Реквием по любви. Грехи отцов (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

Лиза невольно улыбнулась. Уж кто-кто, а она знала наверняка, что это маловероятно. Соня и «безропотно» – понятия несовместимые. Абсолютно.

— Ну ничего! — продолжала возмущаться Алмазова, ускорив шаг, сама того не замечая. — Сейчас приедет Гордеев, и мы…

Она резко остановилась, умолкнув прямо на середине фразы. А после уставилась на Лизу повлажневшим взглядом. Ее губы заметно задрожали.

— Погоди! — тихий чувственный шепот. Горький. Отчаянный. — Погоди!

— В чем дело? Тебе плохо?

Отрицательное покачивание головой, и все такое же тихое:

— Как я могла упустить из вида… отец ведь ясно сказал, что…

— Что?

— Ты уезжаешь? — глаза Сони наполнились слезами. — Уезжаешь?

Тошнота подкатила к горлу. В собственных глазах защипало.

В голове было столько разных мыслей. Столько правильных слов.

Но… чем сильнее ускорялся ее пульс, тем меньше их оставалось.

В итоге, превозмогая неловкость, Лиза проскрипела чужим голосом:

— Так нужно!

Соня не спускала с нее глаз. Ни на миг не отводила свои карие омуты.

Наконец, шумно сглотнув, она вновь повторила немного заторможенно:

— Уезжаешь?

— Мне придется…

— На сколько?

— Понятия не имею.

— На сколько, Лиза?

— Я не знаю!

— Как же так? — Соня сморгнула набежавшие слезы. — Мы… никогда прежде не разлучались! Это… не может быть правдой. Этого не может происходить с нами! Это какой-то дурной сон. Я… я… не хочу! Я не смогу без тебя! Я…

Поддавшись порыву, Лиза крепко обняла ее, вынуждая резко замолчать.

И выдохнуть. В ответ подруга тихонько всхлипнула и прильнула к ней так плотно, что теперь обе они ощущали вконец остервенелое сердцебиение друг друга. И обоюдную предательскую дрожь во всем теле.

— Мне тоже страшно, — призналась Лиза тихим шепотом. — Но одно я знаю наверняка: никто и никогда не разлучит нас, если мы сами этого не захотим! То, что происходит сейчас – вынужденная мера. Временная. В конечном итоге все у нас будет хорошо. Слышишь?

Алмазова смиренно кивнула. А спустя секунду так же тихо произнесла:

— Ты будто прощаешься со мной!

— Не говори ерунды!

— При одной лишь мысли об этом кровь в венах стынет…

— Вот и не забивай голову подобными мыслями.

— Лиза?

— М-м-м?

— Поклянись, что вернешься!

— Ну сама подумай, куда я денусь?

— Вообще-то, у тебя много вариантов!

— Соня… я клянусь!

Лишь после этих слов она немного успокоилась. Расслабилась.

И даже улыбнулась сквозь слезы. А потом отстранилась, насухо вытерла свое лицо, схватила Лизу под локоть и решительно поволокла вперед со словами:

— Идем! Хочу поскорее оказаться рядом с хозяином моих оргазмов!

— Господи, Соня! — шикнула на нее Лиза, смутившись до крайности. Ибо мужская компания за их спинами никуда не исчезла. Просто временно остановилась в паре метров от них. — Ты чего? Мы же не одни!

— Ой, я тебя умоляю! — возвела очи к небу подруга. — Все и так это знают!

Следующие десять минут пролетели незаметно. Девушки болтали обо всем и одновременно ни о чем. Погода стояла потрясающая. А прогулка на свежем воздухе отлично бодрила и поднимала настроение. Они удалились от деревни более чем на полтора километра и были теперь фактически наедине с природой. В какой-то момент, выбившись из сил, Алмазова начала канючить и ругать Алексея за медлительность. Так продолжалось до тех пор, пока на горизонте не появился черный автомобиль. Однако, чем меньше расстояния оставалось между ними и транспортным средством, тем яснее становилось – это не внедорожник Гордеева. Навстречу им мчался кто-то другой. И мчался очень быстро. Заметив это, Даня решил перестраховаться.

— Так, красавицы! — велел строго. — Встаньте-ка вы за нас! На всякий случай…

Одобрили его идею и Григорий, и Валентин. Мужчины фактически отгородили их с Соней от дороги собственными телами. Завидев их развеселую компанию, водитель автомобиля сбавил скорость. А поравнявшись с ними, и вовсе остановился, опуская стекло со своей стороны.

— Ба, какие люди! — в воцарившейся тишине громовыми раскатами прозвучал его голос. Прокуренный. Скрипучий. И знакомый до дрожи в коленях.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Спустя пару ударов взбесившегося сердца она поняла, кому он принадлежит.

Сергей Соколовский. Отец Пашки и Вики. Или просто… Шмель. Лиза замерла, с ужасом разглядывая собственную руку, сплошь покрывшуюся крупными мурашками. Каждый волосок на ее теле встал дыбом.

«Что-то не так! — пульсировало в сознании. — Мне страшно!»

И неудивительно. Ее инстинкт самосохранения вопил благим матом в присутствии этого человека. Возможно, виной тому их недавнее столкновение из-за Вики и Андрея. А возможно… у нее просто-напросто началась паранойя. Самая настоящая. Ведь тревога не покидала ее ни на миг.

«М-да! — подытожила мысленно. — Такими темпами я быстро свихнусь!»

Тем временем их сопровождающие дружно поприветствовали мужчину.

Соколовский в свою очередь поинтересовался между делом:

— Детвору на прогулку вывели?

— Типа того! — хохотнул Валентин.

Не удержавшись, Лиза выглянула из-за плеча Верещагина. Видимо, зря. Перехватив ее взгляд, Шмель выбрался из машины. И тут же возникло жгучее желание бежать отсюда к чертовой матери. Однако, вопреки ожиданиям, на сей раз Соколовский-старший вел себя предельно адекватно.

— Ну, что, девчули? Поговорим? — он приблизился к ним вплотную, вынуждая их телохранителей немного расступиться. — Я вчера лишнего перебрал…

— Это еще мягко сказано! — огрызнулась Соня, сверля его хмурым взглядом.

— Собственно, да, — согласился с ней Шмель. — Палку я перегнул. Зла не держите, малышня. Я озверел просто, когда свою дочь увидел… с ним.

— Тот, о ком вы говорите, — буквально по слогам отчеканила Лиза, — очень дорогой нам человек! Наш названный брат! А вы… безжалостно избили его!

Мужчина задумчиво почесал свой щетинистый подбородок.

— Не могу сказать, что сожалею об этом! — выдал он в итоге. — Заслужил!

Лиза собиралась выдать чертову сотню аргументов в защиту Андрея, но внезапно замерла с разинутым ртом, так не выдавив из себя ни звука.

Она понятия не имела, почему именно эта деталь привлекла ее внимание, но была даже моргнуть не в состоянии – так пристально уставилась на его руку. На поврежденную руку. Костяшки его пальцев были сбиты до крови. И раны были столь свежими, что не успели даже покрыться защитной корочкой.

«И что с того? — успокаивала саму себя. — Возможно, это результат вчерашней драки с Андреем…»

Но в глубине души, где-то очень глубоко, не верила в свою же теорию.

— А Вика тоже заслужила ваши побои? — будто из бункера доносился до нее язвительный голос Сони. — Бедняжка по лицу словила… справедливо?

Соколовский покачал головой:

— Нет, конечно! Просто под горячую руку попала. Признаю свой косяк. Вот… извиняться перед дочуркой еду. Кстати, где она? Почему не с вами?

Выразительно посмотрев на Лизу, Алмазова солгала, не моргнув и глазом:

— Спит еще. Мы не стали ее будить.

— Ясно. А сами чего так далеко от деревни ушли?

— Моего мужчину встречаем. Хочу поговорить с ним раньше отца.

Шмель разразился неприлично громким лающим смехом:

— Правильное решение и…

Он замолчал, напряженно вглядываясь вдаль.

— О! Вот и твой благоверный, судя по всему.

И правда. На горизонте показался автомобиль Гордеева. Сдержать восторга от этого зрелища Соня не смогла – запрыгала на месте, громко хлопая в ладоши. А когда тот остановился в пяти-шести метрах от машины Соколовского, и вовсе рванула к нему навстречу. Вернее, попыталась.

Сама не зная почему, Лиза остановила ее в самый последний момент, торопливо схватив за руку. Алмазова недоуменно вскинула брови:

— В чем дело?

Ответа не было. Лиза не представляла, как объяснить подруге свои странные ощущения. Свою необъяснимую тревогу, буквально пожирающую ее изнутри. А потому она еще раз внимательно оглядела автомобиль Гордеева (сам-то он, к слову, не спешил выходить из салона) и справедливо уточнила: