Сайтин-1. Измена - Кэролайн Черри

— Но и ты тоже прав, — покачал головой ази. — Ты действительно видел то, чего не заметил я. Знаю — так и есть. И я обеспокоен. Обеспокоен, ибо знаю, что неспособен видеть ситуацию под тем углом, под каким видят ее КВ. Я способен продумать все логически на основе твоего рассказа, но понять суть потока мне не дано.

— То есть ты хочешь сказать, будто мыслишь по старинке в стиле ази, а потому неспособен воспринять иное, — заключил Джастин, чувствуя, что не в состоянии оставить спор между Хауптманном и Эмори без внимания; Грант постоянно досаждал ему этой темой, и теперешний разговор не стал исключением. В иных обстоятельствах достаточно было легкого клинического внушения типа «Джастин, оставь, не отвечай — лучше подумай».

— Я хочу сказать, — продолжал Грант, — что будь мы все поголовно ази, проблема просто не возникла бы. И с девчонкой все было бы иначе: достаточно было бы просто установить этот проклятый психошаблон, и Ари вышла бы точно такой, какой ее хотели бы видеть. Но она не такая. И они не ази. Рациональность им не нужна, они никогда ею не руководствовались. С моей точки зрения, ты как бы стоишь на голове, подобно им; сейчас мне больше всего хочется заставить тебя прислушаться к моим словам, отрешиться от галлюцинаций и не реагировать сгоряча. Все мыслимые и немыслимые проблемы начнутся только через несколько лет, и у нас масса времени, дабы подготовиться.

— Ты абсолютно прав: мы имеем дело не с менталитетом ази. Они не слишком осмотрительны. Если на следующей неделе что-нибудь случится с их драгоценным проектом, они поймут, что виноват во всем я. Стоит ребенку оказаться на моем пути, как мне уже некуда деться. И факты здесь ни при чем. Она просто подавила в зародыше любую возможность Джордана заручиться фактом; чего доброго, письма от отца и вовсе перестанут к нам пропускать…

Джастин умолк, и тотчас раздался голос из прошлого, голос Ари:

«Милый, возьми себя в руки.

Мальчик, понимаю твое беспокойство, но прими все, как есть.

Милый, боишься женщин? Прямо как твой папочка.

Семья — это такая ответственность!»

Обхватив голову руками, Джастин понял, что сей жест чреват потерей уверенности, потерей всего, ибо вновь рассыпались (его же собственными стараниями) вся идеально отточенная логика, самоконтроль, защитные механизмы. Уоррик-младший шагал по ресионским коридорам, точно призрак, открытый перед всеми, не заботясь о самозащите «Смотрите, я беззащитен!» — будто говорил он встречным.

Но никто при этом не брал на себя заботу о юноше. Джастин стал сгустком нервов и разнообразных реакций. Он безошибочно угадывал по отношению к себе смутную неприязнь и настороженность окружающих. Содеянное отцом и осознание, что он сам тоже виноват в этом, лишили Джастина способности сопротивляться и, возможно, довели его до полубезумия — так должно было казаться всем.

Кроме тех немногих, кто видел злосчастные записи. Кто просматривал чертовы пленки и знал, что вытворяла Ари, знал, почему Джастин столько раз просыпался в холодном поту, почему избегал людей. В особенности хорошо осведомлен был Петрос Иванов, копавшийся у него в сознании после Жиро и остальных. «Я проведу небольшое вмешательство», — пообещал Петрос, похлопывая по плечу Джастина, впадающего в процедурное состояние; три дюжих парня из службы безопасности тащили его в госпиталь, и там пришлось заметно повозиться, чтобы вколоть ему наркотик. Так приказал Жиро.

«Я только хочу заверить тебя, что все в порядке. Тебе ничего не грозит. Ты перенес травму. На сей раз я намерен все это прекратить. Договорились? Успокойся Джастин, ты меня знаешь. И понимаешь, что я — на твоей стороне», — таковы были его слова.

«Боже, что они вытворяют со мной? — ужасался Уоррик-младший. — Ари, Жиро, Петрос…»

Юноша плакал. Грант положил руку ему на плечо. Он единственный оказался достоин доверия. Ребенок касался его руки. А тут еще неприятные воспоминания. Ощущение, точно касаешься трупа…

Джастин сидел так еще долго, пока не услышал голоса — и не понял, что, намереваясь пересечь гигантский квадрат, кто-то идет. Правда, сбоку виднелась колючая изгородь, которая должна была скрыть их от чужих глаз. Тем не менее Уоррик-младший попытался взять себя в руки.

— Джастин? — позвал Грант.

— Со мной все в порядке, черт побери! — и юноша впервые признался брату: — Петрос что-то сделал со мной. Или Жиро. Или Ари. Ты разве не заметил? Неужели не заметил перемену?

— Нет.

— Черт, да скажи правду!

Грант заерзал — причем довольно странным манером. Заявила о себе боль, глубокая боль.

— Грант, как ты думаешь — они действительно что-то изменили во мне?

— Не разбираюсь в урожденных людях, — уклончиво отозвался ази.

— Не увиливай!

— Я только собирался сказать… — Грант побледнел, тщетно пытаясь стиснуть дрожавшие губы. — Джастин, я не понимаю… Не понимаю вас, людей.

— Не ври. Что ты хотел сказать?

— Не знаю, как ответить. Ты просто пережил сильное потрясение; будь ты ази, с тобой случилось бы то же, что со мной. Наверное, так было бы даже лучше. Не знаю, что творится у тебя внутри. Я вижу… Вижу, как ты…

— Ну же, Грант!

— … Ты не… Не такой, каким должен быть, случись что-нибудь подобное. Кто мог это сделать? Узнай. Придумай что-нибудь.

— Меня интересует другое. Они что-нибудь сделали со мной?

— Не знаю, — отозвался Грант без колебаний. — Не знаю. Я не разбираюсь в психошаблонах КВ.

— Уж в моем мог бы разбираться.

— Джастин, не нужно загонять меня в угол. Я просто не знаю. Не знаю и не хочу знать, как все выведать.

— Мне надавили на психику, так ведь? Ну же, давай! Грант, помоги хоть чем-нибудь.

— Думаю, у тебя образовались рубцы. Не знаю только, нанес ли их Петрос или, наоборот, пытался залечить.

— Либо просто лишил меня сознания и сделал со мной то же, что и Ари. А ребенок… — Джастин вздрогнул, ощутив сильный эмоциональный толчок. И снова началось путешествие во времени. «Я боюсь вспышек образов из обучающей ленты, — думал он. — Я отгородился от них. Спасся от того времени. То есть решение нужно искать именно в этом, не так ли?»

Петрос сказал:

— Я намерен положить всему конец.

Изолировать.

Боже — это ведь психоблок! Очень может быть.

«Они мне не друзья. И Джордану тоже. Это ясно».

Уоррик-младший порывисто набрал в легкие побольше воздуха.

«Изолируют все, что я узнал от нее, — решил юноша. — Мне чертовски страшно».

— Джастин?

«Добивалась ли она того, чтобы именно это творилось в Ресионе? Хотела ли, чтобы ребенок оказался в лапах Жиро? Черт, но ведь при жизни Ари держала Жиро на коротком поводке. Стоило ей умереть…»

— Джастин!

Только теперь до Уоррика-младшего дошло, что брат отчаянно встряхивает его. И что ему по-настоящему страшно.

— Все хорошо, — пробормотал он. — Все замечательно…

Джастин ощутил прикосновение руки Гранта. Рука оказалась теплой. Юноше показалось, будто его насквозь пронизал ветер. Он сам не знал, на что смотрел: на сад или на пруд.

— Грант, — медленно молвил он, — не знаю, является ли девочка воплощением Ари, ясно одно — она очень умна. Она догадалась, как одурачить их всех, надавить им на психику. Разве это не самое главное? Она доискалась, чего они добиваются — разве не это ты имеешь в виду, вспоминая подопытных Хауптманна? Заставила всех поверить в это. Всех — в том числе Денниса, Жиро и Джейн. Не хочу даже думать о том, что станется с нами, реши Жиро, будто мы представляем для нее угрозу.

— Джастин, будет тебе! Идем, здесь холодно.

— Тебе не кажется, что мне поставили психоблок? — Джастин снова вернулся из мысленного «оттуда»; взглянул в бледное от холода лицо брата. — Грант, скажи правду!

Ответом было долгое молчание. Грант тяжело дышал. И до боли сжал Джастину руку. Голос ази дрожал:

— Я сделал все, что мог. Пытался, и не раз… С самого начала. Не заставляй меня срываться, не позволяй им снова терзать тебя. Им это ничего не стоит — дай только повод. Ты знаешь, на что они способны.

— Я не погибну. Ни в коем случае. Но знаю: они что-то сотворили со мной. — Джастин снова вздохнул и, обессиленный, обнял брата и прижался к нему. — Со мной все в порядке. Возможно даже, так хорошо мне не бывало в последние шесть лет.

Побледневший Грант в ужасе посмотрел на него.

— Клянусь, — отчеканил Уоррик-младший, уже не чувствуя холода, хотя промерз едва ли не до костей. — Черт побери, но ведь у нас полно времени, верно?

Джастин поднялся. Швырнув рыбам остатки корма, затолкал озябшими пальцами скомканную салфетку в карман и сделал шаг, другой. Юноша не знал, куда идет — ноги сами несли его. Грант молчал всю дорогу до кабинета во втором отделе.

Уже у двери в кабинет ази замешкался. Джастин вопросительно посмотрел на него, точно желая убедиться, что все в порядке.