нас. К примеру, пару недель назад президент России прогуливался в парке имени Горького со своими внуками без единого телохранителя, и никто не покусился на его безопасность.

Мне это нравится. Так гораздо легче работать на благо своей страны и всего мира. И я хочу, чтобы такой порядок вещей сохранился.

Президент допил свой кофе и некоторое время задумчиво смотрел в пространство, будто собираясь принять важное решение.

— Итак, — наконец произнес он, — раз уж вы превысили ваши полномочия, продолжайте в том же духе. Не позволяйте экипажам подлодок контактировать с людьми до тех пор, пока мы не найдем приемлемый выход из сложившейся ситуации. Договорились?

— Да, сэр, — ответил я.

— Вот и хорошо, — кивнул президент. — Теперь насчет другой, весьма щекотливой проблемы. Я дал указания нашему послу в ООН созвать чрезвычайную сессию Генеральной Ассамблеи и сам отправлюсь туда, как только закончу разговор с вами. Я намерен публично признать, что для атаки на корабль Страшил мы использовали несколько ядерных зарядов, которые утаили в свое время. Пелл уговаривал меня заявить, что мы применили только химические бомбы обычного типа, но шила в мешке не утаишь — астрономы уже зафиксировали выброс гамма-излучения из того участка пространства, где находился корабль Страшил.

Я собираюсь сообщить Генеральной Ассамблее, сколько атомных бомб у нас осталось и где конкретно они спрятаны, больше того, я намерен пригласить войска ООН для их охраны. Далее. Я принял решение сделать достоянием гласности всю имеющуюся у нас информацию о Страшилах и хоршах, включая все ваши переводы и всю секретную работу, продолжающуюся в арлингтонском центре НБР. И наконец, я предложу, чтобы судьбу подлодок и находящихся на них экипажей решала Организация Объединенных Наций.

А потом я вернусь в Вашингтон и предстану перед Конгрессом. — Президент вздохнул. — Одному только Богу известно, что сотворят со мной сенаторы… Впрочем, это уже не ваша проблема, не так ли? Вы возвращайтесь к своей ракете, агент Даннерман, и… Вас что-то беспокоит?

— Вроде того, — уклончиво ответил я. Потом решительно добавил: — То есть вполне определенно беспокоит. Я хочу уйти в отставку.

Президент выглядел удивленным. Он открыл рот, собираясь сказать мне что-то, но кто-то где-то прочистил горло, и президент обратился к невидимому свидетелю нашего разговора: — Что такое, Хьюит?

— У вас встреча с послом, — произнес извиняющийся голос. — Если хотите успеть на заседание Генеральной Ассамблеи, вам придется несколько сократить время аудиенции.

— Сократите оное до минимума. Скажите послу, что я задержусь… Так что вы задумали, Даннерман?

И я рассказал президенту о своей надежде имплантировать нескольким лингвистам языковые модули, о рекомендациях Пиррахис насчет моего отдыха, не упоминая о своем желании заняться кое-какими проблемами личного характера. Но потом — поскольку президент показался мне единственным на данный момент сочувствующим человеком — я поведал ему, в чем состояли эти проблемы, связанные в основном с Пэтрис Эдкок.

Пока я изливал душу, президент задумчиво потягивал свой кофе, затем взглянул на меня и усмехнулся.

— Мне нравится решать проблемы других людей, — лукаво признался он, — потому что решать их всегда очень просто. Что до вас, то вы замкнулись в проблеме, которой не существует, агент Даннерман. Я встречался с вашей Пэтрис, она время от времени информировала меня о «Дозоре». Весьма приятная женщина. Почему вы считаете ее ненастоящей?

Я нахмурился:

— Потому что она — копия, естественно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});