Великий мертвый - Андрей Степаненко

Веласкес мигом осознал, какой шанс предоставила ему Сеньора Наша Мария и отправил вдогонку самый быстрый корабль с жестким приказом: перехватить золотую каравеллу у Гибралтара, а затем отнять и преподнести подарки Его Величеству, — но уже от имени самого Веласкеса.

Увы, суда разминулись.

Тогда люди губернатора Кубы связались с епископом Фонсекой, президентом Королевского Совета по делам Индий и с облегчением узнали, что до короля дары Кортеса не дошли, осев на полпути, в Совете. Понятно, что Фонсеке мягко намекнули на желательность подарить Его Величеству золото вместе — от имени как Фонсеки, так и Веласкеса. Но, увы, понимания не нашли.

Впрочем, Сеньор Наш Бог явно сочувствовал Веласкесу. Оказалось, посланцы Кортеса вдрызг разругались с Фонсекой, пытаясь передать Его Величеству золото лично, — как неотъемлемую часть письма Эрнана Кортеса королю. На что обиженный епископ с удовольствием задержал в Совете, как золото, так и письмо, и мстительно разрешил губернатору Кубы арестовать, а то повесить как Кортеса, так и его людей.

Это было важно. Теперь, когда слухи о богатой добыче Кортеса просочились в Королевскую Аудьенсию, повесить негодяя без поддержки сверху Веласкес уже не мог. И вот Фонсека такую поддержку давал.

Тогда Веласкес и влез в долги и начал собирать новую экспедицию. Вместе со своим генерал-капитаном Панфило де Нарваэсом он объехал всю Кубу, говорил с каждым, обещал золотые горы и все-таки набрал 19 кораблей с 20 пушками и 1400 солдат.

И снова вмешалась Королевская Аудьенсия. Высокопоставленный покровитель Кортеса — Николас де Овандо определенно желал успеха своему племяннику больше, чем Веласкесу. Но даже посланный на Кубу Королевский аудитор не мог отменить назначенного Небом отмщения.

— Аудитора ссадишь где-нибудь по пути, — чтобы не мешал, Кортеса в цепи и ко мне, добычу и все документы тоже, — жестко проинструктировал губернатор капитана Панфило де Нарваэса, — с остальными разберешься на месте.

— А если он и впрямь нашел что-то необычное? — так, на всякий случай поинтересовался Нарваэс. — Прииски, города…

— Золото и рабов — как договорились, делим по долям, а славу целиком перепишешь на себя, сынок, — ласково потрепал высоченного капитана по щеке губернатор. — Я разрешаю.

* * *

Благодаря сохранению Союза, почта работала, как и прежде, идеально, а Кортес был занят крещением самых слабых вождей и приисками. Именно поэтому сохранивший за собой пост «говорящего с богами» Мотекусома узнал о новой армаде первым. На великолепных рисунках было отражено все: пироги, лошади, пушки… и новые «мертвецы». Много «мертвецов».

А вот смысл докладов заставлял думать. Во-первых, новая армада остановилась, не доходя до крепости Вера Крус. Во-вторых, высадившаяся на берег разведка новых «мертвецов» была настороже и расспрашивала о Кортесе не без опаски.

«Уж не португальцы ли это? — с замирающим сердцем думал Мотекусома; он уже чуял возможность стравить и тех, и других. — Надо бы потянуть время…» И лишь, когда стало ясно, что Кортес вот-вот получит те же самые известия от тотонаков, Мотекусома передал красочные рисунки своему «соправителю».

— Малинче… я получил известие, — мягко произнес Тлатоани и отдал рулон с рисунками. — Прибыли восемнадцать кораблей, и, как мне сказали, люди на них похожи на тебя. Ты рад?

Кортес побледнел и едва удержался, чтобы не схватить документы немедленно.

«Может быть, и португальцы… по крайней мере, он их боится…» — понял Мотекусома и прикрыл глаза, чтобы Кортес не увидел его чувств.

Но Кортес уже ничего не видел. Схватившие полотно пальцы побелели от напряжения, а челюсти были стиснуты, словно он готовился отразить атаку целой команды игроков в мяч.

— Ты рад? — повторил вопрос Мотекусома.

— Что? — непонимающе заморгал Кортес. — А… да… Только помощников мне и не хватало.

Ортегилья на секунду задумался и перевел, как мог.

— Мне очень не хватало помощников.

Мотекусома выслушал перевод Ортегильи и улыбнулся: Кортес определенно лгал. «Великий Малинче» совершенно не желал «помощи» полутора тысяч вооруженных земляков.

* * *

Панфило де Нарваэс избавился от Королевского Аудитора сразу, — приказав силой высадить его в первом же порту. Веласкес был прав, и догляд человека, целиком подчиненного родне Кортеса был ему ни к чему. Везло Нарваэсу и дальше: утратив лишь один корабль, разбившийся о рифы, и встав неподалеку от Сан Хуан Улуа, он почти сразу же наткнулся на трех отправленных Кортесом снимать пробы с приисков солдат. И эти солдаты были из обиженных.

— Счастливчик ты, Нарваэс, — всхлипывал Сервантес-Остряк, налегая на солонину с почти забытым божественным вкусом свинины. — Кортес на семьсот пятьдесят тысяч золота взял…

— Сколько?! — подскочили капитаны.

— Семьсот пятьдесят тысяч, — подтвердил Эрнандес-Каретник. — Это все знают.

Нарваэс переглянулся с капитанами. Отобрать такую сумму, не вступая ни с кем в бой, а просто предъявив постановление об аресте, было бы сказкой.

— Вы, главное, крепость его возьмите, Вера Крус, — посоветовал Эскалоп, и ему тут же подлили хорошего кастильского вина. — Там человек семьдесят осталось — одни инвалиды.

Нарваэс широко улыбнулся. И впрямь, чтобы напрочь отрезать Кортесу все пути к бегству, достаточно было взять крепость на берегу.

— А что… солдаты меня поддержат? — чувствуя, как в груди разгорается огонь вожделения, поинтересовался Нарваэс.

— Однозначно, — кивнул Сервантес-Остряк. — Он при дележе всех обманул, даже капитанов. — Главное, возьми их в долю. Чтобы все по честному.

Капитаны иронично переглянулись. Пообещать взять в долю? Почему бы и нет?

— Да, и сколько тех солдат осталось? — горько вздохнул Эрнандес-Каретник. — Триста пятьдесят душ.

Внутри у Нарваэса полыхнуло. Даже если договориться с людьми Кортеса не удастся, его вооруженные силы превосходили число противника вчетверо.

А потом из столицы прибыло странное индейское посольство. Проделав приветственные ритуалы и щедро одарив гостей золотом, туземцы долго, где при помощи жестов и рисунков, где при помощи коллективных переводов трех солдат-дезертиров расспрашивали Нарваэса о цели его визита, но сами большей частью помалкивали. И лишь одно посланник губернатора понял ясно: Кортес в богатой индейской столице закрепился, но особого удовольствия это ни у кого не вызывает.

«Пора подминать под себя Вера Крус, — решил он. — А там посмотрим…»

* * *

Первым делом Кортес вызвал капитанов на совещание. Кинул на стол рисунки, переждал, когда пройдет первое потрясение, и сухо поинтересовался: