Дальние берега времени - Фредерик Пол

Пиррахис выглядела встревоженной.

— Субмарины целы и невредимы, но появилась одна проблема. Транспортеры на подлодках не функционируют.

Будучи слишком усталым, я не сразу въехал, к чему она клонит.

— Ну и хорошо, что не функционируют! Передай всем, чтобы так было и дальше.

Пиррахис произвела всеми шестью руками жест, который, вероятно, соответствовал человеческому пожатию плечами.

— В том-то и проблема. Скоро экипажи начнут голодать.

Ну не мог же я думать сразу обо всем! Мне просто и в голову не приходило, что через транспортеры экипажам подлодок поставлялись пища и вода. Выругавшись про себя, я неохотно сказал:

— Может, мы приготовим им еду с помощью здешней машины? Только как ее доставить?

— У меня другое предложение, Даннерман, — сказала Пиррахис. — Мррантохроу говорит, что экипажи попробуют перенастроить машины таким образом, чтобы ничего не получать извне, а использовать заложенную в них информацию для изготовления копий.

— Он уверен? — усомнился я. Пиррахис взглянула на меня с упреком.

— Конечно же, уверен. Я скажу, чтобы он дал соответствующее указание.

Не переставая говорить, Пиррахис начала осторожными прикосновениями ощупывать меня всего, с ног до головы, точно так же, как во время моего выздоровления.

— Вам требуется гораздо больше отдыха, — уведомила она меня по-матерински строго. — Вы не можете продолжать свою работу без полноценного сна. Может, настало время скопировать ваш переводческий модуль, дабы имплантировать полученные копии нескольким другим представителям вашего вида?

Я тупо уставился на Пиррахис. О такой возможности я даже не задумывался. Теперь же она показалась мне весьма и весьма привлекательной. Поделиться работой переводчика с двумя-тремя лингвистами было бы совсем неплохо. Они пришли бы в восторг, а я получил бы небольшую передышку… не говоря уже о том, что появилось бы время заняться делами личного характера — разобраться наконец в моих отношениях с Пэтрис. С другой стороны…

С другой стороны, я уже основательно привык считать себя самой важной персоной в мире. Я решил выждать.

— Мы подумаем об этом, когда поутихнут страсти. Как долго будут экипажи перенастраивать свои машины?

Пиррахис сказала, сколько примерно потребуется времени, и срок показался мне приемлемым. Мы начали переговоры с подлодками — поочередно, дабы удостовериться, что экипажи смогут справиться с работой. И тут я почувствовал, что полковник Макланос похлопал меня по плечу.

— Бригадир Морриси, — сказал он, — хотела бы немедленно поговорить с вами. Она снаружи.

Слегка опасаясь встречи с Хильдой, я все же обрадовался возможности покинуть подлодку хотя бы на несколько минут. Кроме того, подумал я, Хильда — не замдиректора. Да, она строга и непреклонна, а порой просто невыносима, но она остается моим другом.

Я мигом взлетел по лестнице, выбрался из люка и, глубоко вдохнув свежий воздух, начал медленно спускаться.

— Ну, Хильда, с чем вы пришли? Намерены подвергнуть меня дисциплинарному взысканию?

Ее ящик слегка качнулся на своих колесах.

— Нет-нет. А вот президент может. Он хочет повидаться с тобой.

Хорошие дела… Я уставился на полароидный иллюминатор Хильдиного ящика.

— Помилосердствуйте, бригадир! У меня здесь дел по горло, а лететь в Белый дом…

— Кто сказал Белый дом? Ты будешь смеяться, Данно, но президент всерьез считает тебя очень важной персоной. Настолько большой шишкой, что он сам навестит тебя. Как раз сейчас его самолет уже приземлился на посадочную полосу. Заглоти еще одну бодрящую пилюлю и будь готов к встрече.

Глава 57

Президент даже не удосужился воспользоваться своим огромным Бортом Номер Один, а прибыл на личном АВВП, который все же казался непомерно большим на короткой посадочной полосе Кэмп-Смолли. Это была белоснежная машина со светящейся надписью «СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ» на фюзеляже.

Трап охраняла целая армия морских пехотинцев США под присмотром армии «голубых беретов» ООН. Хильда остановилась у подножия трапа, а двое офицеров-морпехов принялись обыскивать меня, запуская руки в мои карманы, водя детектором по всему моему телу, исследуя каждую складку одежды. Я уж испугался, что они начнут проверять естественные полости моего тела, но до этого дело не дошло.

— Особенно не задерживайтесь, — приказала мне женщина-полковник, сопровождавшая меня к президентскому салону. — У президента мало времени.

Само собой, подумал я. Когда полковник ввела меня в его офис, президент сидел за столом. Оторвав взгляд от множества мини-экранов, он посмотрел на меня. В салоне никого, кроме нас с президентом, не было, однако я не сомневался, что за мною следят объективы видеокамер, записывающих каждое мое движение… и даже, может быть, за какой-нибудь панелью притаился морпех-снайпер, держащий меня на прицеле — так, на всякий случай. Закончив разглядывать меня, президент тихо произнес: — Садитесь. Рассказывайте.

И я начал свой рассказ.

Прежде мне никогда не доводилось общаться с президентом наедине. Выглядел он гораздо старше, чем на фотографиях: загорелое лицо, копна кучерявых волос, могучие плечи гребца команды Гарвардского университета, который он в свое время окончил. Слушателем он оказался более внимательным, нежели я ожидал. Президент не прерывал меня. Поначалу он вообще ничего не говорил. Пару раз, когда он не совсем улавливал высказываемое мной, кустистые седые брови слегка приподнимались, что я расценивал как просьбу прояснить сказанное, и я прояснял.

Когда я достиг части моего монолога о возвращении Берта домой, президент не стал швыряться в меня лежащими на его столе предметами. Пожалуй, это его даже позабавило. Он и тогда не заговорил, но никаких кнопок он тоже не нажал — я, во всяком случае, не заметил этого, — но минуту спустя дверь салона открылась, и две симпатичные девушки в форме морской пехоты вкатили в офис накрытый белой скатеркой столик с серебряным кофейником и двумя чашками.

— Угощайтесь, агент Даннерман, — наконец подал голос президент. — Итак, вы взяли ответственность на себя, приказав подлодкам Страшил покинуть прибрежные воды.

Не видя смысла объяснять подвигнувшие меня на то причины, я просто подтвердил:

— Да, сэр. Президент кивнул:

— Возможно, это было весьма умным шагом. Или, — поправился он, — мудрым. Трудно быть умным в политике. Гораздо выгоднее быть мудрым. Конечно, ваш поступок не решает животрепещущей проблемы того, что нам делать с оставшимися на подлодках пришельцами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});